– О, Дмитрий! – заметил он Смолина, когда уже открыл дверь. – Зайди-ка ко мне, разговор имеется.

«Это судьба!» – подумалось ему, и он торопливо подошёл к полковнику. Тот поприветствовал его крепким рукопожатием и распахнул дверь кабинета. Палинский кабинет, несмотря на канцелярский порядок, имел уютную атмосферу, создающую не только рабочую обстановку, но и располагающую к доверительным беседам. Мягкий цвет обоев, добротный стол тёмного дерева, покрытый зелёным сукном и зелёная же лампа на нём, а над начальственным местом висел не портрет главы государства в форме подводника или кимоно, а карта мира, стилизованная под старину, с воткнутыми в неё красными флажками – пунктами командировок полковника. Их было не сосчитать, словно кто из дробовика пальнул, а один угодил и в Антарктиду. Присутствовали в помещении, не превышающем размеры небольшой комнаты, и холодильник, и книжный шкаф, и бар, выполненный в форме бочки из-под кубинского рома.

Дмитрий аккуратно, будто стесняясь, сел на предложенный стул, лихорадочно соображая, с чего начать разговор. Он и забыл совсем, что пришёл сюда не сам, а по приглашению начальника.

– Не буду юлить, Дмитрий, – Палин удобно разместился в кресле и выдохнул с облегчением, видно, намотался за сегодняшний день, – расставаться мне с тобой жалко. Хороший, думающий сотрудник… Ты чего глядишь так удивлённо? Запамятовал, куда лыжи навострил? Или думал, я не знаю?

У Смолина действительно вылетело из головы, что он собрался переходить в Службу безопасности президента! Да и мог ли об этом думать сейчас?

– Вадим Игоревич… – стушевался он.

– Да ладно, ладно. В общем, я сегодня дал добро на твой переход и соответствующие рекомендации. Характеристику на тебя подготовят в ближайшее время. В благодарностях рассыпаться не нужно, – остановил он Дмитрия, заёрзавшего на стуле. – Не на остров с белоснежным песочком и кокосовыми пальмами в отпуск тебя посылаю. Там пахать и пахать. Ошибок не прощают, и за языком следить надо. Да что я тебе объясняю… Не первый год в нашей структуре варишься. Хочу, чтоб ты знал: там не приживёшься, обратно возьму с удовольствием. Впрочем, ты парень крепкий. Я не раз тебя на рукопашном бое видел. Удар держать умеешь. Ну, спрашивай. Вижу, неймётся тебе чего-то.

– Тут такое дело, Вадим Игоревич…

В этот момент затрезвонил один из полдесятка телефонов, разместившихся на пристольной тумбочке. Одинаковые, как братья-близнецы, бледно-жёлтого цвета, они выполняли одну функцию: обеспечивали связь – городскую, внутреннюю, служебную, междугороднюю. Сейчас подал голос аппарат без диска, с российским гербом.

– Тьфу-ты, чёрт… – Палин бросил взгляд на часы, честно показывавшие, что до официального окончания рабочего дня остаётся десять минут, но полковник не принадлежал к тем счастливцам, кому удавалось уйти в установленное время. – Догадываешься, кто звонит? Палин слушает. Здравствуйте, Владимир Валентинович! Срочно? Есть…

В задумчивости он вернул трубку на место, недовольно поморщившись.

– Такие дела. Руководитель… Сам знаешь, он ждать не любит. Да! Ты спросить что-то хотел. Ты ведь на сутках сегодня. До завтра терпит?

– Терпит… – Дмитрий пожал плечами, чувствуя, что с его уходом из кабинета последняя тень надежды растает, как мираж в пустыне. А с другой стороны… Одна ночь ничего не решит.

– Вот и славно. Завтра с утра и поговорим…

«А хорошо, что вышло именно так! – подумал Смолин, чувствуя ледяное прикосновение ствола. – Допустим, случилось бы невозможное, я добрался до Таити и что? Ничего бы не изменилось. Ничего! Только боль стала бы ещё нестерпимей. Хотя и некуда уже…»

…Через два часа после несостоявшегося разговора он получил на мобильный телефон видеопослание, всё расставившее по своим местам. Окончательно и бесповоротно. Мерзкое, жуткое, гадкое послание! Если бы его спросили, сколько раз он просматривал этот ролик, полосуя сердце тупым ножом, делая зияющую рану ещё глубже, ещё страшнее, он бы не ответил. Точка невозврата пройдена, и вопрос лишь в том, сколько времени оставалось до выстрела…

Он представил, как ему станет хорошо. Просто неописуемо! Как тогда, в вертолёте, перед тем, как он зачем-то вынырнул из неги, предваряющей вечность.

Палец медленно, как учили, потянул спусковой крючок.

«Может, лучше в висок, как и полагается офицеру? – задумался он на миг. – Да и вернее так. Нет! Лучше в сердце. Оно, подлое, заставляло любить, страдать… Пусть и умрёт первым!»

Неожиданно, словно вспышка молнии в безлунной ночи, в сознание ворвался ослеплённый и истерзанный кот, наверняка своим звериным инстинктом понимавший, что скоро конец, но не желавший смириться и из последних кошачьих сил пытавшийся зацепиться за стремительно ускользающую жизнь, ставшую вдруг невыносимой. Смолин дёрнулся, и тут же обжигающий грудь выстрел опрокинул его в непроглядную тьму…

– Ну! – полковник Палин посмотрел на трёх оперативников, с угрюмым видом сидевших у него в кабинете. – Что скажете, господа хорошие? Объяснение хоть какое-нибудь есть?

– Нет, – ответил старший из них, рано полысевший мужчина, с глазами добрыми и грустными, как у бладхаунда. – Или почти нет…

– То есть? – Палин нахмурил брови.

– Записки он не оставил, но на столе лежал мобильный телефон. Его телефон, мы проверили. В нём куча неотвеченных звонков некой Марине. Эсэмэс-сообщения ей же. Характер у них один. Если в двух словах: люблю и давай встретимся. Но… Там пожар эмоций, Вадим Игоревич! Просьбы, мольбы, крики, отчаяние – всё вкупе. Вчера же, в двадцать ноль пять, от этой Марины пришёл видеоролик с заглавием «Я отдыхаю на Таити». Взгляните.

Он поколдовал над телефоном и протянул его полковнику. Тот помедлил немного и взял смартфон в руки. По ходу просмотра изображения выражение лица Палина менялось от брезгливого до гневного. На экране появился голый мужик с пивным волосатым брюшком, а симпатичная девушка с рыжей косой, тоже голая, стоя на коленях, орально ублажала его. Толстяк сопел и постанывал от удовольствия. Одной рукой он, видимо, держал телефон или иное снимающее устройство, а другую положил девушке на затылок и подталкивал её вперёд.

– И как понимать эту порнуху? – жёстко спросил Палин.

– Мы пока не знаем. Если эта особа та самая Марина… – оперативник покачал лысой головой.

– Найдите мне её, ребятки, Христом богом прошу! – со злости полковник стукнул кулаком по столу.

Дня через три после возвращения из чудесной поездки Марина сидела с двумя подругами в небольшом ресторанчике и, потягивая белое вино, делилась волшебными впечатлениями. Загорелая, сочная, красивая, она олицетворяла собой счастье и успех, полную уверенность в удавшейся жизни. Девушки белой завистью завидовали ей, слушая о белоснежных пляжах, фантастической природе, прогулках на яхте, уверенно бороздящей изумрудно-бирюзовые воды, о сказочном сервисе и полной отрешённости от всего остального мира. Разумеется, рассказ сопровождался демонстрацией ярких фотографий.

– Счастливая ты, Маринка! – сказала одна из подруг, симпатичная и несколько простоватая блондинка. – Папика богатого хапнула в удачный момент, пока он после очередного развода скучал. И – главное! – в тему. Он ведь продюсер известный. И сценарий нового фильма тебе, как я слышала, уже прислали?

– Да! – не без гордости ответила Марина. – Дебют в кино не за горами. Роль, правда, не главная, но и не эпизод.

– Слушай, – задалась вопросом вторая, шатенка, казавшаяся несколько развязной, – а как же твой парень? Как его… Димка, кажется. У вас такая любовь была, что прохожим заразиться было можно. С ним как? Он ведь просто так тебя не отпустит.

– Отпустит, – хихикнула Марина, хитро улыбнувшись. – Я такую штуку придумала… Нет, показывать не буду, а то обалдеете. Короче! Я занималась любовью с моим новым мужчиной и снимала это на видео. А ролик послала на телефон Димке.

– Ты очумела, что ли?! – ахнула блондинка. – Он же убьёт его! И тебя заодно.