— Что мы, совсем что ли? — прохрипел Скорпиус в подушку. — С утра пить. Мерзость, мсье Жавер.

И не соврал. Во-первых, это депрессивный аристократ вчера ночью запивал тяготы своего поруганного сердца, а, во-вторых, на часах было ровно шесть утра. Мало кто бы проснулся раньше. Да чего уж там, мало кто был способен разлепить глаза в такую рань.

А гувернер, непозволительно бодрый и уже одетый с иголочки, терпеливо дожидался в дверях. Однако поняв, что без его помощи мало кто сможет самостоятельно оторваться от перин, бросился стаскивать молодых людей.

— Вставайте-вставайте, за окном такое чудесное утро.

Да даже если бы за окном единорог прыгал по радуге, это бы не прибавило бодрости многим.

— Дайте мне умереть спокойно, — на последнем издыхании хрипел Скорпиус, которого гувернер трепал по плечу.

Когда процесс пробуждения, затянувшийся минут на пять, был окончен, и, казалось, уже ничего более страшного быть не могло, мсье Жавер торжественно объявил:

— Утренняя пробежка.

Альбус приоткрыл рот.

— Мсье Жавер, посмотрите на нас. Этот еле стоит.

Скорпиус, украдкой потягивающий остатки виски, тут же спрятал бутылку за спину.

— Мы не в состоянии, — пришел на подмогу еще один гриффиндорец, высокий и светловолосый, в клетчатой пижаме.

— Чтоб быть «в состоянии», нужно уметь пить или не пить вовсе, — процедил мсье Жавер. — Утренняя пробежка — лучшее лекарство от «вашего состояния».

Скорпиус только хотел было сказать, что выпить по стопочке — куда как лучшее лекарство от «их состояния», нежели пробежка ранним прохладным утром, но Альбус ткнул его под ребра.

Когда гувернер вышел, дав парням возможность одеться и плеснуть в лицо воды, Альбус открыл окно и поежился от ветра.

Вдали, вокруг поля для квиддича, уже бегали младшекурсники, издали похожие на маленькие точки, у лесов разминались шармбатонцы постарше, а у озера мелькнула в процессе бега одинокая болгарская студентка.

— Боже, храни Хогвартс, — прохрипел Альбус и, зевнув, закрыл окно, не увидев там ничего хорошего.

— Извините, мсье Жавер, — протянул Скорпиус, когда гувернер вернулся за ними. — А девчонки будут бегать с нами?

— Что, мсье? Девушки? О нет, у девушек совершенно другая программа воспитания и обучения в целом, — проговорил мсье Жавер. — Шармбатон разделяет учеников на женские и мужские классы.

Ученики нехотя последовали за гувернером в холл.

— Чуете, чуете запах? — шептал Скорпиус, принюхиваясь. — Из комнаты девок вот-вот запахнет феминизмом.

***

— Девушки, быстрее, быстрее, пожалуйста, — торопила мадам Шанталь. — Десять минут для того, чтоб привести себя в порядок — более чем достаточно.

Несмотря на то, что грозная гувернантка разбудила девушек не в шесть утра, а на полчаса позже, сборы проходили тяжело. Когда же мадам Шанталь, явно обозленная на вчерашние выпады, достала карманные часы на длинной цепочке и принялась засекать время, девушки суетливо разбежались кто куда. Кто-то искал одежду в чемодане, кто-то уже приводил ее в порядок, убирая складки и налипшие ворсинки волшебной палочкой, кто-то первым делом бросился в ванную комнату.

— Девушки, время! Пожалуйста, подойдите ко мне все.

Нехотя выстроившись в разномастную шеренгу, девушки послушно замерли. Мадам Шанталь прикрыла глаза.

— Если вы уже используете косметику, дорогая, то не делайте это так вульгарно, — произнесла она, остановившись напротив одной из когтевранок. — Пожалуйста, сотрите это с лица, вы не в кабаре. Кстати о кабаре.

Сложив руки за спиной, она, цокая невысокими каблуками, приблизилась к Доминик.

— Милая, что из фразы «Приведите себя в порядок», вам было не понятно? Щеголять перед людьми в, прошу прощения, неглиже, непозволительно приличной девушке.

— Мне кажется, что мое нижнее белье не смущает никого, особенно учитывая, что ванная комната у нас общая, — произнесла Доминик.

— У вас в Хогвартсе спать в таком виде нормально?

— У нас в Хогвартсе людям есть дело до наших поступков и характера, а не до того, какого цвета на ком трусы. Прошу прощения.

Взгляд мадам Шанталь снова скользнул по ее белому бюстье.

— Тяжелый случай. Крайне тяжелый, — покачала головой гувернантка, и пошла далее. — Что до причесок, юные…

Дверь в спальню скрипнула и студентка Дурмстранга, коротко оглядев выстроившихся кто в чем англичанок, примкнула в конец шеренги. Что, конечно, не укрылось от гувернантки.

— Вот, девушки, — неожиданно не стала отчитывать за опоздание мадам Шанталь. — Вот яркий пример того, что за десять минут можно привести себя в порядок. Обратите внимание — одета, умыта, не зевает, волосы… ну допустим, в прическе. Мадемуазель Илич, что у вас с волосами?

Студентка Дурмстранга, чьи каштановые волосы были собраны в неряшливый пучок из нерасплетенной со вчера косы, ответила коротко:

— На пробежке дресс-кода нет.

— Без бигудей на пробежке, ужас. Ужас, мадемуазель Илич, зовите палача, — прошептала Доминик.

— Вы были на пробежке? — поинтересовалась гувернантка.

— Да.

— Вы, вероятно, не знали, но у девушек другая программа воспитания и обучения, нежели у молодых людей. И, раз уж речь зашла об этом…

Взмахнув волшебной палочкой, мадам Шанталь заставила стопку принесенных с собой брошюрок, оставленных на полке у двери, подлететь к девушкам. Красивые брошюрки из плотной голубоватой бумаги с золотыми буквами разлетелись к каждой из гостей Шармбатона.

— Здесь вы найдете информацию об академии, — пояснила гувернантка. — Также ознакомьтесь со списком дисциплин, а так же, вот на третьей странице, ваше расписание занятий, которые вы будете посещать вместе со студентками Шармбатона.

— Извините, пожалуйста, — листая сразу открыв страницу с расписанием, протянула Доминик. — Почему в общем перечне дисциплин есть такие дисциплины, как «Магические вредители и способы борьбы с ними», «Дуэли и боевая магия», «Квиддич» и «Расширенный курс защиты от темных искусств», а в нашем расписании нет?

— Потому что эти дисциплины изучаются исключительно молодыми людьми.

— Что, простите?

Как и предполагал Скорпиус, запахло феминизмом. Рыжеволосая бомба замедленного действия угрожающе затикала.

— Вы хотите сказать, что у девушек и парней разные программы обучения?

— Совершенно верно, мадемуазель.

— Это абсурд, — выплюнула Доминик. — С каких пор девушка не может обучаться квиддичу?

— Квиддич — исконно мужской, агрессивный спорт…

— А как же «Холихедские Гарпии»? — вдруг внезапно вступилась за квиддич Роза Уизли. — Женская команда.

— Я — охотник сборной Когтеврана, — бушевала Доминик. — А половина девушек в этой комнате приходили на тренировки. Аманда — капитан команды Слизерина.

Кудрявая слизеринка закивала.

Мадам Шанталь усмехнулась.

— Девушки, получить бладжер в лицо — не лучшая награда за спортивные достижения. Для вас есть более подходящие занятия, вот, пожалуйста, танцы.

Лицо Рады Илич перекосило.

— Хорошо, — отмахнулась Доминик. — Допустим. Но почему девушка не может обучаться прочим «мужским» дисциплинам.

— Я уже третий год чемпион Дурмстранга по дуэлям, — низким голосом сказала Рада. — И мне, получается, запрещено спарринговать с парнями?

— И кстати про спарринговать с парнями. Мы будем видеть парней только за приемом пищи?

— Раз уж Шармбатон делает все для того, чтоб поставить женщину ниже мужчины, почему нет дисциплин «Кулинария» и «Роды. Теория и практика»? — не унималась Доминик. — Хотя, какая там практика, ваши девушки парней десять минут в сутки видят. Вы лишаете их опыта общения с противоположным полом.

— Дорогие девушки, — громко объявила мадам Шанталь. — Приведите себя в порядок, наконец. И спускайтесь к завтраку.

И, не дрогнув под напором претензий, зашагала к выходу.

— С одной стороны, мы со своим уставом в чужой монастырь, — сообщила Роза, подкалывая волосы у висков.

— А с другой, не в мою смену будет процветать этот рассадник сексизма, — застегивая белую рубашку, прорычала разъяренная Доминик. — Нет, ну вы слышали? Не женские дела, видите ли! Да Рада в разы мужественнее всех наших парней… без обид, Рада.