Его настоящая мать состарилась, но еще жива, а сам он сын убитого вождя и стал шаманом, переселился с семьей и остатками племени на свободные просторы. Пока не пришлось отбивать свою новую землю от захватчиков из соседних племен. Переговорами вражду оказалось не решить, и завязалась война. Тут мать и рассказала ему, кто спас его с орхидеей в волосах, когда он был еще сопливым младенцем, но память ее подвела, так что Башенга съел совсем не тот цветок, но эффект был умопомрачительный — он выжил и приобрел великую силу. Потому и нечаянно раздавил в руке бутылку из толстого стекла.
— «Все важные вещи в жизни происходят случайно и внезапно, — оглядываюсь на выход из пещеры, не размыкая губ за весь разговор. — Уже рассвет. Пригласишь меня в свой дом? Я помогу тебе, чем смогу. И клянусь, что не желаю зла, Башенга».
Мать Башенги меня узнала, но ошибиться было трудно, ведь я решила не принимать человеческий вид, а лирим на Земле больше нет. Она хоть и была стара, но догадалась, что я скакнула во времени, когда указывала трясущимися морщинистыми руками на криво обрезанную прядь, вторая половина которой висит на шейном шнурке молодого шамана. А потом показала мне замызганную синюю тряпку, в которую больше чем за двадцать лет превратился мой синий плащ для поездки в Асгард. В который я укутывала от холода младенца, что сейчас вырос и стоит у входа в хижину из тростника. Я хотела просто уйти, раз нашла хотя бы подобие двери, но Душа Мира ласково погладила меня по голове, и я сердцем почувствовала ее просьбу помочь и разрешение действовать.
«Башенга, а где сидят ваши враги? — любуюсь на закат и расправляю на груди бусики с распущенными волосами, хотя всем плевать. Дамы ходят топлесс. — Давай я за ними прослежу, напугаю, а вы разобьете их?»
Кивает и вскидывает копье из вибраниума, называя меня «Басей». Жестами изображает, что мою помощь примет с честью. Даже стыдно за обман с именем.
«Правильно. Ибо нефиг маленьких обижать. Э-э-э… это просто фраза такая, не принимай на свой счет, — заходящее солнце греет звериные уши и коричневую шерсть. — А закаты у вас и правда красивые».
Много ли надо, чтобы деморализовать суеверных людей, желающих просто вырезать неугодных? Пара-тройка дней и ночей, мелькание хвоста там, свечение здесь, насланные кошмары для их вождей, распространенный на все стороны света рык в ночи и жуткие песни, от которых небо расцвечивалось разноцветными всполохами и иллюзиями, дрожащими в такт с голосом засевшего в зарослях невидимого дракона. Скрежет кирпича по бетону с нотками потустороннего визга назгулов — вот мой самый мерзкий тембр.
«У старушки одной на Руси
Голос был, хоть святых выноси.
Когда в полную силу
Она голосила,
Катастрофа была на Руси».
Они не отступились, и за это я их уважаю, но все равно помогу Башенге, приняв облик темнокожей девушки, чтобы его победа была честной, а меня-лирим не видело слишком много людей. Его племя расщедрилось на новые бусы для меня взамен порвавшихся от скачек по джунглям, хорошо выдубленную мягкую шкуру леопарда и копье с наконечником из вибраниума. Богатство, за которым я долгое время гналась, а честно получила, только исполняя волю Души Мира.
Моя помощь в сражении почти не потребовалась. Не знаю, что говорил Башенга своим воинам, пока я пряталась в задних рядах, но они били себя кулаками в грудь и громогласно кричали, вызывая противников на бой. Эта битва не моя, поэтому я только чертила им вслед руны на удачу и осталась, чтобы прикрывать женщин с детьми и стариками. Не всех — несколько девушек взяли копья и затаились вместе со мной. Ждать очень трудно, особенно если ты — последний рубеж. Добрались до тебя — значит, убили тех, кто перед тобой. Или обошли с тыла — крики раздались с другой стороны поселения, куда я и шагнула Темным Путем, сбросив морок темнокожей девушки и скаля клыки. Высокий прыжок, занесенное копье и торжествующий рык. «Бася» вышла на охоту, чтобы потом отплевываться от чужой крови и запивать металлический привкус на языке красным пивом. В душе не чаю, из чего они его варят.
Битва окончена, и мой выросший «котеночек», что на две головы выше меня, жестами предлагает остаться с ними. Жить на просторах Ваканды, любоваться ее закатами и охотиться, где вздумается, попивая халявное пиво.
«Не могу, радость моя. Меня ждут дома. Там тоже идет война и осталось мое сердце», — осторожно провожу когтями по выпуклому медальону на браслете с изображением двух солнц и трех лун, что надел на меня Стивен Грант Роджерс.
Я, наверное, сильно ошарашила молодого шамана, когда крепко обняла напоследок, после того как станцевала в объятиях цветного ветра для процветания объединенного племени. Пусть земля будет плодородной, а жизнь легкой для тех, кто станет прахом, стоит мне шагнуть между Мирами и временем. Такой мой путь — переживать друзей.
Прощай, Башенга. Мой «котеночек», что вырос сильным воином, подобный лучшим лирим. Я положу бусы, что ты подарил мне, в Комнату Памяти и никогда не забуду тебя. Я пролью вино на землю в твою честь и когда-нибудь снова станцую на землях Ваканды, чтобы твоя родина цвела. Даже если за мной будут бегать толпами дикари и насильники с древними калашами наперевес. Я, Астрель, так сказала! Хоть ты и называешь меня Басей.
И только после возвращения к Стивену до меня дошло, что игра в испорченный телефон вполне могла за много лет превратить Басю в Баст. Как и сам Башенга переиначил оригинального Васю Пупкина на свой лад.
Бля…
В раздумьях о тщетности и бренности моего бытия пролетела ночь, и только биение сердца Стивена под ухом успокаивало. Он не испугался меня. Не оставил, когда я обезумела, словно Сехмет, и желала крови с плотью. Он бессмертен и не умрет от старости, но никогда у нас с ним не будет детей. Мы с ним словно застынем в янтаре, и единственное наше дитя — Мир Двух Солнц, рожденный от слияния двух душ и тел. Это немало, но… не то, чего я желаю. Мое желание обрести детей — безуспешная охота на Снарка, способная свести меня лишь с ужасающим Буджумом. Остается только быть «тетей Астой» и всегда помнить, что рано или поздно я пролью вино для ушедших дорогих людей и повешу их изображения в Комнате Памяти рядом с Башенгой, моим «котеночком». Портрета нет, но на свободной полочке лежит яркий ворох вакандских ожерелий. Стивен как будто почувствовал мою печаль и крепче прижимал к себе во сне, проводя пальцами по лопаткам.
Время в разных Мирах не зависит друг от друга, поэтому мы вернулись в башню спустя пару секунд после того, как ушли. Первым делом я спросила у Души Земли о Наташе и узнала, что ее до сих пор возят, постоянно меняя направление, чтобы нас запутать. Ничего, Тони сказал, что Альтрон устроит грандиозную битву и стянет туда все силы, а нам нужно будет только принять бой. И подготовиться как следует.
Из своего дома я притащила пару фляг бальзама Кахара, а вернувшийся от Карла Локи тянул тяжелую сумку с мазями, зельями и стандартными аптечками лирим — тоже готовится, хоть ему и сказали сидеть на месте. Наивные! Ничто не сможет остановить Целителя на пути к страждущему, а бойня в любом случае выйдет знатная, даже при помощи магии. Самого йотуна я вместе с Баки утащила в лабораторию, где тревожно спал на диванчике доктор Бэннер, сморенный переживаниями о рыжеволосой шпионке. Локи сказал, что Душа Земли дала ему знак, предлагая провести три рунных черты для сдерживания железных болванчиков Альтрона. Перт от Локи, бывшего бога обмана, заманит их внутрь. Вольфсангель от Баки, защитника невинных, свяжет злодеев. Феу от меня, жадного дракона, не даст уйти добыче. Три руны на крови, три черты трех магов из трех миров, собравшихся вместе. Когда еще такое было? На моей долгой памяти — ни разу. Привычная морская галька, наполненная под завязку энергией нового Мира, легко принимает на себя царапины и капли крови, перенимая наши желания. Магия не панацея, но она станет подспорьем в предстоящей битве против ублюдочной разорванной души, назвавшей себя вершиной эволюции.
