И думала она о Кане. Как бы она не ожидала, что они будут практически желать друг другу смерти, ведь она ожидала этого от себя, её поражала собственная глупость. Если бы Кан не раскрыл собственную сущность, она бы и правда могла… девушка не могла принять того, что так легко бы отдалась в его руки. Да что за бред!

Она бы ни за что не сделала это, но всё же. Он обманул её, воспользовался влюблённостью. И хотя сейчас он не издевался над ней, просто поддерживая публичные отношения, она не могла понять, почему она его не ненавидит?

Она уже два месяца страдала от тоски, причиной которой было то, что ничего больше не будет. Конечно, у неё. Зато у Кана есть куча девушек, уже не говоря о Эстэл и Маюре. Больше всего Эйлал пугало то, что она не ненавидела Кана, а ревновала.

Ей было неприятно смотреть, как тот зажимается с кем-то, сердце при этом разъедала горечь. И это при том, что ему на неё абсолютно всё равно. Ведь так он ей сказал? «Зажимайся с кем хочешь»?

— И почему мы шатаемся в лесу в такой час?

Эйлал подпрыгнула от неожиданности, испуганно оборачиваясь. С любопытным видом, на неё смотрели два рубина, от взгляда которых она была готова рассыпаться пеплом. Губы отчаянно не могли вымолвить хоть что-то, и девушке пришлось впиться ногтями в ладони, пытаясь успокоиться.

— Могу задать тот же вопрос.

— Чтож, ну и не отвечай. Но это не значит, что я не имею права тоже тут посидеть.

Сердце стало стучать чаще. Парень покачал головой, вздыхая.

— Хотя нет, всё же пойду спать.

Не дожидаясь её ответа, Рубиус повернулся и пошёл обратно к лагерю. Эйлал сделалось обидно. Неужели, он и в её обществе не хотел находиться? Ведь, если бы они сейчас поговорили… у них было мало таких возможностей до этого.

— Почему я?

— А? — Рубиус вяло повернулся. Похоже, тот только проснулся. Может он хотел умыться, а в присутствии девушки ему не захотелось находиться вовсе? Что-то внутри сжалось. Девушка тяжело выдохнула.

— Почему не Эстэл? Или Маюра? Их тебе недостаточно? Почему ты решил и со мной развлечься?

Брови девушки сдвинулись вместе. Плохо контролируя поток вопросов, та вскочила с места, поднявшись на ноги.

— Ответь.

Парень молчал. Он за чем-то задумчиво наблюдал, смотря ей в лицо и в тоже время словно насквозь. После столь долгого молчания девушка потеряла надежду, что он ответит. Пытаясь проглотить слёзы, она быстрым шагом прошла мимо, оставшись на месте лишь из-за руки, схватившей её за локоть.

— Ты серьёзно думала, что я с тобой пересплю?

Пронзительный, и такой спокойный взгляд был не присущ Рубиусу. Девушка даже растерялась, вырывая руку. Дыхание перехватило от возмущения, которое злой волной накатывало на неё, пронизывая всё тело вплоть до кончиков пальцев.

— Что? Мне показалось, ты говорил довольно серьёзно!

— Я не собирался спать ни с тобой и не с Эстэл. Мне с вами ещё Ларадесом управлять. — Парень скрестил руки.

— Какого чёрта ты сказал это тогда?

— Скажем так, я немного приукрасил.

— Ты… ты идиот!

— Я идиот? — Теперь в голосе послышались знакомые угрожающие нотки. — Таласия, я мог послать тебя далеко и надолго, после того, как ты оскорбила меня.

— Я тебя оскорбила?

— Да! Очень умно бросаться на шею тому, кого я не переношу.

— Я не бросалась никому на шею! Это ты оскорбил меня!

— Ой, да неужели?

— Да! Ты буквально назвал меня подстилкой, и даже сейчас, вместо того чтобы извиниться, ты обвиняешь меня!

— Я. Не собираюсь. Перед тобой извиняться. — Рубиус подошёл вплотную, тыча пальцем в грудь Таласии. Девушка сжала руки в кулаки. Она надеялась, надеялась, что на самом деле тот раскаивается. Но ничего подобного она не видела в его взгляде. Горячие слёзы давно текли по щекам, застилая всё перед ней. Девушка из последних сил стиснула зубы.

— Тогда я никогда не приму твоих извинений.

— Ты их и не дождёшься.

Девушка толкнула его в сторону, опять сбегая в слезах. Не хотелось ничего, и больше всего не хотелось хотеть. Хотеть, чтобы это было лишь кошмаром.

Кан зло передёрнул плечами и пнул ближайший камень. Его бесило всё вокруг. Его раздражало то, как они с Таласией общались. Как говориться, ни рыба, ни мясо.

То взгляды сама кидает, то пытается отвязаться. Он ведь специально пришёл поговорить, увидев, что та направляется куда-то из лагеря. Он и сам был уже в таком состоянии, что хотелось нормально поговорить. И самой аквамарианке нужно было только извиниться, и он бы простил всё, что та натворила. Но нет, она выставила его полным идиотом.

Не найдя в себе сил остаться, он направился к лагерю. Почти отодвинув «шторку», служащую входом в его палатку, он прислушался. В темноте и ночной тишине лагеря отчётливо раздавался плач. Плач, что доносился из палатки Таласии, сквозь тканевые стенки в которой еле мелькал неяркий свет одинокой свечи. Это заставило сжаться Рубиуса, словно на его глазах пинали беззащитного котёнка.

Поняв, что он стоит так уже несколько минут, Рубиус не выдержал. Он не мог больше это слушать. К чёрту, пусть не извиняется, лишь бы не ревела!

После быстрых и спонтанных шагов по направлению к её палатке парень замер. Или ему показалось, или он услышал мужской голос. Парень сделал ещё шаг вперёд, замирая на месте. В тонкой полоске света, попадавшей ему на лицо сквозь щель в палатке, он увидел, что Таласия была не одна. Она сидела, уткнувшись в грудь своего почтмейстера, и ныла, обхватив того руками. В ответ, парень что-то обеспокоенно спросил. Не отрываясь, девушка кивнула. Тогда голубоглазый прижал ту к себе, гладя по голове и волосам.

Кан стиснул зубы. О да, он ошибался. Эта стерва уже кого-то другого нашла. Ну и пусть этот слабохарактерный аквамарианец утешает её.

Плюнув на всё, Кан пошёл к себе. Если бы он встретил кого-то по пути, то ночь не закончилась бы без убийства.

В очередной раз нога почти сорвалась с извилистой тропы. Извиваясь как змея, та вела в гору. Где-то слева был склон, и, взглянув вниз, можно было увидеть светлую ткань палаток лагеря. От пепелища до сих пор поднимался дым. Наверху он смешивался с запахом полыни и тополиного пуха. Деревья, стоящие справа на земляном возвышении цвели, и цветки каштанов смотрелись довольно живописно.

Впереди бодрее всех шла Рэзия. За ней Вэнон, почтмейстеры и Эйлал, что в который раз спотыкалась, по уходящей вверх дороге.

— Рэзия, ты уверена, что дерево может быть там?

— Эту местность мало кто изучал.

— Более того, до неё мало кто добрался.

— Не смешно, Вэнон. Я серьёзно

— Конечно-конечно.

Вэнон, на удивление обеих девушек решил пойти с ними и потащил Ларташа, такую же скалу как он, для переноски припасов. Все остальные остались в лагере. Дариэль остался там же, не увидев ничего опасного в прогулке на крутой холм. Задумавшись, Эйлал снова споткнулась.

— Ты в порядке?

— Да. Дорога слишком крутая.

— Я не про это.

Эйлал выразительно посмотрела на Ларадея, словно прося не напоминать об этом. Прошлая ночь, которую она проплакала, уткнувшись в аквамарианца как в подушку, неприятно отдавалась в сердце.

— Ты так и не сказала мне, что случилось.

— Ларадей… поговорим потом.

Она умоляюще посмотрела на него. Парень вздохнул. Эйлал уже несколько раз думала рассказать про Кана, но боялась, что потом не сможет оправдать его, если они помирятся. Сейчас их примирение было таким же нереальным, как коснуться мягкого и пушистого облака.

— Ладно.

Согласившись с Таласией, парень пошёл вперёд и нагнал Уриэль. Девушка старательно делала вид, что вовсе не замечает его. Ларадей протянул губы трубочкой.

— Уриэль, ну не злись. Я же тебе всё объяснил.

— Да. Ты очень правдоподобно объяснился, что я нашла тебя спящим в объятиях леди Эйлал, когда зашла утром. Поверить не могу!

— Не дуйся. Я знаю, что ты на меня не злишься.

Парень улыбнулся, а блондинка зло повернулась в его сторону. Запыхавшаяся от длинной дороги, с растрёпанными волосами и недовольным взглядом та смотрелась только милее, нежели грознее.