— Я Человек-Паук, — немного обиженно поправляет меня, а потом вскидывает взгляд живых карих глаз. — А что за Мир? Но я все равно, скорее всего, не смогу пойти с вами. Меня тетя Мэй попросила вернуться до десяти. Знаю, звучит не круто, но я не хочу, чтобы она волновалась.
— В хождении через Хумгат время значит все и ничего, — копаюсь в «тревожном чемоданчике». Ага! — Начни со страницы пятьдесят восемь.
— Это что, настоящий учебник по магии? Круто! — осматривает книгу в простом твердом переплете. — Я думал, их обычно делают из человеческой кожи, но это все равно чума! Она не рукописная? Вау, еще и с картинками… и с графиками. И со списком использованной литературы… Как обычный школьный учебник. А зачем вам это? Ну, брать меня с собой. Вы же меня совсем не знаете.
— Страница девятнадцать, глава «Знаки Судьбы и их толкования», — прикрываю глаза, открывая сердце, и внутренним взором вижу листающего страницы почти обычного молодого человека с чистым сердцем и без малейших крох магии. — И страница двести шестьдесят два. Особенно двести шестьдесят вторая страница.
До недавнего времени считалось, что способности к Истиной магии только врожденные, но сэр Макс просветил меня, что это не так, были прецеденты. Это как кататься на велосипеде — даже если настигнет амнезия, тело все равно будет помнить, как крутить педали и держать равновесие. Или ходить через Хумгат. Глорфиндел тоже стал магом и живет на полную катушку, мотыляясь где попало. Неудивительно для того, кто сбежал из посмертных Чертогов Мандоса. Для пробуждения силы ему понадобилось пятьдесят лет, но он ведь неторопливый и обстоятельный эльда. А вот у людей столько времени нет, и они привыкли быстро добиваться своего. Питер совсем молодой, и у него хватит срока жизни, чтобы дожить до нужного момента. Это будет грандиозный эксперимент. А пока мне надо бежать за сменной одеждой, чтобы мы не сильно выделялись земным видом среди горожан славного Ехо.
В Мире Двух Солнц все было, как обычно. Несколько дверей-порталов, стоящих под открытым небом вразнобой, вкривь и вкось — все не хватает времени переставить. Маленькая побеленная кузня, крохотный луг между домом и краем леса, с которого я не могу нормально взлетать и постоянно цепляю верхушки деревьев. Из-за угла виден чурбак с воткнутым топором и кучка нарубленных дров. По двору летают наглые чирикающие птички, порываясь сесть на плечо. Что за хрень? От меня мелкие животные всегда убегали, почуяв хищника. Медленно дышу для сродства с Миром и чувствую… бешенную радость. У нашего со Стивом творения пока нет Души, ведь здесь еще никто не умирал, отдавая все накопленные знания и прожитые эмоции, так что сущность Мира Двух Солнц похожа на могущественного ласкового щенка, который бросается в ноги и подставляет для почесывания пузико, ветрами обтирается о спину и лижет горячим языком лоб и щеки. Его Творцы вернулись! Привели гостей и помогли родиться новым двум жизням! Как хорошо! Любите меня! Любите как можно сильней и не покидайте! Ведь я люблю вас так сильно, что замираю и грущу, когда вас долго не бывает.
Поток чужих эмоций захлестнул меня, и первые секунды я даже не могла вдохнуть, а следом у меня закружилась голова, будто я много лет жила со сгнившими легкими в городском смоге и вдруг обнаружила себя абсолютно здоровой в цветущей степи, полной живительного кислорода. Пришлось даже осторожно присесть на траву и размеренно дышать, пока воздух дрожал и переливался радугой, утягивая меня на Темную Сторону, где все выглядит по-иному. Малахитовое полосатое небо, через трещины которого льется свет, лазурная трава и прозрачная земля, похожая на желтый топаз, пронизанный золотыми корнями трав и деревьев. Изнанка Мира, на которой мои слова обретают небывалую силу и виден отпечаток любого колдовства, как и мои собственные следы — цветные ветра вьются над цепочкой сияющих пятен, повторяющих форму подошв кед.
— Я тоже люблю тебя… — опускаюсь на изгибающуюся, словно морские волны, траву и смотрю, как медленно плывут полосы зеленого неба. — Ты наше дитя, нежное и прекрасное. Вот бы и Стивен это понял…
Мои слова, произнесенные на Темной Стороне, эхом унеслись за горизонт. Упс… Роняя тапки, я вывалилась с Изнанки Мира и бросилась разыскивать Стива. Мало ли, как на него это колдовство подействует. Я кралась к источникам, навострив кошачьи уши. Из-за покрытой мхом и лишайниками скалы меня совсем не видно. Криков ужаса вроде нет.
— О, а помнишь, как я пригласил на свидание Бетти и попросил ее прийти с подругой? Ну, для двойного свидания, — слышится голос Баки. — Вроде как ее звали Мэри… С веснушками такая.
— Такое не забудешь, — беззлобно и иронично ворчит Стивен. — Она сказала, что ей хочется дать мне леденец, а не прогуливаться под руку — вдруг нас кто-нибудь заметит. Мне тогда было двадцать три года, а она сравнила меня с мальчишкой.
— Так ты и сейчас ребенок, — коварно подначивает Локи. — Тебе и сотни лет нет, как и твоему другу.
— Кичиться возрастом недостойно мужчины, — перебил его… Глорфиндел? У них там что, мужской клуб на выезде? — Продолжай, Джеймс Бьюкенен Барнс. И передай еще одну бутылку.
— Держи, — слышу плеск воды и повеселевший голос Баки. — Так вот, познакомился я один раз с чудесной девушкой…
У-у-у… Точно мужской клуб — пошли разговоры о бабах. А ведь начинали со сражений. Я на цыпочках отступила подальше за скалы и уже уходила к дому, когда меня догнала Безмолвная Речь одного неугомонного эльды с очень острым слухом и идеальной памятью.
«Я почувствовал, когда ты пришла — Мир зашевелился. И ты громко бормотала, прячась за скалой. Не забудь про обещание, Craban».
Пришлось срезать ветку с яблони, воткнуть ее в горшок с землей и с песнями-плясками таскать его с собой, пока я копалась в гардеробной, подбирая скабы и лоохи для трех землян. Мир так радовался моим руладам, что черенок почти сразу пустил корни и выбросил новые тонкие веточки. Я оставила горшок с новой яблоней на пороге. Потом узнаю, что задумал с ней делать остроухий друг, который обычно замыкается, когда рядом с ним начинают говорить о любви. Эльфы ничего не забывают, поэтому воспоминания о погибшей возлюбленной для него до сих пор отзываются болью в сердце. Кто знает, может, его печаль отступила от моих волшебных яблок, изгоняющих тоску и горечь?
А еще меня занимала одна назойливая мысль, что крутилась в голове, пока я отбирала привычную для Ехо одежду. Я бывала в Городе в горах, который сотворил сэр Макс, посещая его вместе с Демиургом и в одиночестве. Нечто подобное описанному Глорфинделом ощущалось. Завершенный Мир в отсутствие Творца похож на кота — он гоняет зловредных мышей, спит, играется с собственным хвостом и иногда посматривает на дверь, через которую должен вернуться его Создатель, чтобы холить и лелеять. Но Землю, Асгард и Нидавеллир объединяет не только нахождение в одной Вселенной-Мире, но и излучаемое ими чувство привычной застарелой тоски. Будто Хатико, упорно ждущий своего давно умершего друга. И он знает, что Демиург никогда не вернется.
— Я не буду носить ЭТО! Она похожа на ночнушку прадедушки Роджерса! В которой его зарезали!
Гений, миллиардер, филантроп и женатый плейбой стоял посреди комнаты, держа двумя пальцами длинный подол багровой туники-скабы. Надетой на него поверх футболки «Metallica» и штанов от щегольского костюма, в котором он собрался поразить жителей Ехо, да. Его незабвенная жена посмеивалась, рассматривая вышивку на своей зеленой накидке-лоохи. Ей наряд понравился, а вот Питер полностью согласен с Тони и с опаской смотрит на принесенный для него тюрбан. И постоянно поправляет сквозь ткань своей «ночнушки» пояс джинсов. Детский сад — штаны на лямках.
— Что тебе не нравится? То, что она до щиколоток, не значит, что брюки надо снять. Ходи так, — лениво перелистываю страницу книги про сиротку-волшебника. Захватывающая история. — К тому же я подобрала красную, как твои доспехи. Или, может, мне другую принести? Но учти, твоего размера есть только белая.
