Вот только оставить меня в своем доме Кьяр не мог. И дело даже не в том, что наши души еще не были связанны великим Юкаху. Здесь было больше в сохранении наших отношений. Это было одним из условий, выдвинутых вождем. Нет, он не был против нашей любви, сказал, что будет рад такой невестке, как я, но самолично вывел меня из своего дома и закрыл передо мной дверь.

Мы все это обсуждали с Кьяром, и даже выбрали, не без помощи его отца, линию моего поведения, в основном для окружающих. Чего опасались мужчины, мне не говорили, но я приняла все условия сохранения тайны. И именно поэтому я, опустив голову, прошла мимо местных сплетниц. Не могу сказать, что ко мне относились плохо, но все же как-то по-особенному, предвзято, что ли.

Возвращаясь к родному очагу, я продумывала свою речь для брата. Я не смогла сказать ни Кьяру, ни его отцу, вчера приходил бохики, предлагал брату за меня деньги. Я мешаю брату, я это точно знаю. Он, конечно, никогда не признается в этом, но ведь я это чувствую.

Брат, на мои слезы, обещал дать мне немного времени, чтобы я сама смогла решить свою судьбу. Если у меня не получится, или никто не захочет связать со мной душу, в общем, брат меня продаст. И это не он такой плохой, просто у нас нет другого выбора. У него нет. Он не имеет права меня жалеть. После смерти отца, брат стал главой семьи. И он сам еще мальчишка, должен думать не только о себе, но и о нас с матерью.

Отведенное мне время подходит к концу. Я же вижу, как брат все больше мрачнеет, замыкается в себе, но что я могу поделать? Бежать мне некуда, с полуострова, три стороны которого омывает океан, а четвертая надежно закрыта неприступными горами, не убежишь. А Кьяра все еще нет.

Вот и сегодня пришла на скалы, поднялась на смотровую площадку башни и, вглядываясь вдаль, жду. Сегодня все не как обычно, стихия разгулялась по полной, наверно, поэтому смотритель не стал подниматься вместе со мной. Ну, ничего, это совсем не страшно. Я выдвинула небольшую скамейку и, крепко вцепившись в ограждение дабы не сбросило порывом ветра, жду, молюсь, надеюсь.

Я провожу на скалах почти весь день. Прошло уже три месяца, как Кьяр в походе. Мы с ним оба учимся. Он — быть вождем, я — ждать, но что сложнее затрудняюсь ответить.

Ждать становится все труднее. Раньше вождь нередко меня поддерживал, но сейчас его призвали к умирающему, и вот уже два дня, находясь в трансе, вождь ищет его душу в чертогах Керы.

Мне страшно предположить, что Кьяр не успеет, или бохики придет раньше оговоренного времени…

— Виола, девочка моя, сегодня ты меня порадовала. Такой всплеск! На сегодня хватит, тебе необходимо хорошенько отдохнуть.

Меня, оглушенную этими видениями, подвели к кровати и помогли лечь. Тяжелая рука несколько раз провела по моей голове, словно стараясь или успокоить, или похвалить.

— Думаю, что мне тоже нужен отдых. Твоя сила оказалась слишком большой, даже для меня. Спи, девочка. Мне тоже нужно привыкнуть к этому.

Я провалилась в сон без сновидений.

Сколько проспала, не знаю. Времени могло пройти сколько угодно, от одного часа до целого года. Это время просто выпало из моей жизни. Хотя это и жизнью-то назвать трудно. Так, простое, ну или не совсем простое, существование.

Порой я ощущала легкие, словно крылья бабочки, прикосновения, порой создавалось ощущение, что меня трясли, словно оливковое дерево в разгар сбора урожая. Иногда даже слышались чьи-то голоса. Нет, конечно, разговаривали не со мной, но так, словно я участвую в беседе. И мне это нравилось, хотя и безумно раздражало. В эти мгновения, казалось, что меня хотят специально разозлить, вывести на эмоции. Вот только у них ничего не получалось. Потому как, какие же эмоции могут быть у привязанной души? Правильно, своих никаких.

А может мне это только снилось, и ничего подобного не было. А были только Маг и я, да и то в себе я была не уверенна.

Вообще, все, что со мной происходит, кажется кошмарным сном, от которого так хочется проснуться.

— Ну, что ты, девочка, какой же это сон? Реальность. Самая настоящая реальность. Хотя и абсолютно для тебя новая. Ты просто сама не знаешь, насколько ты уникальна. — Раздался тихий шепот, и горячая ладонь прошлась по моей голове, обозначая конец сна. — Жаль только я понял слишком поздно. Иначе, все было бы по-другому. Абсолютно все.

Вспыхнувший свет не был ярким, но все же заставил зажмуриться. Проснулась. Теперь окончательно проснулась. Вот только отдохнувшей я себя совсем не чувствовала. Наоборот, была разбитой и уставшей, как после тренировки с саиром на полигоне или от навеянного сна.

Мягкий свет, лившийся откуда-то сверху, давал возможность познакомиться со своей темницей. Я была права, окон здесь не было, да и дверь на первый взгляд не найти.

Прислушалась, либо стены моей темницы абсолютно не пропускали звук, либо поблизости никого не было. Я склонялась ко второму.

Недолго думая, соскочила с постели, и, вспоминая, откуда доносились шаги Мага, попыталась, все-таки отыскать дверь. Не удалось. Скорее всего, она открывается при помощи каких-либо манипуляций, ну, или же это под силу только Магу.

Снова обошла комнату, заново знакомясь со своей темницей. Провела пальцами по стенам, и меня словно молнией пронзило. Стены комнаты только на вид были как обычные стены. На ощупь же, это холодный, мертвый камень, и почему-то мне это знакомо, хотя я никогда не была… Нигде, кроме пещеры в священной горе Пиерия, что в Биотии.

Глухо застонав, сползла на пол, прижалась затылком к стене, теперь уже не осталось ни каких сомнений, что эта пещера. Зажмурившись, словно старалась отгородиться от всего происходящего, но память услужливо подкидывала мне воспоминания.

Мне было от силы лет пять, когда я проснулась вдали от дома. Как я там оказалась, не знаю. Последнее, что помнила, я сидела на плечах своего отца, а мама протягивала ко мне руки, уговаривая пойти спать. Меня принесли в спальню, большую светлую комнату, заставленную различными игрушками. Уложив в кроватку, и поцеловав на прощание, мама вышла из комнаты. Уже засыпая, ощутила внезапную острую боль, которая буквально разрывала мое тело. Мою комнату заполняли чудовища, они подходили ближе, окружали, напирали. Я задыхалась от боли и страха, криком срывая связки, пока от нехватки воздуха в легких, не потеряла сознание.

Он сидел в пещере и медитировал. Старался сосредоточится, для медитации необходимо полностью погрузиться в себя. Получалось откровенно плохо. Прямо скажем — хреново получалось.

… Он не достоин. Именно так сказал глава ордена. Слишком молод, импульсивен, горяч, одним словом не достоин. Ему хватило ума сдержаться и, склонив голову, с достоинством выйти из зала…

Молод, ха! Этот недостаток со временем полностью исчезнет. Нужно сосредоточиться, и перестать вспоминать о еще одном поражении. Еще и орланы не на шутку раскричались, словно кто-то сгоняет их с насиженных мест, или кто чужой появился у их гнездовья. Вот только подняться на священную гору, где гнездятся орланы, оскорбив при этом великого Юкаху, таких дураков среди островитян нет и никогда не было. А чужих здесь не бывает. Так что да, беспокойные крики орланов — это по меньшей мере странно.

… Не достоин…. В принципе он знал это еще до начала аудиенции, но надежда, великий Юкаху, как же грела душу и самолюбие эта пресловутая надежда. Но чуда не случилось, присматривать за диями, разгадать их тайны, понять магию перемещения теперь будет другой, его вечный и чего греха таить более успешный соперник. Гордый, своевольный народ со странными способностями при малейшей опасности для жизни перемещаться в чужие тела избегая любой встречи с Крылатой Керой. Жаль, хотелось все самому. Да, жаль. Но сделанного не вернешь, как говориться, сам виноват. Не нужно было отвечать на откровенную провокацию на глазах у практически всего ордена. Кто-нибудь да и донесет до ушей главы. Что, в общем-то, и произошло…