- Привет, Полумна, - брюнет широко улыбнулся, чувствуя, как сводит щеки, и кивнул на книгу, - Все еще читаешь?

- Да, потихоньку, - девушка загадочно помотала головой и прислонилась спиной к деревянному ограждению. - Как ты себя чувствуешь, Гарри?

- На самом деле, очень даже хорошо, спасибо.

- Я очень рада за тебя. Тяжело, наверное, было оставаться в астральном теле, смотреть на него страдающего и знать, что ты не можешь помочь?

Она действительно знала все болевые точки, каждый подводный камень. Она понимала настоящую боль, не ту, которую Гарри ощущал в теле после того, как вернулся из астрального путешествия, а ту, которая саднила под самым сердцем при виде искалеченного и обреченного на вечные муки Малфоя.

Гарри вновь вернулся к созерцанию прекрасной природы, окружавшей школу, лишь бы скрыть свое отчаяние от чужих глаз.

- Очень тяжело, - на выдохе выпалил он, понимая, что сейчас не сможет остановиться и выложит все, что рвется наружу ментальной блевотой. - Я… я был с ним рядом. Я смотрел на него и думал, что если он сейчас попросит меня о помощи, я рискну и отделюсь от тела навсегда, лишь бы он не страдал. Малфой, он… ты бы его видела. Такой измученный. Он все еще пытался язвить, но скорее просто рефлексировал. В нем остается все меньше жизни, и все больше этого темного существа. Малфой, он… Я впервые готов признать, что я отвратительно себя вел все это время по отношению к нему, и что я сам виноват в его поведении, ведь я просто не замечал, не хотел замечать его косвенных криков о помощи. Я такой дурак… я один из тех, кто спровоцировал появление зла в душе Малфоя. Я ужасен.

Поттер замолчал, понуро опустив голову, то ли от стыда после всего сказанного, то ли от сильной головной боли, которая начала пульсировать в висках от напряжения.

Полумна слушала молча, внимала каждому слову. Заметив, что парень не в силах больше говорить, она осторожно внесла свою лепту в беседу:

- Гарри, есть вещи, которые нельзя исправить, как ни старайся. Разбив стеклянный стакан и попытавшись его склеить, ты не получишь тот же самый стакан. Но ты можешь переработать стекло и сотворить из этого материала новый предмет. Так же и с Драко Малфоем. Ты не исправишь того, что в нем сидит чудовище. Но ты можешь развернуть его дальнейшую жизнь так, что он никогда не вспомнит о том ужасе, что проживает сейчас. Ты должен спасти его, потому что ты сам этого хочешь. Поступай так, как велит твоя душа. Ты ведь этого хочешь?

Гарри непроизвольно поджал губы, задумавшись. Мимо него со свистом пролетел мелкий зеленый листочек, будто мини-дельтаплан, скорее всего из-за резкого похолодания Гремучая Ива подумала, что близится осень, и начала неспеша скидывать листву.

Гарри проследил взглядом за отделившимся листом, пока тот не исчез за пределами моста. Как и все его сомнения и страхи по поводу того, как он поступает.

Все, чего Поттер сейчас хотел - спокойствия, и никакой войны. И без спасения Малфоя тут не обойтись. Тем более после астрального прыжка их связь словно окрепла и вышла за пределы телесного.

- Не схожу ли я с ума, Полумна?

Лавгуд на это лишь отстраненно улыбнулась.

- Все мы немного сумасшедшие, Гарри.

- Я о другом. Мне иногда кажется, что…

- Что?

Слишком агрессивный поток смущения накрыл Поттера, прежде чем он смог сказать то, что вертелось у нее на языке последние несколько часов, а в голове, скорее всего, последние лет пять.

- Мне кажется, что я помешан на Малфое. Если когда-то причина была в моих подозрениях о его прегрешениях , то сейчас… я как будто проникся к нему каким-то чувством. Может, я влюбился в своего врага?

Он сам не ожидал такой прямолинейности от себя. Вообще, он планировал поведать о том, как тревожно ему от спутанности чувств в двух сознаниях, но выпалил совсем другое. Где-то между позвоночником и легкими образовался еле заметный спазм от волнения, из-за чего парень импульсивно дернулся и непроизвольно схватился за сердце. Оно билось с бешеной скоростью, как это бывает перед важным событием. В таком состоянии Гарри был опасен сам для себя: он готов был тут же трансгрессировать в Англию и добраться до Министерства, до Малфоя, схватить того в свой личный плен. Сбежать, раствориться, если нужно, погибнуть и воскреснуть вновь, лишь бы ухватиться за эту руку, как за ускользающее воспоминание.

Каждая секунда на счету. Каждый вздох мог стать для Драко последним. Нельзя ждать, нельзя. Но приходится. И придется ждать еще, пока Отряд Хогвартса не разберется с планами.

Единственное, что успокаивало, это отсутствие приступов панической атаки и дурных видений, не считая сна. Гарри будто чувствовал, как дышит Малфой. А это означало, что пленник еще жив.

Влюбиться?

Мерлин упаси.

- Не-не-не, в смысле… Черт, - он запнулся и забавно растормошил свои волосы, - это все так сложно. Я не знаю, какие слова подобрать.

Девушка вдруг радушно захихикала, прикрывая губы массивной книгой.

- Не всегда нужны “правильные” слова, чтобы достигнуть понимания. Даже так, я поняла, что ты хотел сказать.

Герой нахмурился, поднимая взгляд, явно не доверяя возможной проницательности Полумны, которая поспешила пояснить:

- Мой отец недавно сказал мне очень интересную вещь. Все слова, придуманные людьми для обозначения каких-либо феноменов, например, чувства, являются лишь ярлыком для отличия одного от другого. Но эти все слова не передают и четверти того значения, которое должно присутствовать. Особенно слово “Любовь”. Что это? Обожание, очарование, близость, зависимость, хандра, великое горе, великое счастье - она может являться всем сразу, а может не быть ничем одновременно. Поэтому, важно то, что с тобой происходит, когда ты говоришь о том или ином человеке. И я знаю, что у тебя на уме.

После этих слов, студентка Когтеврана подмигнула, а Гарри густо покраснел и обронил голову вниз через бортик, стараясь в очередной раз скрыть лицо. И тут ему пришла в голову шальная мысль. Если уж он так разоткровенничался с Лавгуд, значит, он мог…

- Знаешь, он мне снился… - ляпнул он, не успев окончательно поразмыслить. - Он был измученным и раненным. Очень много крови. Он просил убраться из его жизни, говорил, что я в споре со смертью. А потом он…

Коснувшись пальцами своих губ, он ойкнул и запнулся, стиснув зубы так, чтобы не сболтнуть о той части сна, что даже для себя не мог признать.

- Что он? - как назло переспросила Полумна, и пора было переводить тему.

- Не, ничего. А как твой отец, кстати? С ним все хорошо?

- А, папа… - Полумна медленно кивнула. - Да, ему уже гораздо лучше. Не перестает тебя благодарить за твое милосердие и отзывчивость. Конечно, он стал вести себя немного странно, но он поправится, это точно.

Было необычно слышать, что самая загадочная девушка Хогвартса может назвать кого-то странным. Хотя после всего пережитого, Ксенофилиус Лавгуд, почти предавший Поттера ради спасения дочери, после потери собственного дома, должен был вообще выйти из ума.

- Гарри, Гарри! - звонкий голос прорвался сквозь густую массу воздуха, находящуюся в состоянии покоя.

Полумна и Поттер обернулись на звук. К ним второпях неслась Гермиона, на ходу убирая налипшие на лицо рыжие локоны волос.

Она подбежала максимально близко, еле успев затормозить, и согнулась пополам.

- Что… что такое? - изумленно поинтересовался Гарри, пытаясь поймать взгляд взволнованной подруги.

Грейнджер быстро отдышалась и выпрямилась. Ее лицо озаряла счастливая улыбка.

- Хагрид. Он, наконец, вернулся.

- Боже правый, да ты, видать, совсем не ешь! - возбухал громила-Хагрид, достаточно быстро передвигаясь по своей хижине в поисках чашек, так как чайник на плите уже игриво посвистывал.

Чайный сервиз стоял в самом углу, хозяин запылившийся хижины наспех сполоснул их водой из своей фляги и поставил на стол перед гостями.

- Да ем я! - Гарри ничуть не возмущался, скорее шутливо держал оборону, чтобы поддержать привычную домашнюю атмосферу. - Просто сплю плохо.