– Куда полетим? – спросил не без грусти, заранее страдая от пляжей, заполненных людьми, «всё включено» и шумной, до самого утра, анимации.

– У нас есть отличная яхта, – она не хотела мучить его рутиной стандартного отдыха. – Можем провести на ней две чудесные недели. Представь: я, ты, море, солнце. И лёгкий бриз ласкает наши волосы… Шанс испытать такое наслаждение судьба даёт только один раз.

– Почему же только один? – Яхта в данной ситуации казалась ему спасением.

– А потому, – сладко шептала она ему в ухо, – что второй раз – это второй раз. Он может быть лучше, может быть хуже, но таким, как первый, не будет никогда. К тому же, как и все женщины, я хочу стать мамой. А с малышкой разве рванёшь далеко от родимого дома?

Через пять дней «Старина Флинт» мерно покачивался в лазурных водах Атлантики, неспешно двигаясь в сторону экватора. Слева угадывалась полоска африканского берега, справа простиралась синяя бескрайность – таинственная, манящая, прекрасная. Тишина, нарушаемая лишь криком чаек да плеском ласковых волн. Полное наслаждение безмятежностью и отчуждённостью от остального мира! Романтическая струнка задребезжала в душе Ковригина и запела гимны окружающему миру.

Рыжее солнце сползло к закату, когда усталые от ласк влюблённые вышли из каюты на палубу, чтобы поужинать и насладиться видом неба, покрытого лёгкими мазками перистых облаков. Он – по пояс голый, бронзовый от загара; она – в коротеньких шортиках и топ-лесс.

Пока жена накрывала на стол, муж по-капитански стоял на носу яхты и в бинокль обозревал окрестности. Прямо по курсу он разглядел то ли перевёрнутую прогулочную лодку, то ли крупное морское животное.

Бездну времени «Капсула смерти» с Хазд-Маем неслась мимо квазаров и пульсаров, удачно минуя области чёрных дыр и взрывов сверхновых звёзд. Ничего этого он, разумеется, не наблюдал. Преступник видел лишь, как в злой ночи, тускло освещённой мрачным светом, льющимся непонятно откуда, за ним гонится чудовище. Он не знал, как оно выглядит, но чуял, всем своим поганым нутром чуял, что оно сильнее его во сто крат, беспощадно и кровожадно. Смрадный запах из его пасти уже накрывает беглеца, слюни брызгают ему на спину. Ещё мгновение, и стальные когти начнут терзать его плоть, они станут это делать медленно, наслаждаясь страданиями жертвы. Истошно крича, Хазд-Май делал рывок, пытаясь спастись. Бесполезно! Нестерпимая боль впивалась в него и рвала на куски. Никогда он не испытывал ничего подобного и призывал смерть как избавление. Наконец, обрушившаяся темнота гасила все чувства. Но не успевал Хазд-Май сделать несколько судорожных вздохов, как всё начиналось сначала. Сон, не отличимый от яви, возвращался с неизбежным постоянством.

В космосе нет времени, оно ему не нужно. И расстояния стремятся к бесконечности. Где-то, когда-то столкнулись два некрупных астероида. Лоб в лоб, со всей своей немыслимой скоростью. Уничтожили друг друга, разбив на большие и маленькие куски. Крохотный камешек, получив ускорение, устремился в холодную темноту. Летел и летел он себе, пронзая вселенную и наслаждаясь собственной независимостью, как вдруг однажды не ударился о что-то твёрдое. Не сильно ударился, по касательной, но этого оказалось достаточно, чтобы изменить направление полёта и отправиться в новые дали. «Капсула смерти» после неожиданной встречи отклонилась от курса, представлявшего собой нескончаемую прямую. Немного отклонилась, всего-то на полградуса.

Нестерпимая боль прекратилась, словно кто-то её выключил, и Хазд-Май увидел перед собой бежевую рифлёную ткань теплоизоляции. Бесконечный сон прервался, а значит… «Капсула смерти» попала в притяжение планеты, условия которой приемлемы для существования. Не сразу преступник понял, что предоставленный ему шанс, настолько малый, что в него не верили даже отчаянные оптимисты, сработал. Вскоре за бортом раздался всплеск, и ровное движение космической тюрьмы сменилось мерным покачиванием. Перед глазами запульсировал зелёный огонёк.

Непонятный предмет покачивался на волнах в четырёх кабельтовых прямо по курсу «Старины Флинта». Даже в мощный бинокль Ковригин не мог точно определить: что же именно он видит? Покрыт чем-то чёрно-серым, в пупырышках. Крупный дельфин или мелкий кит, отдыхающий на волнах? Чёрт его разберёт… Любопытство разыгралось не на шутку, подстёгиваемое проснувшимися вдруг воспоминаниями о прочитанных в детстве книгах. Пираты, необитаемые острова, сокровища, сундуки с потерпевших крушение кораблей, носимые волнами и течениями многие годы…

– Алла! Посмотри-ка, что я нашёл.

– И что обнаружил наш вперёдсмотрящий? – откликнулась лениво, но к мужу подошла.

– Гляди! – протянул он ей бинокль. – Прямо по курсу.

– Ничего особенного, – она быстро вернула бинокль, небрежно пожав плечами. – Мало ли хлама в океане болтается…

– Хлама?! – с этим он никак не мог согласиться. – Да нет же! Там нечто странное. Посмотри повнимательней.

– Да что там странного? – второй раз она смотреть не захотела. – Болванка железная или балласт, с корабля оторвавшийся.

– Балласт пошёл бы ко дну.

– Ну… Я не понимаю, что тебя так увлекло!

– Существуют же мини-подводные лодки… Я в кино видел! Правда, они не такие маленькие…

– Ох… – она вздохнула и махнула рукой. – Пойду-ка я лучше ужином займусь.

Он ничего не сказал, обогнал её и нырнул в рубку. Женщина почувствовала недоброе.

– Что ты собрался делать?

– Разверну яхту! У нас на корме гарпун. Подплывём поближе и…

– Ты с ума сошёл! – всплеснула она руками. – А если это бомба?

Кавригин замер на секунду, затем отрицательно мотнул головой и нырнул к штурвалу.

– Ты всё-таки набрось что-нибудь. Вдруг там плавательный аппарат. А в нём мужики… Видеть твои прелести – исключительно моя привилегия.

Мерцающий зелёный индикатор мог означать только одно: крышка «Капсулы смерти» готова к открытию. Хазд-Май услышал, как в корпус его несостоявшейся могилы что-то стукнуло. Гулко и несильно. Он не успел осмыслить, что произошло, как раздался жуткий скрежет, показавшийся узнику божественной музыкой. Внутрь капсулы устремились свежий воздух и яркий свет. Вечному узнику дарована свобода! Воздух показался непривычно холодным для его организма, но вполне пригодным для дыхания. Свет же был чрезмерно ярким и насыщенным, но так на него могли отреагировать глаза, долгое время лишённые освещения.

Крышка поднималась всё выше и выше; в образовавшемся проёме показалось синее небо. Он и представить себе не мог такую синеву! Целая прорва безграничной синевы! На родной планете небо было серым, невзрачным, а здесь… Пора выбираться из опостылевшего ящика.

Поднявшись, Хазд-Май замер как парализованный. Такого не могло быть в принципе! Он созерцал салон «Капсулы смерти», но… не видел собственного тела! Оно отсутствовало! Он ощупал себя. Всё было на месте. Он чувствовал собственное тело, но не видел его. Чудовищная метаморфоза! Вылезая из «Капсулы смерти», он опёрся о её край. Ужас пронзил душу. Конечности лишь скользнули по краю, не сумев опереться на него. Хазд-Май – гроза полицейских и кошмар добропорядочных граждан – превратился в беспомощную пустоту. Короткая радость сменилась чёрным отчаянием. Вложив всю силу в вопль безнадёжности и гнева, он подпрыгнул вверх. Неважно, что ожидает его там, только поскорее покинуть проклятую капсулу, сделавшую из него ничтожество.

Металлический гарпун с прикреплённой к нему лебёдкой устремился к намеченной цели и через секунду ударил прямо по центру. Но никакого вреда стальной снаряд, способный с одного выстрела уложить слона, странному предмету не причинил. Он отскочил от него, не оставив даже царапины.

– Что я тебе говорила?! – удовлетворённо произнесла Алла. – Обыкновенный металлический хлам.

– Не скажи… – прищурился Ковригин. Он уже включил механизм, возвращающий гарпун обратно на борт яхты. – Сейчас ещё раз попробуем…