Придерживая на шее Пушка, я тихо развернулась и убралась подальше, а на душе было муторно. Будто подсмотрела нечто настолько личное, что увидеть этих двоих в неглиже было бы не так грубо, как стать свидетелем тихой нежности Энтони Эдварда Старка и его незабвенной Пеппер. Чувствую, очень скоро человек в железных доспехах отложит оружие в сторону, чтобы заняться чем-то другим. И правильно — вечно воевать невозможно.
С моей подачи мы назвали операцию по проведению магических линий «Тараканьи бега»: под чужой личиной оставляешь рунный камень, переходишь к следующей точке, «засвечиваясь» перед камерами, и быстро меняешь в укромном месте облик, чтобы не спалиться. Все просто, главное — менять походку и жесты на соответствующие персонажу — Баки при репетиции принял вид старушки, со зверской рожей чешущей несуществующую щетину. Фэйл. А вот Локи — тертый калач. Я даже не сразу догадалась, что выклянчивающий у меня мелочь нагловатый пацан никоим образом не мог оказаться в башне Мстителей. И ведь выманил несколько монет! Я вспоминала это и фыркала, раскидывая камни.
— Капитан, я закончила, — включила передатчик в захламленном дворике, спрятавшись за потемневшими от сырости деревянными ящиками. — Порталы открыты на условленных местах и отмечены, как договаривались.
— Отлично. Мы ждем, когда освободятся Немо и Златорог, а ты возвращайся за Халком и идите на поиски Вдовы.
— Есть, капитан Роджерс.
Халк и доктор Бэннер после пропажи Романофф далеко продвинулись в симбиозе. Наш ученый изредка зеленел и немного раздавался вширь, даже не разрывая просторный спортивный костюм, когда надо было тихо снять дверь с петель или сорвать решетку, а потом снова становился обычного размера, чтобы можно было протиснуться в узкий проход. Ради милой сердцу шпионки они договорились друг с другом, и я думаю, что у этой парочки (троицы, если считать Брюса за двоих) есть шанс на счастье. Все-таки троицы: толстую решетку в темнице прекрасной рыжей девы сломал Халк, а вот целовались и шептали нежности, осторожно обнимая Наташу, уже обе ипостаси, иногда сменяя друг друга. Осторожно, потому что она все же была ранена, но кровь не текла, запертая в теле — мое колдовство будет действовать еще неделю. Я передала Романофф целебную мазь и бальзам Кахара, а потом пришлось прятаться от Халка, когда призналась, что-то заклинание было из арсенала заплечных дел мастеров и называлось «Долгая смерть». То есть для пыток, чтобы пленник не загнулся от потери крови раньше времени. Инквизиторы в одном затерянном Мире были большими затейниками по части причинения страданий ближнему.
— Тише, малыш. Мне это сильно помогло, — шпионка застегивала свой комбинезон обратно и вставляла в ухо передатчик. — Кэп, я снова с вами, но мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Да, Альтрон задумал что-то грандиозное, но не сказал, что именно. Хорошо. Есть, Капитан.
Пока я слушала их переговоры и ворчание Халка, что он хочет на море, моего драконьего «обоняния» коснулся чарующий запах вибраниума, а сердце будто бы дернуло за ниточку. Осторожно, не как при почти удавшемся убийстве Ванды. Веки опущены, голова запрокинута, а ребра мысленно раскрыты, словно лепестки хризантемы, — душа нараспашку. Вот мое сердце — беззащитное и живое, полное радости за двух (трех) людей. Душа Земли, сонм духов с Папой Легба во главе, что вы хотите от меня? Сверкающая золотом нить тянется от сердца и обвивает странное цилиндрическое сооружение в длинной шахте, складываясь в руну Хагалаз, разрушение. Магия слабо влияет на вибраниум, но тут все, как в стишке про определяющие исход мелочи.
«Не было гвоздя —
Подкова пропала,
Не было подковы —
Лошадь захромала,
Лошадь захромала —
Командир убит,
Конница разбита,
Армия бежит!
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя!»
Вибраниум выдерживает удар обсидиановых осколков моей злобы, и на нем остаются только крохотные царапины, как после жучиных лапок, но… Провода, припой, микросхемы и подпорки сделаны из меди и железа. Колосс на глиняных ногах. Очень ценный колосс.
— Капитан, похоже, я нашла главное оружие Альтрона, — бормочу в передатчик на воротнике, спускаясь по выступающим частям вниз. — Я тут пошумлю и немного задержусь.
И прибарахлюсь. Ибо хомячиное логово должно пополняться, а ограбить злодея — святое дело. И черт с ним, что у нас этого вибраниума скоро выше крыши будет. Моё!
POV Ванда Максимофф.
Мир перевернулся с ног на голову. Или наоборот, встал на место?
Нас с Пьетро питала ненависть к Старку, когда мы согласились на эксперименты барона Штрукера. Она нас вела, и мы не сдавались, даже видя, как умирают другие подопытные. И сами тоже умерли на лабораторном столе, но нас смогли откачать, в отличие от остальных. Видимо, дело в том, что мы близнецы, и на столе мы оказывались по отдельности, так что можно сказать, что умерли дважды — за себя и за другого. Эту боль не забыть. Мы не прятались за розовыми очками и знали, что мы — лишь оружие, которое за преданность могут признать равными. Условно равными — нас особо ни во что не посвящали, только позволили свободно ходить по замку и иногда выбираться в город под присмотром. Пьетро постоянно сбегал и пытался клеиться к девушкам, но часто не мог сдержать свою силу и выдавал себя, нечаянно переместившись или слишком быстро совершая самые простые действия — причесаться, поесть, завязать шнурки. А мне потом приходилось подчищать память девушкам, чтобы они не выдали нас. И не были убиты ГИДРА — Штрукер раскрытия своих тайн не любил. Это был первый раз, когда мы с Пьетро крупно поссорились. Одно дело — Старк и наши враги, а вот невинные люди не должны страдать. Им и так нелегко живется после того, как началась вялотекущая война.
В день, когда Мстители вероломно напали на замок, нам наконец рассказали хоть что-то, показав короткое досье на каждого «янки». Немного, но достаточно, чтобы опознать их в толпе и не попасть под удар. Каждый из них в чем-то хорош. И тем приятнее будет их уничтожить, несмотря на яркие трико и убеждения, что американцы стоят выше всего мира. Единственное, что пошло не по плану, — появление дракона. Тем более такого, раскрывшего крылья между залпами и людьми. Но это ничего не значит! Он на их стороне и, значит, наш враг!
Когда я добралась до Старка, то испытала такое торжество, что не смогла сдержать улыбки. Страхи убьют его, разъединят команду, и Мстители погрязнут в склоках. Штрукер сдался, а мы встретились с Альтроном и перешли на его сторону. ГИДРА? Робот? С ним мы хотя бы не чувствовали себя рождественскими гусями, которых холят и лелеют, но только до сочельника. Наоборот, нам дали возможность начинить яблоками и положить на блюдо «величайших героев Земли». Кто их так назвал? Подпевалы? А сами герои оказались с червоточиной, которую я с удовольствием расширяла, пробираясь в их головы. Смутить, разбередить раны, уколоть в больное место и раскопать в памяти самые страшные воспоминания, от которых им захочется завыть и пустить себе пулю в лоб. И чуть сама не стала жертвой, когда залезла в голову к девчонке по прозвищу Хвост, которая чуть не поймала Пьетро, как-то воздействовав на разум, но я сильнее ее. Первые мгновения блуждать по памяти было легко, но она начала сопротивляться, выкручиваясь из любого кошмара. Пришлось погрузиться глубже. И еще. И еще. Счет шел на сотни прожитых лет, когда я решила добраться до детских страхов, ведь они самые сильные, но застопорилась на воспоминании с разрушенным городом и странным мужчиной. Дальше стоял блок, который я все же сломала и оказалась закручена в водовороте мелькающих неразборчивых картинок, полных злобы, крови и ярости, а дальше она меня чуть не убила. Пришлось напомнить ей все хорошее, что было перед блоком, и быстро уходить. «Всего один укус на руке — легко отделалась», — сказал тогда Пьетро, перевязывая мое разорванное острыми зубами предплечье, а потом мы узнали, что для Альтрона «рождественскими гусями» были все мы. Все люди.
