— Эй-эй, хорош мелодраму крутить! Не путай желаемое с действительностью, — толкнула его в бок, схватила крепче и потащила дальше, чтобы скорее отвязаться. Локи воспользовался моментом и поудобнее расположил руку на плече. Пришлось для острастки отдавить ему ногу. — Да успокойся ты! Еще бог называется.

— Я рад, что ты наконец это признала, — на этот раз не ограничился взглядами и приложился губами к виску. Лиричная пьянь без тормозов.

— Достал!

Один короткий тычок в шею — и обнаглевший хам мешком рухнул на пол, раскинув руки, как ворона из анекдота крылья: «Я птица сильная, я птица гордая, но такая ебанутая». Бормоча под нос тысячу проклятий, я схватила его за понтовые сапоги и потащила дальше по коридору. Зеленый камзол с разметавшимися на нем черными волосами хвостом волочился следом, а туника задралась до подмышек, когда ближайшая дверь раскрылась, и в коридор выглянул заспанный Бартон в растянутой майке и пижамных штанах.

— Ты все-таки его грохнула. Надо было заключить с Нат пари, — зевает, прикрывая рот кулаком. — Я знаю, где можно взять лопату и закопать тело. Кстати, почему ты его, как Халка, в кулаке не таскаешь?

— Я балда! — отпускаю чужие ноги, которые с грохотом встретились с полом. — Спасибо, лучник.

Локи из пригоршни я вытряхнула в комнате, откуда раздавался богатырский храп Тора. Его обязали за ним присматривать, вот пусть и мучается. Кто знает, может, у бога озорства под действием чудесной бормотухи общительность и тяга к обнимашкам проснулись, а я просто подвернулась под руку. Если так, то он полезет поболтать к Тору, а у меня появится новая тема для шуток. Прокрутив все это в голове, кивнула собственным мыслям и приложила ухо к замочной скважине.

Храп… Храп… Грохот… Тишина… Вскрик… И приглушенные бормотания о нелегкой жизни йотунов среди черствых людей и злых драконов. Бинго!

И еще мне показалось, что рядом тихонько смеется один лоа-трикстер, обожающий сладости и табак. А также любящий испытывать людей и оценивать их выбор и действия как истинное проявление мыслей и души.

POV Локи.

Находясь в шкуре змеи, я привык незаметно наблюдать за жизнью оборотня и ее друзей. Даже завидовал той легкости, с которой они принимали странности друг друга. Их стратег из прошлого, Стив Роджерс, силен, как асгардец, и так же благороден. Ученый Брюс Бэннер часто погружается в исследования и отрешается от происходящего, имеет доброе сердце и стеснительный характер, а еще умеет превращаться в зеленого великана. Халк не отличается умом и терпением, но грубой силой превосходит всех из Мстителей. Раздражающий Старк кроме чувства собственной исключительности отличается острым умом и язвительным характером. И любовью раздавать всем прозвища. Видит Один, я хотел убить его за «Северного Оленя», но, к счастью, не удалось — он не знает, однако теперь я его уважаю за стойкость перед испытаниями. Следом идут старые друзья Бартон и Романофф, парочка шпионов, на которых я споткнулся, когда решил спустить на Нью-Йорк армию читаури — один сбросил подчиняющую магию скипетра, а другая обвела вокруг пальца и выведала мои планы, талантливо пустив слезу. Флегматичный Джеймс Барнс, умудрившийся затеряться в лабораториях ГИДРА, стать идеальным убийцей без памяти, а позже и учеником оборотня. Я называл его ленивым смертным, но потом понял, что он просто отдыхает после многих лет, проведенных в шкуре Зимнего Солдата. Будь он хоть немного больше эгоистом, с оружием в руках его бы больше никто не увидел, но у него, как и у Роджерса, сильно понятие долга. И его наставница Астрель, существо из другого Мира.

Это была ненависть с первого взгляда, с первой волны черно-красной разрушающей магии, которой она смела меня, стоило порадоваться смерти Капитана Америка. Следом — проклятие, из-за которого я не мог спокойно спать несколько месяцев, выслушивая истории погибших из-за меня мелких смертных. Под конец я проклинал уже не девку, а себя. Не случись этого, и мысль связаться с ней меня бы никогда не посетила, но ради Фригги я готов был даже снова встретиться с Таносом. После нашего Договора я поймал себя на мысли, что чувствую давно забытое любопытство. Я, Локи, принц Асгарда, привык получать желаемое, и проникнуть в ее дом, приняв облик змеи, мне не составило труда. Гораздо сложнее было не выдать себя, ведь мне приходилось держаться к девке ближе, а от полоза дальше. Несколько раз я не сдерживался и стягивал змеиные кольца на шее в приступе гнева, но успокаивал себя тем, что позже отомщу ей за всё. Найду лазейку в Договоре и превращу ее жизнь в пустыню! Она не знает, сколько ночей поначалу я стоял над ней с оружием в руках, но не смел сдвинуться ни на волос — боль скручивала сердце и обжигала руку, предупреждая о нарушении Договора. Хелева девка!

— Надо же, сколько страстей в одном юноше, — старик, на встречу с которым меня привела Аста, вдруг скинул полсотни лет и резво запустил руку в пакет с угощением. Бутылка со светящейся жидкостью щелкнула пробкой, и над пустынной ночной дорогой с кактусами на обочине поплыл аромат яблок. Молодой парень с дредами и в шляпе набекрень лихо опрокинул бутылку, делая несколько глотков. — Хороша настойка. Будешь? Смотри, второй раз не предложу.

— Как говорится, лови момент, — беру питье и втягиваю ноздрями сухой воздух, похожий на окружающий песок. — Пусть ваш дом не оскудеет и беда пройдет мимо.

— Славное пожелание от того, кто хотел править остатками этого мира, — цокает языком и смотрит, прищурив глаз. — Но сначала поклялся в верности тирану.

— Я этим не горжусь, но у меня не было другого выбора, — закладываю дрогнувшие руки за спину, вспоминая пыточных дел мастеров. — Очень не хотелось умирать.

— Это понятно. Все хотят жить, — протягивает настойку. — Еще пару глотков?

Это пойло хуже того дурманящего цветка. У меня окончательно развязался язык, и я облек в слова то, о чем даже сам едва догадывался — мной владеет зависть. Всеобъемлющая, полная непонятной тоски и меланхолии, которую я разгоняю, устраивая шутки. Сначала был только Тор, а теперь еще и Аста.

— В Асгарде Всеотец ограничил меня в передвижениях, повелев оставаться только в личных покоях и прилегающем саду, где я всего один раз нечаянно принял облик йотуна. И что в итоге? Ко мне даже слуги боялись заходить, пришлось самому убирать и перестилать постель. Мне, пусть и опальному, но принцу! Ей же прощаются собранные головы недругов и пожирание истекающего кровью мяса, а мне стоит чихнуть, как обнаружу наставленное на меня оружие. Несправедливо! Еще и этот Роджерс принимает ее полностью! Даже рогатую и извергающую пламя! Ей даже мороз ледяных гигантов не причиняет вреда.

— Ну-ну, успокойся. Лучше еще хлебни — избавляет от печали, — белозубая улыбка сильно выделяется на темной коже. — Надо же… Сын холодов, а какое горячее сердце. Рассказывай, что дальше было. Ночь только в разгаре.

Проснувшись утром, я испытал почти забытое чувство стыда. О Хель, что я вчера творил! Зачем я вообще пошел посмотреть, что за ворожбу решила устроить кошка? Зачем остался, когда она начала танцевать? Зачем выдал свое присутствие? Тысяча «зачем», а в итоге — привкус яблок на языке и неудачная попытка получить особое расположение. Мне ведь это даже не особенно нужно! Во всем виновато дурное желание находиться рядом с существом, которому моя ледяная суть не сможет навредить и не внушает страха. Пожалуй, только Астрель постоянно называет меня йотуном, не вкладывая в это слово обвинение или презрение, просто констатирует факт. «Вот Стив — он художник. А это Тони, наш гений. Еще есть Локи, и он потерявший берега йотун». В тот же день она меня поймала в темном углу и сказала, что ее жених в курсе моих «выкрутасов», и в следующий раз вырубать меня она будет сразу. Иначе это сделает Роджерс, и отнюдь не гуманно.

Странно, но сейчас мне ужасно скучно. Слишком реалистичное «кино» про интриги королей давно просмотрено и обсуждено с Тором. Хоть какая-то польза — он наконец задумался о цене войны, увидев неприглядную сторону сражений. Не хвалебные песни скальдов и пиры, а погибшие, раненные и разоренные земли. Пусть это не по-настоящему произошло, но весьма похоже на истину. Я знаю, ведь, пока Тор с друзьями хвастались удачными ударами, мне приходилось обходить посты и полевой лазарет. Кто, если не я? Тор с леди Сиф и троицей воинов хороши в мелких боях, где противника можно вызвать на поединок, но в масштабном сражении героической натуре наследника не хватает гибкости. Он наконец понял, что цель войны — не прославиться в песнях, а вернуться домой с победой, сохранив как можно больше воинов живыми и здоровыми. И еще братец называет меня Белым Ходоком… Убью!