Терпение подходило к концу! Истинные и то не обладали таким всепрощением, как я! Найти бы хоть кого-нибудь из своих. Сегодня же! Злость разгоралась, как огонь в сосредоточии темной силы, и мгнозенно угасла, стоило только вспомнить тела академиков. Выступать против Вольсхого было крайне опасно: даже если не он убил их и даже не знал о массовом убийстве, то он все равно уничтожил их тела Просто скрыл смерть тех, кого все равно никто не станет искать. В государственную академию некромантии не приходили те. кому было куда податься и у кого попросить помощи в трудную минуту.
Адепты сгоревшей месяц тому назад академии толпой ввалились, заполняя собой некогда безжизненно пустые коридоры. Счастье, что хотя бы не шумели. Незнакомый преподаватель протискивался между адептами, пропускающими его вперед, и перед моим носом вытащил из кармана массивный ключ и снял замок в мою лабораторию. И почему дары целителей не могли убивать? Мне бы пригодилось! Я бы убила захватчика взглядом сию секунду.
А черные брюки, затянутые на суставной косточке, блузы с длинными рукавами и горловиной, обувь на сплошной толстой подошве - я была права - форма столичной академии. На груди у каждого адепта сверкал серебряный значок с вылитым вороном и подписью. Пора было уже на самом деле признать, что нашу тихую и спокойную академию захватили и отдавать не собирались!
Собрать всех наших! Сейчас же! Или... не надо... Нас всех убьют... наверно.
Проплутав с горестными мыслями с полчаса по коридорам академии, я вернулась в спальную комнату, зажевала кусок сыра и снова отправилась на поиски справедливости и вражеской совести. Или недоработке, на крайний случай. И где же обещанный шум и гам вокруг ничего и мизерных проблем? Где же? Не успели придумать сверхгениальный план?
Уши заложило от чудовищного грохота. Мне даже показалось, что началось землетрясение, но его не бывало в этих краях. Закружилась голова и я от слабости прислонилась к стене. Камень все еще теплый, нагретый жарой ушедшего лета. Немного придя в себя, я доковыляла до окна, выходящего во внутренний двор, и в ужасе уставилась на разбитый колокол.
Древний и давно вышедший из строя медный колокол раскололся неровно пополам, и его несколько провинившихся адептов споро ломали на более мелкие части. Почему провинившихся? Сестрички ведь говорили, что магистры обожали давать взыскания по всяким мелочам. Так вот что имел в виду Вольсхий, когда сказал о временной замене сигнала подъема! Этот, заржавевший десятка три назад, колокол настолько тих, что не в состоянии разбудить даже тех. кто жил в ближайших к нему жилых комнатах. И был травмоопасен, к тому же.
Замену контролировал Вольсхий лично. Права Валла, характерец у него тот еще. С гнильцой. Откуда такой деятельный выкопался? Закопался бы обратно! Я жаждала этого не меньше, чем любой адепт (совершенно любой, включая чужаков). Чего Вольсхому в Стражах Зора не сиделось? Разве в Стражах зарплата не выше? Разве такие, как Вольсхий, не любили прожигать жизнь в столице, сливая родительские денежки? Он ведь был таким! Был! Был... шесть лет назад. Что изменилось?
На лестнице у выхода на плац рыдала Каро. Восемнадцатилетняя рыжая некромантка всегда удивляла меня, притом не всегда это удивление было приятным. Иногда смешным: она, некромант, боялась темноты! Темноты! Некромант! В памяти все еще были живы видения большинства наших столкновений. Каждый раз огненно-рыжая голубоглазая Каро опускала взгляд в пол и старалась держаться от меня подальше. А иногда., а иногда случался Его Светлость Семирский...
Больше Его Светлость Семирский никогда не случится. Бывло такое, что экстренный чемоданчик, мой единственный верный друг, следовал за мной, подгоняемый большими лапами непонятно откуда взявшегося Семирского. Даже этот засранец не бросал меня в беде, какой бы она ни была. Утерев следы слез рукавом туники, я почесала воображаемого пушистого Семирского за ушами. Больше никто из нас не встретит этого очаровательного наглеца
- Это ужасно! - пожаловалась Каро. Она обернулась сразу же. как только услышала мои шаги Да и не скрывалась я особо. -Этот новый ректор садист! Он заставил нас пробежать двадцать кругов вокруг рощи! А кто не пробежал утром, тот будет добегать норму на вечерней пробежке! И так с самого первого дня! Я еще ни разу не пробежала. Он меня ненавидит! Линайяаа...
Каро - единственная, кто называл меня по имени. Наверное она просто не знала, как меня окликают другие, ведь была тем еще изгоем. В чем причина ее странного поведения я смутно понимала, и в душу лезть не стала. У всех свои тараканы в голове, а уж секреты и подавно. Я никогда не буду раскрывать свои.
- А что вчера было! - чуть ли не плача, рассказывала Каро, кидаясь на меня, как и Риска в злополучную ночь. - Нас с Мэли заперли в склепе! Слышишь меня? В склепе! Там темно, сыро и мерзко!
Мэлиан - закадычная подружка Каро, не отступающая от нее ни на шаг и всегда следующая за ней тенью. Высокая, стройная и дерзкая. То ли совсем бесстрашная, то ли просто глупая. Она настолько простая, что я даже не обеспокоилась запоминанием черт ее лица. Если увижу, то вряд ли узнаю.
- Звери, - кивнула я и, чтобы хоть как-то поддержать, приобняла. Ситуация дошла до пика, и вряд ли мы могли хоть что-то сделать, чтобы улучшить свое положение.
Каро вроде бы успокоилась, пока выливала на меня произошедшие с ней беды, и все-таки снова всплакнула, пару раз всхлипнула. Отдав ее в руки подоспевшей Мэлиан, я обнаружила на плече мокрое от слез темное пятно.
Чаша терпения заполнилась и была готова вот-вот опрокинуться! То, что вскоре польется через край, я уже не сомневалась.
Предчувствуя худшее, я поспешила в не менее, а то и более любимую библиотеку, в которой проводила львиную долю времени. И это в половине восьмого утра! Сколько лет прошло с тех пор, когда я ежедневно вставала утром спозаранку? А что мне оставалось делать, раз уж спать больше не хотелось, а лабораторию у меня украли чужаки так. что не пробраться? Ломиться против толпы я не стану. Оставалось только идти самообучаться. Найти бы что-нибудь такое, что поможет в войне против нового ректора.
К тому же, на месте меня ожидало чтение выданной Вольсхим книжонки. Принимать ее за подарок или взятку я не стала, а потому надеялась успеть переписать ее в течение пары-тройки дней. С информацией на руках всегда успею разобраться, если книжонку не придется вернуть до того, как закончу. Да и меня не оставляли надежды, что с Вольсхим все-таки смогу договориться, и в этом мне как раз поможет его рукописная книжонка.
Преобразившуюся всего за сутки библиотеку я узнала не сразу. Мужчины и женщины тридцати-сорока лет на вид метались из стороны в сторону, перетаскивали книги с полки на полку и протирали пыль. Я с выпученными глазами глядела на творившееся безобразие и не могла найти свой обустроенный около окна уголок. Он исчез, как исчезла большая часть мебели, и даже оконные рамы преобразились из деревянно-коричневых в металлически-черные.
- Отойди! - шикнул на меня мужчина за спиной.
Я отошла в сторону, позволив ему и еще нескольким неизвестным мужчинам внести новый широкий и высокий стеллаж. Со слезами на глазах я хлопнула себя по щекам, неизбежно упав на пол. Вдруг ослабевшие ноги не выдержали и отказались слушаться. На какое-то время я выпала из реальности, потеряв возможность осознавать происходящее вокруг. Я же столько лет потратила, столько сил угробила, чтобы собрать особенную коллекцию! Я таскала тяжелое, никому давно не нужное барахло и прыгала по лестницам, чтобы расчистить для себя рабочее место.
- Мои книги! Лабораторию отобрали! Библиотеку отобрали! Сон отобрали! Волю отобрали! Так отчего не убили до сих пор?!!
В таком состоянии мне уже не до того, что сорвалась на крик, что кипевшая до моего прихода работа вдруг остановилась, и все смотрели исключительно на меня одну. Нервный срыв или банальная жалость к самой себе - меня больше не волновало. Полная решимости что-то изменить, вернуть на круги своя еще несколько минут тому назад, я опустила руки. Все рухнуло. Весь мой мир, который я строила с трепетом и любовью в течение долгих шести лет, рухнул безвозвратно.
