Леонид задумался.

– Ну, дом-то один только, из которого реально что-то увидеть можно, остальные под неудобным углом и далековато уже. И смотри – дом и вправду очень удачно стоит, так удачно, что из него всё хорошо видно, но и в нём самом всё отлично просматривается. Вон блин не то, что холодильники видны, а с хорошим зрением можно и магниты на них расслеповать.

– И что?

– А то, что наш Кинжальщик не только машины проверил, но и за окнами следил. Скорее всего из-за тех гаражей, – Леонид показал рукой на три одиноко и нелепо стоящих гаража у полянки перед домом.

– Я вот, что думаю, Рома, – продолжил Леонид, – Кинжальщик никуда не спешит, он мог выжидать идеального момента неделями, а может и месяцами. Он крайне методичен и терпелив.

– Ты хочешь сказать, он приходил сюда каждое утро, проверял тачки, двор, чтоб никого не было и ждал, когда пойдёт мальчик и в тоже время, чтобы вокруг не было ни души и даже чтоб в окошках никто не мельтешил?

– Именно.

– Ну, это ж вечность можно ждать, чтоб всё совпало!

Они направились обратно к телу. Зевак всё прибавлялось.

– В том-то и дело, что чувак натренирован. Ему нужно-то всего десять секунд совпадения обстоятельств. Каждый раз – всего один удар, точно в сердце, почти в одно и то же место в грудине. Ни одной промашки. Он профи. Не знаю, сколько у него ушло на тренировку. Полагаю, дети даже не успевают подумать, что происходит – он просто идёт им навстречу, потом достает кинжал и как бы походя делает укол. Всё.

– Да, звучит просто, но на деле. Это ж годы тренировок.

– Рома, он вообще-то десять лет уже тренируется… у нас под носом.

– Одно убийство в год – периодичность так себе.

– Ладно, давай ещё раз проверим всяких фехтовальщиков, саблистов, рапиристов, кто там ещё у нас обращается с подобным холодным оружием?

– Лёня, проверяли сто раз уже!

– Исторические кружки, реконструкторы?

– Тоже. Ты все это сам знаешь!

– Может, новые клубы появились, кружки, сообщества в социальных сетях? Ты прав, он ведь должен где-то тренироваться, чтобы всего лишь раз в год его рука работала, как автомат! Без постоянной практики есть большой риск, что с одного удара убить не получится, а у него всегда получалось. Все десять раз.

– Уже одиннадцать.

Леонид, не моргая заглянул в пустоту.

– Уже одиннадцать…

Вздрогнули от женского вопля. Мать.

К телу её не пустили. Да она и недолго сражалась за это. Оперлась о плечо одного из полицейских, схватилась за живот и начала всем телом шумно дышать. Её била дрожь, проступила испарина.

– Врача! – крикнул кто-то из сотрудников.

Леонид с Ромой подошли к ней вплотную. Леонид тоже взял её под руку. Так опиралась на него сегодня жена. И дышала также и была болезненно переломлена, скрючена.

– Я…– Леонид хотел сказать дежурное «соболезную», но остановился. Пустое, бесполезное слово, – Я не знаю, что сказать. Но я знаю, что хочу поймать и наказать эту мразь, как можно скорее, потому…

– Лёня, не сейчас, – Рома схватил Лёню за плечо, но тот рывком сбросил руку.

– Расскажите, может в последние дни вы замечали что-то странное? В поведении ребёнка, например? Может, он рассказывал о каком-то новом знакомом, стал задерживаться после школы или ещё что?

– Лёня, прекрати! – прорычал шёпотом сквозь зубы Рома.

– Нет, нет, нет, ничего, – мать мальчика закрыла глаза и присела на корточки.

– Может, какие-то звонки странные?

– Нет.

– Может, что-то случилось, не связанное с ребёнком?

– Твою мать, Лёня! – Рома отошёл в сторону и закурил.

– Не знаю, не помню…

– Простите меня, но чем быстрее мы узнаем что-то новое, тем скорее сможем что-то предпринять, сможем действовать по горячим следам.

Женщина замолчала и тихо заплакала в ладони.

– Да мне теперь всё равно, – заговорила она сквозь плач, – Какая разница? Разве мой Сашенька встанет от этого, а? Скажет мне – мамочка, я люблю тебя? Вы даже не представляете, какой он нежный был мальчик…

– Лёня, я тебя шокером ёбну, клянусь, если ты сейчас же не оставишь её в покое! – рявкнул Рома, выдыхая табачный дым в лицо Лёне, и в его правой руке реально был электрошокер.

К женщине подошли врачи скорой. Леонид отступил.

– Ты что, блять, творишь?

– Что я творю? Да, она права – её сын уже не поднимется, никогда не скажет ни слова, как и десять детей до него, но других ещё можно спасти! Сколько ещё эта сука будет ходить по улицам? Поэтому я не хочу больше терять ни секунды! Я хочу, как можно скорее хотя бы выйти на его след. Мы и так просрали десять лет! Чем мы вообще занимались всё это время, а?

– Раскрыли два десятка дел, осудили столько же тварей и спасли хер знает сколько жизней, вообще-то!

– Да и всё это херня, по сравнению с одиннадцатью трупами детей, Рома! Семь пацанов, четыре девочки. Самому старшему двенадцать лет.

– Я всё это знаю, хорош это всё время повторять. Ты чего добиваешься, хочешь вызвать у меня чувство вины? Не выйдет. Не я их убил. Или что – хочешь сказать, что я мог спасти кого-то из них, ты к этому клонишь? Мол настолько херово работал, что этого не сделал, так?

– Нет, я не об этом.

– Еще бы об этом! Ты сам знаешь, что мы и днём и ночью пашем, я дома сутками не бываю, мои домашние уже забывать стали, как я выгляжу! Но что, что теперь поделать-то, если эта сука умней или ему просто тупо везёт?! Смирись, такое бывает, даже у самых крутых спецов есть висяки и хуже того есть дела, которые никогда никто не раскроет!

– У меня такого не будет.

– Ах, вот в чём дело.

– Не понял?

– Всё ты понял! Грёбаное себялюбие, вот в чём дело.

– Что? Рома, я тебе рожу сейчас разобью!

– Давай! Я всегда говорил тебе, что думаю и сейчас от слов отказываться своих не буду. Ты просто не слышишь сам себя, а я вот всё подмечаю. Тебя бесит твой единственный за карьеру висяк, тебя бесит, что ты до сих пор майор из-за этого дела, когда тебе давно пора быть подполковником, тебя бесит, что скоро тебя попросят на пенсию, а дело в тупике!

– Рома! – Леонид схватил Рому за горло. Тот попытался оторвать его руку, но не смог.

– Я вспомнила… – вдруг раздался женский голос за спиной Леонида, и он разжал пальцы. Рома закашлялся и уперся руками в колени, чтобы отдышаться.

– Недавно к нам залезли в квартиру…

– Но ничего не взяли, так? Был взлом или вы ещё как-то поняли, что дома кто-то был, но кражи не было?

– Да… – мыльный взгляд женщины немного просиял, – Откуда вы…

– Когда это произошло?

– Где-то пару месяцев назад.

– Всё, как всегда, всё как всегда… – задумчиво пробубнил Лёня, – Извини… – он похлопал Рому по плечу, но тот отбил руку.

– Отвали, псих!

– Больше ничего?

– Нет, больше ничего не припомню. Всё было нормально, хорошо даже и тут… Господи, я никогда не думала, что такое может случиться со мной. Всегда же несчастья у кого-то там случаются или по телевизору. Он точно мёртвый? Мне показалось, что он еле-еле дышит…

К Леониду подбежал опер и что-то шепнул на ухо, отчего глаза Леонида округлились.

– Рома, пойдем!

– Что там, что? Дышит, да? – встрепенулась мать и к ней тут же подскочили пару полицейских.

Нет, мальчик не дышал. Место преступления изучили, отфотографировали и принялись поднимать тело, разрушив то его бессильное изящество – теперь ребёнок стал тряпичным, но остановились кое-что заметив.

– Вот, – указал молоденький опер на руку мальчика, – Сразу не заметили, потому что ладони все в грязи были утоплены.

Левый мизинец ребёнка был отрезан.

– А вот это что-то новое… – протянул Леонид, – Теперь понятно, почему он оттащил его в кусты, а не как всегда просто прошёл мимо. Ему нужно было ещё время, чтобы незаметно отрезать палец.

– Вокруг тела искали? – Рома тоже оживился, окончательно отойдя от короткого удушья.

– Да, осмотрели. Пальца нет.

– Забрал с собой. Это очевидно.

– Стал собирать трофеи? – задался вопросом Рома.