— Главное — не переставай верить, ведь вера — это единственное, что помогает нам держатся в этом мире, — Рыбакова смотрит на крест на руке молодого человека и выдыхает. — Твоя бабушка не хотела учить тебя молится или ходить в церковь, она хотела, чтобы ты верил. Верил в лучшее, — Яна поднимает голову к небу и на ее щеку падает маленькая снежинка и быстро тает. Девушка иронично улыбается, ведь раньше считала, что такое бывает только в фильмах: когда погода понимает главных героев лучше зрителей. Темноволосая не отводит взгляд замечая насколько много их там, вверху. И как они стремятся упасть вниз. Глупые. Здесь же так грустно. — Верил в других людей и в себя. Она хотела показать, что вера и религия — совершенно разные вещи, — Рыбакова выдыхает клуб пары и прикусывает губу.
*
«Если Бог слышит, пусть передаст моему отцу, что я люблю его…
27.05.2014»
*
Почему нам так важно общественное мнение? Почему мы склоняем головы перед другими людьми и пытаемся подражать их идеалам? Почему мы не уважаем собственную индивидуальность?
Яна всегда знала, как выделятся и самовыражаться. И суть даже не в цветных ярких волосах, что всегда замечаются первыми мимо проходящими людьми и детьми, которые тычут пальцами на обладателей такой шевелюры. Суть даже не в милых деталях одежды, как чулки с котиками или фиолетово-розовых линзах одетых на глаза, цвет которых сладкого карамельного оттенка или, может, горького шоколада.
Ни одна материальная вещь не спасет тебя от твоей неуверенности.
Первое, что должно бросаться в глаза, это далеко не твоя внешность.
Мы все ищем рецепт счастья, используя для этого иногда самые грязные трюки, но всегда находим только мешок горечи и проблем. Кто-то набивает себе карманы деньгами и дорогими украшениями, что не всегда бросаются нам в глаза, пытаясь обмануть других, называя это собственным счастьем, а ведь именно они потом плачут над потраченными годами (слишком уж много времени у нас забирает накопление роскошных вещей), вытирая слезы обиды. Кто-то обзаводится большой семьей, и вроде этот человек счастлив, но где-то в глубине души он помнит мечты своей юности и до сих пор мечтает о приключениях, абсолютной непредсказуемости и умениях находить выход из любой ситуации (а сейчас нужно подавать пример взрослого человека, который должен признавать свои ошибки).
— Какое платье ты хочешь? — задорно спрашивает Светлана, которая готова оббегать всё заведения в этом большом торговом центре. Она прямо вся светится, а только недавно возмущалась в пробке на ухо Валику, который любезно согласился их подвести, что «эти козлы купили себе права и считают, что эта бумажка научит их ездить». И Рыбакова согласна. Сейчас важно не то как ты знаешь и умеешь, как преподаешь, а есть ли у тебя красивая бумажка, за которую ты отдал неземные деньги.
Яна всегда удивлялась ее образу. На вид такая себе девушка-блондинка, немного типичная барби, помешана на покупках и шмотках. Не понимает физики и химии, а также математики за что так часто встречает взгляд от преподавателей этих предметов в стиле «Глупая сучка, даже элементарного не знает», но сильна в иностранных языках. Знает не только стандартную базу в виде: русского, украинского и английского, а также владеет польским, немецким и, конечно же, лучшим языком по ее мнению — французским. Еще немножко усилий и Светлана выучит и шведский — любимый язык ее бабушки. Хоть и выглядит она местами глупой, Макарова совершенно не является истеричным и громким человеком, которого всегда очень много. А еще она жестокая. Наверное, эту черту характера она где-то переняла немножко у Яны. Рыбакову очень удивил момент, когда она застала Свету еще в седьмом классе в дома в очках, и она читала «Божественную комедию», а тогда так вдохновленно сравнила «Энеиду» украинского писателя Котляревського и «Энеиду» Вергилия. Это была та настоящая часть маленькой девочки Светы, которая отображала ее истинное «Я». Любительница саморазвития, и где-то там и плавала маленькая мечтательница и тихоня. Рыбакова помнила ее такой. Где-то в классе пятом Макарова была идеальным примером тихони и очень искренней девочки, которая ненавидела сплетни, подлых людей и проблемы. И что заставило ее так изменится за период осенних каникул не знала даже Яна. У каждого человека свои причины или проблемы, из-за которых он ломает себя и строит заново, а открываться блондинка даже не думала. Она словно носила всегда серую ленту на волосах, а в один момент без горечи сорвала ее и пустила за ветром.
А когда Света задала этот вопрос, Яна тяжело выдохнула. Зачем ей одеваться красиво, если внутри она тоже красива? И все они об этом знают. Ей не нужна эта внешняя яркость, она яркая внутри.
— Вот это платье очень красивое, — Рыбакова перевела взгляд на маленькую и очень милую консультантку. На именной карточке красивым почерком было аккуратно выведено имя «Маша». Эта женщина выглядела на двадцать три-четыре. Очень миниатюрная, с волнистыми волосами, цвета карамели и яркими зелеными глазами. Теплая улыбка украшала ее лицо и около глаз виднелись мелкие морщинки, но девушка словно излучала свет. Она любила людей. Одна с немногих в наше время. — Черный цвет придает вам загадочности. Можно попробовать еще и красный. Красный, возможно, будет даже лучше, — Маша склонила голову набок и опустила глаза. Она вспоминала какие платья еще у них имеются. — Или, может быть, синий? — Маша убежала в другой зал этого магазина в поисках платья.
— Ты в порядке? — Яна обернулась на голос, и Света в ярко-голубом платье поправляла длинные волнистые волосы. Она была безусловно красива в нем, ведь оно подчеркивало ее узкую талию и открывало прекрасный вид на глубокое декольте. Несколько блестящих камней украшали широкий пояс, а кружевной вверх придавал ему роскоши. Но Рыбаковой хотелось блевать. Настолько приторно выглядели эти яркие цвета и яркие камни. Девушка шумно сглотнула и резко отвернулась. Глаза болели и голова тоже раскалывалась на части.
«Я буду в порядке, когда ты снимешь это уродство с себя», — хочется прошипеть Яне, но она прикусывает губу и идет вперед к зеркалу. Внимательно рассматривая себя, она тяжело выдыхает. Красивая. Вот только немного несчастна. Сердце быстро стучит, словно сейчас выскочит, а на душе так неспокойно. И покалывает кончики пальцев.
— Д…Да, — она разворачивается к Светлане и пытается успокоить внутреннюю бурю. Ее лицо серьезно и непроницаемо, словно она сейчас выбирает далеко не платье на бал, а подписывает важный договор. Блондинка хмурится, а тогда поднимает одну бровь, — я в порядке, — Рыбакова пытается искренни улыбнутся, но получается фальшивая кривая улыбка, которая тонет в глубоком кашле. Макарова не должна ее увидеть и не должна ни в чем подозревать подругу. «Я не в порядке».
— Мне кажется, ты лжешь, — о, боже, пусть прекратит смотреть на Яну ее же взглядом. Таким внимательным и пронзительным. Когда она успела перенять ее фишку? У темноволосой невольно поднимается бровь: что это за бал-маскарад? Почему Светлана нарядилась в ее образ? А кем тогда быть Яне? — Ты выглядишь так, словно я тебя застукала за чем-то неприличным, — Макарова начинает снимать платье. — Помоги мне, — но девушка стоит в сторонке и наблюдает за подругой. Тогда Света тяжело выдыхает и пытается снять его самостоятельно. — Ведешь себя, как ребенок. Прекращай, Яна. Мне становится скучно, — это было жестоко. И Рыбакова прикусывает щеку изнутри, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего и обидного, — и надеюсь, скучно становится только мне, — лукавая улыбка светловолосой срывает замок на двери, где хранится стервозность Яны.
— Сними его, — тихо говорит девушка. «Я пытаюсь», — отвечает Света, упорнее пытаясь снять платье. Яна подходит рывком к подруге и стягивает молнию, и платье легко слетает вниз, оставляя подругу в одном белом нижнем белье, и последняя застывает, как под гипнозом. — И меня сними, — шепчет Рыбакова, а тогда облизывает губы и отходит. — Не хочу производить маленьких «Ян», — выдыхает темноволосая и рассматривает дороге платье на полу, — Перенимай мои фразы, шутки, взгляды. Но не теряй окончательно себя во мне, пожалуйста, — и в ее голосе действительно скользит мольба.
