Этот чужак был одет в светлый ксандарианский костюм, но внимание к нему привлекала вовсе не необычная для Асгарда одежда, а отличительные особенности его расы – иссушенное сморщенное лицо, неприятные желтые глаза и четыре узких полоски жидких волос вдоль выпуклого бугристого черепа. Снипер. Многие тысячелетия представители этого народа традиционно занимались торговлей, поэтому были частыми гостями в Асгарде, но именно этот торговец интересовал Локи больше других, поэтому царевич прошел прямо к нему и без приглашения уселся на лавку напротив.
— Здравствуй, Брокер.
Снипер поднял крошечные глазки под кустистыми бровями и внимательно посмотрел на принца – вернее, на иллюзию скромного молодого подмастерья в грязном коричневом плаще. Локи достал из кармана перстень с личной печатью и мельком показал.
— А… — торговец удовлетворённо усмехнулся и снова посмотрел на царевича. — Ваше высочество… Отрадно, что вы наконец-то пришли. Я уже собирался уходить. Какой у вас непривычный образ.
— Как и твой выбор места. Мне пришлось хорошенько побегать, чтобы найти эту вонючую дыру. Зачем ты позвал меня сюда? — раньше они встречались в хорошей богатой таверне у пристани, но вчера Брокер прислал ему записку, сообщая, что намерен перенести место встречи. Учитывая то, что этот снипер прибывал в Асгард не чаще двух-трёх раз в год, то перемена не казалась Локи слишком существенной, но он не понимал её причины.
Торговец поджал губы. Тощий серый клочок волос на его подбородке пополз вниз.
— Теперь там стало слишком много ванахеймцев, милорд. Они везде.
— И что? — это не казалось принцу уважительной причиной.
— Когда я приезжал в Асгард в прошлый раз, в торговом квартале не было ни одного вана, а теперь их лавки заполнили всю ювелирную улицу. Теперь они ходят по городу и посещают богатые таверны, а мне бы не хотелось, чтобы они знали, чем я занимаюсь. Простите меня, Ваше высочество, но в место вроде этого не сунется ни один ванахеймец, я уверен. Они слишком брезгливы.
— Чем тебе не угодили ванахеймцы, старый друг? — ухмыльнулся Локи. Хозяин таверны – такой же грязный и сальный, как и всё здесь, выжидающе зыркнул в их сторону, и принц заказал пару эля только затем, чтобы не выглядеть подозрительно.
Снипер хмыкнул.
— Мы – народы торговли, милорд. Там, где появляется один, другому становится несладко. Потому-то я и веду дела на Ксандаре – из-за того, что там нет ни одного проклятого ванахеймца!
— Странно. Говорят, претендент Ниллан скрывается на Ксандаре.
— Ложь, сир, — важно прищурился торговец. — Уверяю, что если бы чёртовы Беалинги скрывались на Ксандаре, я бы об этом знал. У меня влиятельные друзья, а драконы, уж простите меня за откровенность, нынче не в фаворе нигде, кроме Асгарда.
— Отчего так?
— Никто не стремится сотрудничать с династией, которая пожирает собственных потомков. Они слишком непредсказуемы и воюют друг с другом на протяжении всей своей истории, а торговля любит мир. Какими бы великолепными не были изделия их мастеров, но связаться с Беалингами себе дороже, они слишком сумасшедшие.
Локи кивнул. Откровенно говоря, ему было всё равно, где скрывается претендент на ванахеймский престол, но если бы принц всё выяснил, это наверняка порадовало бы Сибиллу. Её брат разыскивает своего соперника столько, сколько сидит на троне, а если бы Раллард сумел поймать мальчишку, и угроза царству миновала, возможно, брак его прехорошенькой сестры с наследником Всеотца уже не был бы такой большой необходимостью? Может, взамен помощи Локи, король Ванахейма мог бы ограничить свои аппетиты и младшим сыном Одина?
Разумеется, это просто пустые надежды, но принц не был бы собой, если бы не использовал все возможности до единой.
— Надеюсь, появление конкурентов не отобьет у тебя желание приезжать в Асгард? — усмехнулся принц, тактично игнорируя обстоятельство, что в царстве Одина, помимо продажи собственного товара, Брокер покупал вещи для состоятельных клиентов на Ксандаре.
— Пока они не начали торговать уникальными находками, которые способны заинтересовать Ваше высочество, — хитро усмехнулся снипер. Хозяин принёс эль, но ни царевич, ни торговец, не притронулись к грязным жестяным кружкам. — Тем более, где ещё встретишь клиента, который приходит на встречи каждый раз в новом обличии? Я слишком люблю чудеса Асгарда, чтобы отказаться от их созерцания из-за жалких торговцев тканями.
— На Ксандаре довольно и своих чудес, разве нет?
— Я бы не назвал это чудесами. Скорее, наукой и прогрессом. Империя Нова строит корабли, оружие и оборонные комплексы, которым, возможно, нет равных во Вселенной, но перемешаться в пространстве с помощью энергетического моста и жить по нескольку тысяч лет мы так и не научились. Не говоря уже о других талантах отдельных представителей вашего народа, вроде способности менять облик, как вы, или видеть на сотни поприщ, как этот ваш великан-страж… Асгардийцы – удивительная раса.
Что ж, возможно, это действительно так, Локи не стал спорить. Может, менее развитые народы не зря прозвали их богами? Но принц пришел сюда не за тем, чтобы слушать оды асгардийской уникальности и размышлять о преимуществе над другими расами, поэтому перешел к сути.
— Значит, я рад, что наша встреча не будет последней.
— Как можно, милорд? Вы – один из самых дорогих мне клиентов.
И самых щедрых, но пусть.
— Твои находки воистину уникальны, — сказал Локи, теша самолюбие торговца. Сниперы падки на лесть, он знал это. — И я уверен, что ты приберёг для меня кое-что особенное. Верно?
Брокер кивнул. Его сморщенная рука скользнула в небольшую кожаную сумку и выудила оттуда два худых томика, больше похожих на тетради, чем на полноценные книги. Однако их обложки – старые, отделанные древним и уже окислившимся металлом, потемневшие от времени – намекали на то, что содержание этих книг может быть удивительным и редким, а Локи любил редкие книги.
— У меня для вас есть две уникальные работы, — сказал торговец, и его желтые глазки загорелись в предвкушении выгодной сделки. Он знал, чем угодить младшему сыну Одина, ведь поставлял ему редкую литературу последние пятьдесят лет. В их первую встречу Брокер был ещё молод и едва ли напоминал иссушенный рыбий пузырь, в который превратился теперь, а Локи с тех пор, казалось, не постарел даже на день. Что такое пятьдесят лет для аса? — Мне их продал один наёмник из опустошителей. Этот тупица понятия не имел о ценности этих томов и о знаниях, которые в них скрыты, поэтому принёс их в мою лавку на Ксандаре и продал задёшево. Сказал, что нашел их на одном из кораблей, на которые напала его банда – они принадлежали капитану.
— Хм… — Локи взял книги и бегло пролистал каждую. Они были написаны от руки, что делало их ещё более уникальными и ценными, и принц не мог устоять. Брокер продолжал.
— В одной идёт речь о пространственных червоточинах и о том, как использовать их для путешествий между мирами. Любопытный том. В другой же говорится об одном из воплощений шести сингулярностей – камне пространства. Тессеракте. Говорят, нынче он находится на Тэрре, Мидгарде по-вашему, но я подумал, что вам будет интересно.
Принц кивнул, признавая ценность товара, но это было ещё не всё.
— Ещё у меня есть кое-что из Ётунхейма.
— Из Ётунхема? — Локи моргнул. Брокер достал из сумки что-то, завернутое в бархатный лоскут, и протянул царевичу.
— Именно. Знаю, раньше я не предлагал вам вещей из мира ледяных великанов, это очень редкая находка… уникальная. Ценная. Понятия не имею, как он покинул царство этих жутких чудовищ, но можете быть уверены, этот свиток именно оттуда. Я показывал его знатоку, который сведущ в редких наречиях, и он заверил меня, что здесь запечатлено ничто иное как древнее письмо ётунов!
Младший сын Одина нетерпеливо развернул ткань и осторожно извлёк находку Брокера. Принц едва ли мог назвать это свитком, скорее сложенным в несколько раз, хрупким листом из кожи неизвестного животного, но не суть. Когда асгардиец развернул его, то увидел бледный рисунок – до того нечёткий и неумелый, что Локи не сразу признал в этом изображении дворец, в котором жил с рождения. Это была схема золотого чертога Одина – устаревшая и упрощенная, но верная в общих чертах, с нанесёнными на неё непонятными письменами. Царевич не знал языка ледяных великанов, но был уверен, что сможет перевести написанное с помощью книг времён войны с Ётунхеймом, которые в изобилии пылились во дворцовой библиотеке.
