Прошлое Пола было никому не известно. О себе он ничего не рассказывал, а расспрашивать как-то никому не хотелось. Даже звание, на которое он откликался, было из разряда догадок. Точнее, не догадок, а беспардонности Лорка, давным-давно обратившегося к нему в заполненном пятницей баре:
– Слышь, военный, плац тебе периной, рядом с тобой никто не занимал? Значит, я занял. Эй, Бруно, накрути мне на три монеты и вот сюда, рядом с полковником, припаркуй. Я ща должника поймаю и вернусь.
«Полковник» крепко прилип к образу, и даже Грабов, ненавидевший клички, обращался к Полу исключительно по присвоенному ему Лорком званию. Грач не возражал.
Совместно проведенное в «Глянце» время, можно сказать, подружило Карла с Грачом. Пол, несмотря на облик немногословного тайны хранителя, оказался достаточно общительным, хоть и с лёгким налетом категоричности. Они редко совпадали в оценках, но Грач слушал не только себя, поэтому споры выходили полновесными, пусть и слегка общими, не аргументированными примерами из личного прошлого. Редактору это импонировало – он не любил вспоминать столицу и оперировать собственным опытом. Но ещё больше ему нравилось то, что полковник всегда платил за себя сам. В безденежном городке, стремившемся к красивой жизни, это было достаточно редко.
– Привет, Пол, – кивнул редактор, устраиваясь напротив. – Про Занзимира Прогалича слышал?
– Да. И не только слышал, но и рассказывал. Я вчера зашёл неудачно, как раз в предполагаемое время его исчезновения.
Редактору принесли салат и ещё одну кружку пива.
– Какая-то тёмная история с тихим Занзимиром, не находишь? – спросил редактор, сделав глоток. – Какой-то он лишний в свете софитов.
– Недостаточно фактов, чтобы делать какие-то выводы. Утверждают, что у него произошло помешательство, но кто его связывал и куда спрятал, остается невыясненным.
– Ну, значит, какое-то очень стремительное помешательство. Когда я с ним говорил, он был абсолютно нормален. А вот настоящих психов я встретил на улице.
И редактор между употреблением чудесного напитка с иронией поведал о своей прогулке под молчаливым конвоем. После чего пересказал инцидент в «Глянце» и разговор с бородатым гуру, волонтёром фонда «Реальная жизнь».
– Целый час заливал мне про проседание нервных импульсов, деградацию памяти и риск утраты самоопределения. Я уже запоминать начал. И тут он давай кричать – почему вдруг меня это интересует? И агрессивно так, прям до драки дело. Здесь я догадался, что передо мной хорошо замаскированный сумасшедший. Собрался уходить, так он ко мне с предложением употребить какую-то гадость, которая быстро решит все проблемы. А его сподвижники за такое дело готовы хорошо заплатить. И не отстаёт, главное. В результате вышли на крыльцо, так там он эту гадость сам и выпил. И что ты думаешь?
Полковник ответил внимательным взглядом.
– Упал навзничь, а пока я за помощью ходил – уполз. Вот такие пошли продавцы наркотиков – не могут переварить собственный товар.
– Почему наркотиков?
– Ну а какие ещё варианты? Раньше первая порция была бесплатно, теперь с доплатой. И философскими размышлениями в качестве презентации. Кстати, и с остальным понятно – видимо, эту дрянь они в группах распространяют, вот участники и заклеивают рот, чтобы назад не полезло. Или что-то наподобие этого. Но респектабельный продавец, совершенно не таится. Видимо, в список запрещённых эта моча ещё не попала.
– Чем он тебя так испугал? – внезапно спросил полковник. Разуто перестал улыбаться. Видимо, перестарался, делая повествование весёлым.
– Не то чтобы испугал… – задумчиво протянул он. – Вчерашний попутчик был намного неприятнее. Но участвовать ещё раз в такой презентации мне бы точно не понравилось. Тем более в качестве потенциального наркомана.
– Если это наркотик, – кивнул Пол.
– Считаешь, что я выгляжу как самоубийца? – хмыкнул Разуто. – Ну так продавать яд с доплатой тоже как-то бессмысленно. И тем более для рекламы пить его самому.
– Своих координат этот волонтёр не оставил? – без намёка на улыбку спросил Пол.
– Я знакомство продолжать не планировал, – покачал головой редактор. – Мне рекламы одной пробирки хватило. Попросил сотрудника узнать, куда он пополз, чтобы в оставлении без помощи не обвинили. И запрос утром разместил, но его вставил так, до кучи. Меня больше интересовало, чего ждать от заклеенных молчунов.
– А ничего хорошего! – вклинился в разговор взъерошенный Вальзоват. Он внезапно возник у столика, склонился и, приплясывая от распиравших его новостей, зачастил: – Вы же об этих ненормальных? Вчера они напали на Чуллера! Прикиньте?! На Чуллера!
Редактор переглянулся с полковником. Гном Чуллер меньше всего подходил под объект нападения. Двухметровый дядька с татуированной лысой головой, переломанными ушами и огромной кучерявой бородой, теряющейся на фоне мощного тела. Рот дяди украшали два бриллиант-зуба, свирепо сверкающие при редкой улыбке. То есть одним своим видом Гном внушал уважение любому, даже хорошо употребившему дебоширу.
Но внешней свирепостью дело не ограничивалось. Чуллер, в прошлом профессиональный борец, сейчас возглавлял охранное агентство «Гомо сапиенс протекция, мы лучше роботов» и поддерживал форму постоянными тренировками. Свирепая пластика чувствовалась в каждом его движении, заставляя окружающих угадывать его маршрут и уступать дорогу. Он часто заходил в «Матовый глянец» и всегда удивлял редактора сильнейшим диссонансом внешнего образа и внутреннего содержания – на самом деле Гном был очень рассудительным и достаточно добрым дядькой, немного прямолинейным и не склонным к юмору. Что, впрочем, было понятно уже по названию его фирмы.
И вот такого персонажа «молчуны» выбрали для своего непонятного преследования. Вальзоват только что не подпрыгивал от обуревающих его эмоций.
– Нет, вы можете себе представить?! Значит, так, рассказываю. Сидит себе Чуллер, в приличном месте, кстати, на бульварах, дела решает. К нему подходит хлыщ и начинает рядом тусовать, в кружку заглядывать. Гном ему по-хорошему: «Сгинь», – тот ни гу-гу. Гном встает и вежливо его так в сторону отодвигает, ну вы знаете Гнома, даже не порвал ничего! Только отвернулся, а хлыщ ему взял и на спину плюнул! А…
– Подожди, – перебил Разуто. – Как плюнул?
– Слюной, как! – на мгновение сбился Вальза и взахлёб продолжил: – Смачно так харкнул! А Гном, значит, был весь при параде, пиджак новый, из химчистки, он же дела решать прибыл…
– Вальза, подожди, не части! – потребовал Разуто. – Так у него рот не заклеен был?
– У кого? У Гнома? На хрена? Он же на переговорах!
– У парня! У того, кто к нему подошёл.
– Не, но молчал как немой! И когда Гном им спину вытирал, ни звука не курлыкнул! И пока, значит, Гном его так воспитывал, такой же клоун, наверно друг егойный, на собеседника Гнома выливает кувшин сидра! И не убегает, понял?! Гном к нему! Пока второго ронял, первый ещё один кувшин берет и на этого же мужика – на! А мужик серьёзный, Гном с ним по охране тёр, у того склады за городом! И тут два литра на плешь – и сидит обтекает. Гном, конечно, гадов уложил, но договор с ним так и не подписали! Какая тут охрана, когда два кувшина на плешь! Вот правильно мы с тобой, редактор, этих сволочей завалили, я Шокулям уже объяснил – мало мы им вломили!
Редактор усмехнулся этому «мы».
– Стеш! – снова подпрыгнул Вальзоват, заметив вновь прибывшего Стеша Сотникова. – Ты за Чуллера слышал?!
И он побежал удивлять своим рассказом нового слушателя.
Редактор посмотрел на полковника:
– Вот тебе и молчуны.
– Не факт, что это те же самые, – пожал плечами Пол. – Может, это конкуренты Чуллера подставили?
– Так по-дурацки?
– Ну, своего-то они добились. Многим метод не важен, если результат устраивает.
– Ну не знаю… – покачал головой редактор. – Уж слишком как-то… Ты сегодня какой-то чересчур задумчивый. У тебя-то всё нормально?
– В целом да.
– А в частностях?
