Живём два раза: один для других, другой — для себя. Это, прошу заметить, второй.

— Забери свои слова назад, Руквуд, — медленно, но довольно угрожающе протянул Антонин, поднявшись. Он неспешно отряхнул брюки и выпрямился. — Забери свои слова назад.

— Да чёрта с два, — она усмехнулась и поправила выбившийся из укладки локон; оглянулась на дверь. — Что вы — вы — мне сделаете?

— Ты думаешь, — голос после недолгого молчания хрипел, — что можешь оскорблять меня безнаказанно?

Она попыталась что-то произнести, но ошарашенно уставилась сначала на меня, потом, всё с нарастающим ужасом, на Люциуса.

— Невербально силенцио, — ласково предупредил он. От тона хотелось вешаться.

— Ты спросила, что я с тобой сделаю. Милая, это похоже на объявление открытой войны. Ты, кажется, забыла, с кем говоришь? Может мне представиться ещё раз? Знаешь, Блэков много… плюнешь в сторону одного — плюнешь на всех. А нужно ли тебе связываться с самым тёмным родом Англии?

Я ненадолго замолчала, давая ей возможность переварить полученную информацию. Сделав вид, что я вспомнила что-то важное, я щёлкнула пальцами и повернула лицо к блондину. Наши глаза разделяло каких-то несколько сантиметров. Восхитительные.

— Люц, — я мило улыбнулась, подмечая слегка порозовевшие щёки моего друга, — кажется, её папа начал не так давно работать в Министерстве. Мы же можем это как-нибудь исправить?

— Конечно, принцесса, — немного хрипло заверил он.

Я повернулась к девочке, на лице которой отражалась полная гамма эмоций. Она осознала, во что вляпалась, ну наконец-то.

— Видишь, я всего лишь маленькая милая девочка. И сама пока ещё могу не так много. Но сплетня там, сплетня тут, невинная улыбка, милый взгляд из-под опущенных ресниц, и я могу добиться полного краха тебя и твоей семьи. Я тварь, мне можно. Но перед тем, как называть меня шлюхой, подкрепись сначала фактами — мне будет очень интересно послушать.

Гостиная молчала. Даже старшие курсы напряжённо следили за моим монологом. Они понимали, что я не блефовала. И понимали, что я вполне могу сделать подобное. С меня станется.

— Понимаешь, — я снова мило улыбнулась, уже чувствуя внутреннее опустошение, — ты наверное владеешь немного устаревшей информацией и по поводу меня самой. Помнишь Турнир Салазара на первом курсе? Это риторический вопрос, милая, не стоит так на меня смотреть. Конечно, ты его не помнишь. Потому что для всех он начинается со второго. А меня пригласили на первом. О чём-то говорит, не правда ли? Так ведь я умудрилась ещё и первое место взять. Так вот, о чём это я… Буду обходить непростительные, сделаю всё без свидетелей. После чего нанесу себе несколько несущественных ран твоей палочкой и убью тебя медленно, кроша по кусочкам не тело, а саму душу. И ты прекрасно знаешь, что я могу. И жаль мне ничуть не будет.

Поднявшись на ноги, я отставила от себя уже остывший чай и махнула рукой, снимая силенцио. Под ту же самую оглушительную тишину вышла из гостиной.

Поход по тёмным, мрачным коридорам подземелий успокаивал. Будто открывалось второе дыхание. Остановившись в одном из глухих мест, я подняла голову вверх, рассматривая сетку трещин на старом, как этот мир, потолке, прислушиваясь к собственному дыханию и гулкому стуку сердца; где-то, будто бы в такт, капала вода. Быстрые шаги сзади я заметила не сразу. Бледные руки, обхватившие меня сзади, тоже.

— Тише, это я, — прошептал Люц, прерывисто дыша мне в волосы.

Я откинула ему на плечо голову и улыбнулась, в который раз за этот бесконечно долгий день. От улыбок скоро скулы начнёт сводить, отвечаю.

— Я знаю.

Стоять с ним так, обнявшись, посреди пустых Хогвартских коридоров казалось чем-то правильным, нужным, чем-то даже незаменимо важным.

— Как там дела? — между прочим поинтересовалась я, стараясь оставаться спокойной.

Мальчик неожиданно даже для меня рассмеялся и, крутанув меня в объятиях, прижал к себе, обнимая крепче.

— Примерно половину нашей милой беседы наблюдала Белла. Как только ты вышла, она встала и начала примерно с парселтанга, а вот когда я выбегал за тобой, уже переходила на диапазон горгоны. Надеюсь, Катарина чего-нибудь лишится… мозгов, например.

— Нельзя потерять то, чего нет, — пробубнила я, вдыхая запах полыни, которой насквозь пропах серо-зелёный слизеринский шарф, который мальчик почти не снимал.

Тишина ничуть не напрягала, а казалась чем-то очень своим, очень органичным, идеально вписывающимся.

— Вернёмся? — с небольшим сожалением спросил блондин, чуть крепче обнимая меня.

— Может ещё постоим? — неуверенно спросила я, сжимая пальцами тёплую ткань мантии.

Он тихо рассмеялся и, клянусь, я расслышала слово «обожаю».

***

Гостиная была заполнена теплом, воздухом и абсолютной тишиной. Все сейчас были на уроках, дополнительных занятиях или на отборочных тренировках по квиддичу. Я же, отговорившись плохим самочувствием, осталась вместе с Джейн, дожидаться результатов, так важных для наших идиотов.

Вот часы пробили два, через полчаса начнётся обед. За окном нещадно поливает косой дождь, заставляя девочку, сидящую рядом со мной, ёжиться и глубже укутываться в плед.

В гостиную, распахнув дверь, врывается растрёпанный блондин, и я тут же откладываю успевшею уже порядком надоесть мне книгу.

— Взяли! — восклицает он и я, смеясь, бросаюсь к нему для объятий. Форма насквозь пропитала дождём, волосы растрёпаны, но сейчас он кажется таким милым и домашним, что я просто не могу ничего с собой поделать.

— Ловец?

— Ловец!

Он смеётся и старается стряхнуть с волос капли, пока я достаю палочку и сушу его заклинаниями.

— Ты так скоро станешь лучшим на факультете, — задумчиво тянет Дженни, заставляя нас, дурачащихся, на неё оглянуться. — Прекрасные оценки, победы в Турнире, теперь ещё и место в квиддичной команде сборной Слизерина, да не кого-то, а ловца…

— Только не зазнавайся, — бросает вошедший неожиданно Антонин. Он тихо смеётся и тоже сушит себя заклинанием. Немного недовольно смотрит на меня, стоящую так близко от Люциуса. Я нервно дёргаю плечом и снова оказываюсь в тёплых руках. У каждого свои способы справляться с раздражением.

— Тоже что ли к вам в команду податься, — шучу я, стараясь разрядить обстановку. Помогает.

— Упаси Мерлин, — смеётся брюнет и падает в стоящее рядом кресло.

— Я, между прочим, неплохо летаю, — бубню я, отворачиваясь от мальчика и утыкаясь блондину в плечо.

— Я, между прочим, тоже, — в тон мне отвечает Браун и мы заходимся в приступе хохота.

— Боже, спаси нас от феминисток¹, — почти хором восклицают мальчики, смеясь.

Когда они ушли переодеваться, Дженни смущённо мне улыбнулась.

— На самом деле, я думаю, что феминизм — это не так уж и плохо…

— Нет на свете феминисток, — я покачала головой и ответила на её открытую, добрую улыбку. — Есть сексисты и нормальные люди.

А этим же вечером я заняла место в команде.

Своим сообщила оригинально, за ужином. Грэхэм Монтегю², капитан квиддичной команды Слизерина, остановился рядом с нами по пути из Большого зала.

— Малфой, Блэк — завтра у вас тренировка в четыре. Долохова только с собой возьмите, а то наш охотник потеряется…

Малфой радостно улыбнулся и кивнул. Через несколько секунд его оживление сменилось растерянностью. Ещё через несколько он сложился пополам в приступе хохота.

— Я что-то пропустил? — недовольно поинтересовался опоздавший на ужин Антонин, усаживаясь рядом с слегка порозовевшей Дженни.

— У нас… новый… охотник, — прохрипел Люциус, пытаясь успокоиться.

— Да? И кто же это? — с интересом переспросил Тони.

— …охотница.

Мальчик какое-то время переводил недоумевающий взгляд с довольной меня на уже во всю ржущего Малфоя и медленно, словно не веря в происходящее, покачал головой.

— Нереальные, — пробормотал он, снова оглядывая нашу колоритную парочку.

— Тушите свет, гасите свечи, — пробормотала Джейн, стараясь оставаться серьёзной. — Это будет последний матч, на который я пойду.