Ловкий ход, но низкий. И повелитель обмана не терпел, чтобы его принуждали к чему-то хитростью.

— Ясно, — Локи отпил вина. Правая рука Сибиллы лежала на столе, в паре дюймов от его левой руки, и его так и подмывало её задеть. Тайна, которую они оба хранили, заставляла царевича ощущать, словно даже воздух между ними искрился… Интересно, она тоже думает об этом сейчас? — То, что насчёт Биврёста?

— Всё состоится через пять дней, — вдруг, сказал Всеотец. Локи посмотрел на него так, словно только что на его глазах заговорила каменная статуя. — Хеймдалль откроет мост для первого гостя из Ванахейма вечером.

Принц выслушал слова отца молча. И какого чёрта Один решил снова начать его замечать? Если честно, Локи это мало волновало, как и то, что царь наверняка решил пойти по пути наименьшего сопротивления и сделать вид, что между ними ничего не произошло, но царевич не собирался ему подыгрывать. Поэтому он проигнорировал Всеотца и спросил у матери:

— И, кем будет этот первый гость? Я его знаю?

Фригга выразительно посмотрела на неловко замолчавшего Одина, а потом ответила сыну:

— Знаешь. Это посол Бана. Но ты мог бы спросить это и у отца.

Нет, не мог. Локи упрямо пренебрёг её замечанием и обратился к молчащей принцессе. Она была единственной за этим столом, с кем ему действительно хотелось говорить сейчас.

— Значит, Бана… Наверное, ты рада встретиться с соотечественником, Сибилла?

— Дождаться не могу, — съёрничала царевна. Локи усмехнулся. Он знал, как сильно она ненавидит этого толстого ублюдка, но другие этого не знали.

Никто в этих покоях не знал Сибиллу так, как он. Они были связаны общей тайной, и когда принц смотрел на неё и думал об этом, его окутывало странное чувство удовлетворения. Он едва сдерживался, чтобы не улыбаться: о, если бы его семья знала правду о нём и Сиб… Царевич многое бы отдал, чтобы увидеть их лица в момент, когда они узнают об этом. Вот была бы сцена!

— Ты близка с послом, милая? — поинтересовалась Фригга.

— Не особо, мадам, — ответила принцесса. Локи выпил ещё вина. — Он один из советников моего брата, не больше.

— Я слышал, он советовал другим королям задолго до твоего брата, — пробормотал наследник. — И советовал не очень хорошо, раз они мертвы.

— Тор! — воскликнула царица, опасаясь реакции Сибиллы на бестактность сына, ведь один из мёртвых королей был её отцом, но принцесса приняла слова принца с улыбкой.

— Всё, что ты слышал, правда.

— Почему же тогда твой брат не казнит его? На его месте, я бы первым делом расправился с такими хитрыми ублюдками, как этот посол.

— Политика – странная штука, дорогой наследник, — ответила принцесса, делая маленький глоток из золотого кубка. — В ней приятный человек не всегда бывает полезным, а полезный – приятным, но хороший король не спешит проливать кровь. Даже могущественнейший повелитель не может править без подданных.

— Слова истинной царицы, — одобрительно кивнул Один.

Пожалуй, это был один из немногих случаев, когда Локи полностью согласился со словами отца. Небо, какой царицей она будет! Даже мысль о Сибилле на золотом троне Асгарда заставляла его сердце болеть. И как могло случиться так, что это сокровище досталось его идиотскому брату, который даже не понимает, как сильно ему повезло с будущей женой? Жестокая шутка случая. Но если бы судьба распорядилась так, что из двоих Одинсонов Локи родился первым, если бы Сибилла предназначалась ему одному, всё было бы гораздо, гораздо проще.

Им бы не пришлось скрывать своё маленькое увлечение друг другом и сидеть за этим долбаным столом, изображая равнодушие. Они могли бы видеться, когда захотят, и бывать вместе, где угодно, и делать, что хочется, не опасаясь быть пойманными и стать причиной нового раздора между их царствами. Потом, в один прекрасный день они бы поженились в тронном зале Одина, и, может быть, через несколько лет у них могли бы родиться дети. Почему нет? Локи никогда не думал о ней с такой стороны, но когда он представил Сиб с округлившимся от растущего внутри ребёнка – его ребёнка – животом, то его тело наполнилось удивительной теплотой.

Так могло бы быть. И ему хотелось этого, но сему не бывать. Никогда. Кости выпали так, как выпали, и принцу оставалось только пить вино и уныло ковырять вилкой содержимое золотой тарелки.

—Когда прибудет посол Бана, — тем временем говорила Фригга. — Мы обсудим детали. Думаю, одного открытия моста в день будет достаточно, чтоб ванахеймские торговцы могли начать своё дело в Асгарде, как думаете? Место для лавок уже готово. Это тот же район, где прежде находились ванахеймские мастерские. Если появится такая необходимость, то Хеймдалль будет открывать Биврёст по нескольку раз в день, но не думаю, что всё случится так быстро. Всё же, мы долго не контактировали. Нашим народам понадобится время, чтобы снова привыкнуть друг к другу.

— Главное, чтобы ваны не испугались бывать в Асгарде, — снова заговорил Тор, доливая себе эля.

Царица внимательно посмотрела на сына.

— О чём ты, дорогой?

— Слухи разносятся быстро, мама. Если об ётунских вторжениях в Асгард узнают в Ванахейме, то многие торговцы могут побояться вести дела здесь, — пожал плечами наследник.

В этой мысли было рациональное зерно, но Локи справедливо считал, что братом руководила отнюдь не забота о торговле с Ванахеймом. Фригга улыбнулась.

— Мы уже разобрались, что это была ошибка, сынок.

— А ванам известно о том, что это была ошибка? — спросил Тор. — Сибилла, что говорят об этом в Ванахейме?

— Не думаю, что там вообще об этом знают, — призналась принцесса. Какого чёрта наследник снова завёлся?

— Хватит, Тор, — негромко сказал Всеотец. Он устало глядел на сына. — Ничего не произошло. Нашим гостям из Ванахейма нечего бояться. А если и есть, то мы сумеем обеспечить их безопасность.

Но наследника было непросто остановить, особенно если вопрос действительно его беспокоил. Тор стёр с усов пенку от эля, откинулся в кресле и хмуро уставился на отца.

— Да, ледяных великанов не было. Но есть тот, кто заставил нас думать, что они были. И, вопреки расхожему мнению, это не Локи!

Да какого ж хрена! Иногда Локи хотелось, чтобы в одной из драк Тору треснули по башке так, чтобы он наконец-то откусил себе свой болтливый язык. Царевич не хотел, чтобы недавние обвинения в его сторону обсуждались за этим столом – только не здесь, только не при принцессе. Но сказанного не воротишь, и ему оставалось просто сидеть и надеяться, что скоро Тор наконец-то заткнётся.

Единственный глаз Одина тяжело уставился на наследника. Локи показалась, что этот разговор нравился царю не больше, чем ему самому.

— Мы уже знаем, что это был не Локи, — признал Всеотец. О, неужели он сказал это в голос? Принцу захотелось поаплодировать стоя, но он приберёг свой яд до более подходящего случая.

— Но всё равно не знаем, кто это был на самом деле, — настаивал Тор. — А что, если этому шутнику вздумается снова наслать иллюзию, только не во дворце, а в торговых кварталах? Ты хочешь, чтобы слухи о нашей проблеме с безопасностью разнеслись по всем девяти царствам?

Второй раз за вечер мысль брата показалась Локи разумной – удивительно редкий случай. Верно, это не самое удачное время для начала торговли с Ванахеймом, но с другой стороны, если Асгард не выполнит свои обязательства, то это поставит под угрозу союз с Раллардом. Должно быть, бедняга и так нервничает из-за того, что его прелестную сестрицу всё ещё не назвали невестой. Локи не удивится, если король шлёт сюда того жирного ублюдка Бана только затем, чтобы выяснить причины задержки помолвки, но пусть.

Принцу надоело ковыряться в еде, и он оставил вилку на тарелке.

— Мы можем никогда не выяснить, что случилось в оружейной. Это не повод закрываться от друзей, — сказала Фригга.

— Но мы выясним, кто это сделал! — буркнул Тор. — Я не успокоюсь, пока…

— Достаточно, — властно прервал его Всеотец. — Мы будем осмотрительны. Этого хватит.