Мужчина торопился. Он неделю приходил к провидице, но та постоянно откладывала их встречу. И вот сегодня, наконец-то, приняла его. Сказала, что готова, правда не уточнила к чему именно, да он и не интересовался. Главное, что приняла и должна ответить на все его вопросы. Провидица…. Он даже не ожидал, что последний чтец судеб его народа, окажется настолько древней старухой. Не предвиденный, мало приятный факт.

Он пробыл у нее долго. Очень долго, если учесть, что старуха во время разговора периодически засыпала. И хотя терпения ему было не занимать, все же приходилось проявлять чудеса выдержки. Ему было жизненно важно узнать ответы на вопросы повелителя.

Мужчина догадывался, да что там догадывался, был уверен, знания, которые он добыл, не имеют никакого смысла. Он вообще с трудом представлял реакцию повелителя, на все это.

Мужчина подошел к двери, пытаясь унять учащенное сердцебиение, выдохнул, резко вскинул руку, постучал и вошел в комнату. Его уже ждали. В комнате находились двое. Один нервно мерил шагами периметр помещения, второй, с деланно спокойным выражением лица, сидел за столом, покручивая в пальцах ножку бокала с рубиновой жидкостью. Поклонившись, вошедший остановился у дверей, не решаясь пройти дальше.

— Ну что, она вообще сказала хоть что-нибудь? — Нервно меривший шагами комнату, остановился.

— Сказала, повелитель… — и замолчал, страшась, наверное, единственного в своей жизни, гнева повелителя.

— Не молчи! Я, что должен из тебя слова под пыткой вытягивать?

— Она долго молчала, мой повелитель, но поймите, она совершенно безумна. То, что она сказала, не имеет никакого смысла.

— Я сам решу, что имеет, а что не имеет смысла. Что. Она. Сказала? — Он уже еле сдерживался.

— Рожденный в дневном мраке, и при ночном дне

Возродит свою древнюю кровь

Лишь найдя ту, что сместит пространство. Восток подарит.

Тогда и только тогда возобновится золотой век твоего народа.

— И что это означает?

— Не знаю, мой повелитель, она больше ничего не сказала. — Он не стал добавлять, что старуха умерла, повелителю это точно не понравится, а он, как это ни банально звучит, хотел жить.

— Мне нужно знать, что это значит. Найди того, кто разъяснит это. — Повелитель повернулся к сидящему за столом, — Леон, хоть всю страну переверни, но найди мне этот подарок востока. — И помолчав добавил. — Думаю, пора задействовать наших друзей сильфов.

Леон склонил голову, принимая сказанное повелителем, и одним глотком допив содержимое бокала, вышел.

Академия Теней.

Я сидела за столом, уткнувшись в учебник, и делала вид, что увлеченно читаю и только поэтому не обращаю внимания на просящую мордашку своей подруги Алисиньи. Тема сегодняшних практических занятий была сложной. Для меня сложной. А в учебнике подробно описывалась технология пространственного изменения тела. Если вкратце, мне необходимо понять, как можно растворить свое тело в окружающей среде, оставаясь при этом не только живой, но и магически полезной.

Лиска не выдержала первой и, спрыгнув с подоконника, на котором просидела последние пару часов, выхватила из моих рук учебник с диевой грамотой. Я даже вздохнула с облегчением. Ну, не дается мне это понять и объяснить достаточно доступным языком никто не горит желанием. Да и как объяснить, если у той же Лисы это происходит спонтанно, и только я себя чувствую так, словно родилась с киселем вместо мозгов. А все потому, что мой дар проснулся внезапно, когда мне уже исполнилось семнадцать лет. Обычно, милостью подобного рода боги наделяют или проклинают годам к пяти, детям проще воспринимать изменения своего тела, разум относится к таким процессам как к чему-то естественному.

— Ви, ну, не обижайся — Лиса тормошила меня, заглядывая в глаза. — Ви, ну, пожалуйста, я не хотела, поверь.

— Лиса, все хватит, я не обижаюсь. Я просто очень расстроена. Когда это я говорила, что люблю его?

— Ви…

— Нет, ты просто представь, что я такое сказала твоему Вэю, чтобы ты почувствовала?

— Ви, ну, ты, что? Он же к'хмер. Он и так знает, как я отношусь к нему — Лиса недоуменно пожала плечами, — к'хмеры же чувствуют такое сразу. Как бы я могла это скрыть?

Ну, да, к'хмеров не проведешь, они сразу чувствуют, воспылавших к ним высоким чувством. Но мне-то от этого не легче. К тому же Амурру — аккад, а они не имеют таких способностей, как к'хмеры. Да и не люблю я его вовсе. Вернее люблю, но как старшего брата, которого у меня никогда не было. Он просто взял надо мной своеобразное шефство. Точнее ему меня навязали, ну так выпал жребий. Когда я приехала в столицу нашей империи, поступать в академию Теней, я практически ничего не умела. С трудом поступив в это престижное учебное заведение, мне приходилось намного труднее, чем той же Лиске, которая училась играючи. Она с самого детства готовилась к поступлению, развивала свой дар. Мои же способности открылись внезапно, случайно, ни у кого в нашем роду никакого магического резерва не было и нет. Единственное, чем я могла похвастаться, так это своей чрезмерно развитой интуицией. Она то и помогла мне решиться уехать, или точнее будет сказать сбежать, из нашего захолустья в столицу. Решиться на такой отчаянный шаг было очень трудно, в нашем поселении до сих пор считается позором, если девушка, не будучи замужем, уезжает из родного дома. По ней тогда чуть ли не поминки всем поселением справляют. А уж если, как я, учиться поступают, то это вообще позором ложится на ее имя. Хорошо еще честь семьи не затрагивает, иначе я никогда не решилась бы на этот шаг.

Заплутав в собственной памяти, я вспомнила тот день, когда адептам старших курсов навязывали подопечного, подшефного адепта. Мы стояли во внутреннем дворе академии и с жадностью слушали торжественные речи по поводу нашего поступления. После бурных и довольно-таки продолжительных оваций, вперед вышли они, лучшие адепты старших курсов. Директор объявил начало жеребьевки. Вот так Амурру досталась я. То, что этот аккад был не слишком доволен жребием, было ясно с первого взгляда. А уж когда над ним стали подшучивать его друзья я отчетливо видела как заострились черты его лица и почернели, и без того темные, глаза. Жуть. Но постепенно его мнение обо мне изменилось. Он действительно стал мне как брат, старший брат. Я шла к нему со всеми своим проблемами в учебе. Амурру никогда не отталкивал, обязательно все подробно объяснял, а иногда, как для особо одаренных личностей, даже по нескольку раз. Его приятели часто смеялись надо мной, но только не Амурру. И вот теперь, когда Лиска решила рассказать молодому мужчине о своих подозрениях в моих чувствах, все снова изменилось. Амурру больше не приходил мне помогать с выполнением домашнего задания. Он вообще стал меня игнорировать. И вот что мне теперь с этим делать я откровенно не знала.

— Лис, ладно, закрыли эту тему. Ты иди, мне заниматься надо. Сама же знаешь, скоро экзамены. А Амурру теперь мне не помощник.

— Виол, ну давай я тебе буду помогать? — неуверенно предложила она.

— Чем, Лис? Разъяснять мне все то, что я не понимаю, и рассказывать, где и как это можно применить?

— Ну, я хотя бы попробую — протянула подруга.

Внезапно раздавшийся стук в дверь моей комнаты, заставил нас подпрыгнуть от испуга. Переглянувшись, я пошла открывать неожиданному гостю.

За дверью стоял он, Амурру. Высокий парень, худощавого телосложения, с темно-зелеными, почти черными глазами, оливковой кожей и темно-каштановыми волосами. Одет он, как и всегда, в форменную одежду нашей академии, что очень ему шла. Я, наверное, ни разу не видела Амурру в чем-либо ином.

Он создает обманчивое впечатление не очень крепкого мужчины, на самом деле он очень силен. Я как-то стала невольной свидетельницей доказательств его мужественности. Я возвращалась в академию, пробродив в столице весь день, и не заметила, как стали сгущаться сумерки.