– Тем не менее… Мы можем сегодня увидеться?

– Сегодня? Я точно буду у Грабова. Подойдет?

– Давайте не в «Глянце». Вы знаете приход Заблудшего Лазаря?

– Это в переулке, в районе бульваров? Найду.

– В семь вам будет удобно?

– Вполне. Договорились.

Окно вызова свернулось, и коммуникатор потребовал вернуться в исходное положение.

– Вот уж на фиг, – отмахнулся Разуто. – Какой-то Клавдий напряжённый, тебе не показалось?

– По запросу «напряжённый Клавдий» есть следующие результаты.

– Обсуди с пылесосом, умник. Жесты ответа, настройка.

Отрегулировав варианты ответа на входящие вызовы, Разуто пнул примчавшийся в гостиную пылесос и пошел в душ.

Вечером редактор пораньше покинул офис и неторопливо шёл по улице, перебирая в коммуникаторе новые поступления в разделе «Традиционные искусства». В наушниках зазвучал хриплый голос Иосифа Тихого.

Произведение называлась «Энтропия». Небрежный речитатив поэта полностью диссонировал с приятной мелодией, не позволяя считать это музыкальной композицией. Было впечатление, что Иосиф напевал под первую попавшуюся фонограмму.

Карл не помнил, когда и зачем он подписался на подкаст этого лирика, и все забывал отписаться. Хотя иногда было забавно – редактор относился к произведениям Тихого как к шарадам и пытался отгадать, что именно закамуфлировал рифмами автор. Сегодняшний опус разгадке не поддавался.

– Сдаёт, бедняга, – устал разгадывать редактор. – Но финальная абракадабра в тему. Нужно будет поинтересоваться у Клавдия, чем страдать будем? А то небо уже насупилось, а перспективы непонятны.

Небо действительно было угнетающе-серым, вполне в духе предстоящего разговора. Клавдий был явно чем-то расстроен, но редактор никак не мог настроиться на сочувствие. Сложно сопереживать чужим тревогам в пятничный вечер. Ведь пятница. Ведь вечер… С крушением пенсионного плана растворить название дней недели в бесконечном безделье не случилось, и пятница для Карла снова заиграла своим пороговым значением. Только вот наступала всё чаще, не давая толком сосредоточиться на буднях.

Перед поворотом на бульвары редактор остановился полюбоваться на огромный рекламный щит, виртуозно встроенный в фасад старой ратуши. Яркие вспышки трейлера новой проекции «Ультразлодеев» причудливо оттеняли контуры здания на фоне серого неба, создавая впечатления судорожной возни героев сериала в пасти зевнувшего чудовища. Досмотрев ролик до конца, редактор услышал шорох за спиной и обернулся.

Прямо за ним почти вплотную стоял плотный мужчина. Его равнодушный взгляд лениво перемещался вокруг, не останавливаясь на Разуто. Не успел редактор отреагировать на внезапную близость незнакомого человека, как один из прохожих парней резко изменил направление и встал за мужиком. И тут же из-за спины редактора прозвучал любезный женский голос:

– Вы последним будете? Я за вами.

Парень равнодушно кивнул. Женщина бодро процокала каблуками мимо редактора и встала за спиной «последнего».

Редактор недоумённо огляделся. Да нет, прилавка перед ним не появилось. Он приподнял шляпу, изобразив прощание со странными людьми, и направился в сторону бульваров.

– Подождите, а за вами кто-нибудь занимал? – внезапно засуетилась женщина.

– Да, – оглянувшись, кивнул Карл, – санитары занимали. Они сейчас подойдут.

– Нет, подождите, ну так же нельзя! – протянула она руку, не сходя с места. – Что вы себе позволяете?!

– Всё! – как можно тверже отрезал Разуто и прибавил шагу.

– Извращенец, – очарованно протянул мужик. – И в шляпе!

Редактор ещё раз оглянулся перед поворотом – эти трое провожали его взглядом и недоумённо топтались, как люди, внезапно потерявшие смысл своего существования.

– Задрали любители, – ругался редактор, пересекая бульвары. – Из-за трёх просмотров в очередь встанут, пранкеры недоделанные.

Он не видел снимающего, но был уверен, что тот где-нибудь прятался и дурацкая сценка станет кусочком какого-нибудь вирусного ролика с нелепыми розыгрышами. Участвовать в подобном Карл ненавидел ещё сильнее, чем давать в долг.

Настроение испортилось, и в нужный переулок редактор входил уже немного готовым к сопереживанию. Что ж, вполне достаточно для встречи с представителем «вечного».

Приход был открыт. Войдя в маленький зал, наполненный светом множества свечей, Разуто осмотрелся. Ах да, храм. Осенив себя крестным знамением, он заметил дверь в глубине и, закончив с ритуалом, пересёк зал по диагонали.

С дверью он угадал – Клавдий сидел за небольшим столиком и внимательно слушал посетителя. То, что это посетитель, а не служитель храма, можно было не сомневаться. Уж больно не соответствовал он ликом окружающей обстановке.

Не пойми отчего, но собеседник Клавдия внушал смутную тревогу, хотя примостился на стуле вполне смиренно и говорил тихо, не поднимая глаз. Но Разуто, бросив короткий взгляд, решил, что недавняя премьера «Жестоких нравов постмодернизма» все-таки слабенькая по фактуре, недотягивает. Здесь вот мужчина под послушника косит, и хочется как-то в тень отодвинуться, а в «Постмодернизме» вроде и здоровые лбы рожи корчат, но всё равно остаются какими-то милыми.

– Хорошо, Уфим, мы ещё это обговорим, – сказал Клавдий. – Историю я понял, обдумаем.

Посетитель поднялся и направился к выходу. Стоять у него на пути как-то совсем не хотелось, и Карл сделал шаг в сторону, освобождая проход. Уфим любезности не заметил и, не взглянув на редактора, вышел из комнаты. Разуто облегчённо выдохнул.

– Здравствуйте, Карл.

– А? Ах да, приветствую, отче.

Разуто тряхнул головой, сгоняя наваждение.

– Я не вовремя? – кивнул он вслед уходящему посетителю.

– Вы немного раньше.

– Ну так общество сейчас осуждает только опоздание, – «извинился» Разуто. – Преждевременность не в почёте у слабого пола, но мы-то с вами не из таких?

Улыбнувшись священнику, Карл повесил пальто на вешалку. Затем, не дожидаясь приглашения, отодвинул кресло и устроился в нём, закинув ногу на ногу. Немного покрутившись и убедившись, что стол не мешает коленям, шеф-редактор сложил на них руки. Вот теперь он был готов к разговору. Поза смиренная, взгляд недоумённый. Чё звал, падре?

– Общество… – зацепился за «шутку» Клавдий, пропустив «комплимент». – Карл, я бы хотел обсудить именно общество.

– Хорошая тема. Вообще или в частном?

– Ну как… – Клавдий встал и прошелся вокруг редактора.

Священник выглядел растерянным. Редактору показалось, что Клавдий сам толком не понимает, зачем он пригласил его и что, собственно, с ним обсуждать.

– Вас ничего не удивило в этом инциденте у Тори? – наконец-то решился Клавдий, остановившись возле собственного кресла.

– Удивило? – задумался редактор. – Ну, наверное. Во-первых, эти послушники. Парни странные и достаточно неприятные. Зачем-то заклеили рты, подходили к столикам, пялились. А затем эта внезапная и немотивированная агрессия. Калюжный ничего такого и сказать не успел, как его уложили на пол. Ну и вся эта группа какая-то странная. Да и вообще, вся затея с «Реальной жизнью» мне показалась достаточно идиотской.

– С реальной жизнью? – переспросил священник.

– Это название. Какой-то фонд, то ли исполняющий приговоры, то ли желающий, чтобы их было меньше. Борется с мелким сетевым хулиганством или тому подобной ерундой. Грубиянов принудительно собирают и рассказывают, что жизнь хороша и без сети. По мне, так очередная чушь.