– Без. Ну ладно, прощай. Если честно, я была рада тебя увидеть. Удачи!
Неожиданно для себя он потянулся к ней, чтобы поцеловать в щёчку, но она отшатнулась, словно он вознамерился её укусить. Захлопнулась подъездная дверь, а он ещё несколько минут стоял неподвижно и лишь потом быстро, словно совершил нечто постыдное, направился к своему дому.
Через неделю после этой встречи, пусть не царапнувшей, но тронувшей душу, разбудившей воспоминания, его отправили в длительную командировку – целый месяц по Латинской и Южной Америке. Другой мир, пахнувший кофе, ромом, солёным ветром с Атлантики, помог проветрить голову и все мысли направить на предстоящую свадьбу. Ведь должна же она состояться, никуда не денется!
– Смотри-ка, как загорел! – поприветствовала Марина, когда он встретил её у института. Ни поцелуев, ни страстных объятий соскучившейся по своему любимому девушки не последовало. Лишь мимолётное прикосновение пухлых губ к гладко выбритой щеке. Девушка улыбалась, но старалась не смотреть ему в глаза.
– Что-то случилось? – он не понимал такой холодности, граничащей с отчуждённостью.
– Нам нужно поговорить.
– Отлично! Поехали ко мне.
– Нет! – она так резко мотнула головой, что рыжая коса её перескочила со спины на плечо, едва не задев его по лицу. Он почувствовал такой привычный аромат её духов: тонкий, манящий, таинственный. – Поговорим на улице. Только отойдём в сторонку.
Дмитрий не возражал. Сердце вдруг дёрнулось, как от внезапного укола. Он не знал, что хочет подсказать ему всегда безотказно работающий мотор, и гнал прочь все нехорошие мысли, неожиданно зароившиеся в голове. Ничего плохого не случилось и случиться не может! Если только по учёбе у неё какие-нибудь неприятности. Так это всё мелочи, не стоящие и капельки грусти в глазах любимой. Впрочем, грусти-то там как раз и не было.
Они отошли в сквер, мокрый от недавно прошедшего первого весеннего дождя.
– Выслушай меня внимательно, пожалуйста, – она по-прежнему старалась не пересечься с ним взглядом. – И не считай меня сумасшедшей или сволочью. Ладно?
– Да говори уже, наконец!
– Может, повременим со свадьбой? И вообще…
– Что «вообще»?! – рой мыслей замер, объединившись в одну, самую неожиданную и жестокую. Дмитрий понял, что сейчас услышит.
– Нам необходимо расстаться на некоторое время, – она впервые с начала беседы посмотрела ему прямо в глаза. Он едва не отшатнулся от её взгляда, ставшего вдруг агрессивным и кинжальным. Никогда раньше ничего подобного в нём не замечал. Он онемел от неожиданности, а она продолжала произносить слова, шальными пулями впивавшиеся ему в душу. – А лучше – навсегда! Пойми, у меня появился шанс ворваться в элиту нашего кинематографа. Вот сейчас, сразу! У меня есть все данные. Это другой мир, совершенно другой, не похожий на тот, в котором привык жить ты. Человек, способный сделать из меня звезду, предложил слетать с ним на пару недель на Таити. Вылет послезавтра. Я согласилась. Жить мы будем в одном номере. Ну, ты подумай: какая у тебя перспектива? Ну станешь ты охранником президента. Что дальше? – она скривила губки. – Дослужишься до генерала? Вряд ли. А если и так, на это уйдут годы! Мне же сказочная перспектива открывается прямо сейчас. Понимаешь?! Если любишь, должен понять и отпустить. И порадоваться за меня!
– А ты? – прошептал он с остановившимся сердцем.
– Что я?
– Ты… Меня… Не любишь?.. – каждое слово давалось неимоверно трудно и больно, будто пальцы себе отрубал.
– Люблю, – ответила сухо, как на вопрос о погоде. – И вынуждена давить в себе это чувство. Для блага. Твоего и моего. Найдёшь себе нормальную девчонку. Всё хорошо будет!
– Подожди! – зацепился он за тонюсенький хвостик надежды, внезапно пролетевшей где-то рядом. – Я, кажется, догадался. Ты репетируешь какую-то пьесу. Институтское задание. Так?
Она передёрнула плечами, будто её знобило, лицо лишилось мимики и побледнело, став меловым. Ей тоже нелегко давался этот разговор, но силы воли Марине было не занимать.
– Ты ничего не понял! Это жизнь, а не роль. И выложила я всё сразу, чтобы не мучиться обоим. Ведь так лучше: рубануть махом, чем отрезать по кусочку. Так что… Спасибо тебе за всё и прощай.
Быстро, как пощёчину отвесила, она поцеловала его и чуть ли не бегом отправилась в сторону освещённой улицы, где шагали по своим делам люди и тыркались в плотной пробке машины. Он не окликнул, не бросился за ней, а стоял, словно парализованный, не способный даже моргнуть. Уже во второй раз в жизни окружающий мир не просто переворачивался с ног на голову, а обрушивался со стремительностью камнепада, погребая под своими осколками всё: мечты, надежды… Всё! «Держи удар, Смолин!» – прозвучало так тихо, так неуловимо, что он и не услышал спасительного призыва.
На следующий день он оборвал её телефон, послал больше сотни эсэмэсок с просьбами о ещё одной встрече и мольбами одуматься, он готов был упасть перед ней на колени прилюдно, хоть посреди оживлённого, заполненного автомобилями проспекта. Да что там! Ограбить банк и увезти её навсегда на Таити, в Австралию, в Антарктиду – куда захочет, лишь бы не убивала его разрывом, лишь бы вернулась. Безрезультатно и безответно… Не нашёл он её и в институте. Бросился к её дому, но и там никто не ответил на непрерывные звонки, аж палец занемел, чуть ли не продавив ни в чём не повинную кнопку. Отчаяние, подлое и непреодолимое, охватило его подобно гигантскому питону, придушившему несчастную жертву, дождавшемуся, пока окончательно остановится её сердце, и начавшему заглатывать добычу. Он перерыл интернет с одной-единственной целью: выяснить, как добраться до этого проклятого острова? Тогда он ринулся бы в аэропорт, нокаутировал неведомого соперника и увёз бы Марину к себе домой. Ведь бывает же, что на девчонок находит дурь. Побудет опять с ним наедине, выветрится вся блажь, и вернутся отношения, делавшие их счастливыми. Но и здесь его ждало жестокое разочарование. Оказалось, путей в тропический рай, затерявшийся в бескрайних водах южной части Тихого океана, предостаточно. Какой именно выберут любовники? Не угадать.
Она улетела… Он не знал, когда именно, но чувствовал, что она уже далеко-далеко и дотянуться до неё нет никакой возможности.
Неделю он ходил как оглушённый, словно душа покинула тело и летала где-то над лазурными водами в поисках Французской Полинезии. Сослуживцы видели его состояние, лезли с вопросами, искренне желая оказать сочувствие или помощь, но он лишь раздражённо отмахивался, ничего не отвечая. Время для него окаменело, а действительность превратилась в непроглядную ночь, населённую чудовищами, готовыми сожрать в любой момент. Кончено всё. Выхода и возврата больше нет.
Идея, сумасшедшая, как пуля, прилетевшая невесть откуда, пришла ему в голову, и он вцепился в неё, словно парашютист, дёрнувший запасное кольцо и не увидевший над головой спасительного купола, и молящий всех богов на свете, чтобы внизу оказался большой стог сена. Выпросить, вытребовать всеми правдами и неправдами отпуск и улететь вслед за ней! Он и не думал, как именно отыщет на острове свою сбежавшую любовь, считая это делом десятым. Самая дешёвая путёвка в турагентстве с названием, никогда раньше не слышанным, оказалась стоимостью в десять тысяч долларов. В наличии у него сейчас таких денег не было, но это не вопрос. Занять можно за один день. Главная проблема состояла в другом. Загранпаспорт хранился в отделе кадров, и чтобы выцарапать его оттуда требовалось специальное разрешение, а для его получения нужно как минимум две недели. Таким временем он не располагал. Оставалось одно: пасть в ноги к прямому начальнику. Полковник Палин был человеком суровым, но справедливым, опытом обладал огромным – в личной охране Горбачёва начинал – и к подчинённым всегда относился с уважением. И авторитетом обладал непререкаемым. Он мог ускорить подписание рапорта на получение загранпаспорта.
«Вот только как объяснить ему, что позарез нужно улететь на Таити?.. Не плакаться же, что девушка упорхнула туда и нужно встретиться с ней любой ценой», – думая так, Дмитрий увидел Палина, неспешно идущего по коридору, длинному, как взлётная полоса. В отлично подогнанном строгом костюме, высокий, плечистый, посеребрённый сединой, и в свои слегка за пятьдесят он ещё запросто мог встать за спиной президента и выглядеть там к месту.
