Скорпиус моргнул.

— Я не бросал свое имя в Кубок, — шепнул Ал.

— А так можно было? — опешил Скорпиус.

Альбус отрезал кусочек мяса и пожал плечами. Скорпиус поднес бокал к губами, но не успел даже губы смочить — бокал тут же лопнул у него в руке.

— МакГонагалл решила покончить с твоим пьянством? Наконец-то.

— Да, МакГонагалл, — прошипел Скорпиус, вытирая руку салфеткой и не сводя взгляда с преподавательского стола.

Виктор Крам смотрел прямо на него, казалось, выцепив взором среди сотни студентов.

— Ну ладно.

— Да поешь уже что-нибудь, — толкнула Скорпиуса под ребра Доминик, но тот даже не шелохнулся, продолжая сверлить взглядом стол преподавателей. — Что там?

Скорпиус, не сводя прищуренного взгляда с поблескивавшей золотой ложки в руках Крама, которую с трудом углядел издали, вдруг широко распахнул глаза. Ложка сию же секунду обратилась золотой канарейкой, возмущенно клюнувшей сжавшего ее Крама в руку. Золотые приборы в мгновение ока взмывали вверх стаей канареек, переполошив преподавателей за столом, чем Скорпиус не преминул воспользоваться и быстро наполнил бокал до краев вином.

— Прошу без паники, должно быть, в замок проник полтергейст! — объявил заместитель мадам Максим, подняв вверх волшебную палочку.

— Да, проник, вот он, вино хлещет, — прошептал Альбус. — Скорпиус…

Скорпиус быстро осушил бокал и налил еще.

— Что?

— Сорвать Турнир, чтоб напиться, вот что!

— Это не я. Меня отучили превращать блестящие вещи в канареек.

И, задрав голову, снова сделал огромный глоток вина.

— Невозможный человек, — покачал головой Альбус, наблюдая за тем, как преподаватели пытаются как ни в чем не бывало вести беседу за столом, а канарейки разлетаются по залу.

— О. — Глаза Скорпиуса так и загорелись, когда он, сделав последний глоток вина, увидел, как сверкает исполинская люстра.

— Не смей, — прошептал Ал. — Это то, о чем говорила МакГонагалл. Турнир еще не начался, а ты уже его срываешь.

— Ничего я не срываю. — Третий же бокал снова взорвался у Малфоя в руке — канарейки смогли отвлечь взор Виктора Крама лишь на пару минут.

Когда ужин, приправленный нашествием канареек, был окончен, директора школ-участниц вышли к Кубку Огня.

— Пришло время, которого все ждали! — громко произнесла мадам Максим. — Уважая равноправное участие школ в Турнире Трех Волшебников, в церемонии отбора будут задействован директор каждой из делегаций.

— Это каким же образом? — поинтересовался кто-то за столом шепотом.

Но когда, под всеобщее замирание дыхания, из Кубка выпорхнул сноп кроваво-красных искр и высоко вверх взметнулся обгорелый пергамент, директор Дурмстранга подхватил его у себя над головой.

— Чемпион Дурмстранга, — пророкотал он так, что задрожали окна. — Борислав Зарев!

Дурмстрангцы снова взорвались аплодисментами, и крепкий светловолосый студент, встал из-за стола. Директор Харфанг, бросив клочок пергамента обратно в Кубок, где тот вспыхнул и сгорел, крепко пожал руку студенту.

— Пожалуйста, поприветствуем первого чемпиона! — воскликнула мадам Максим. — Прошу вас, мсье Зарев, пройдите в южную башню! Вам укажут дорогу!

Кубок заискрился вновь, отчего все снова повернулись к нему и заерзали. Наконец, сноп нежно-голубых искры выпорхнул вместе с пергаментом, который легко сжала пальцами мадам Максим.

— Чемпион Шармбатона… Стефан Каррель!

Аплодисменты выдавили из себя лишь младшекурсники и гости — однокурсники Стефана явно горели черной завистью.

— Браво, Стефан, браво! — радовалась мадам Максим, расцеловав чемпиона в обе щеки. — Чего и следовало ожидать!

Но торжество протянулось не долго — МакГонагалл вышла вперед, когда из Кубка вырвался сноп зеленых искр.

— Чемпион Хогвартса, — объявила она. — Доминик Уизли.

Доминик аж глаза округлила.

— Я?

Но Альбус уже вытолкал ее из-за стола, под ликование однокурсников.

«Фух, ну хоть не я», — подумал он облегченно, хоть и не бросал имя в Кубок.

Скорпиус же напротив неожиданно напрягся.

— Что с тобой? — поинтересовался Ал, когда Доминик уже ушла вслед за чемпионами в башню.

— Не понял, да? Они будут валить ее.

Альбус отмахнулся, но тут же округлил глаза.

— Скорпиус, не смей.

— Я ничего не делаю.

— Не смей срывать Турнир.

— Разве я об этом говорил?

— Обещай.

— Обещаю.

Но толку-то? Если чемпионом Хогвартса стал близкий ему человек, Турнир, кажется, обречен, вместе со всеми его скандалами и интригами.

Скорпиус привстал и робко вышел из-за стола.

— Ты куда? — тут же спросил Альбус с опаской.

— Сейчас вернусь, — немногозначительно отрезал Скорпиус.

***

Когда чемпионы, получив краткие инструкции и напутствия, уже зашагали обратно в трапезную, а мадам Максим осталась в башне переговорить с главой департамента международного магического сотрудничества, Тодор Харфанг, хмурый директор Дурмстранга, замер у лестницы, услышав тихое, но по-своему раскатистое:

— Чемпион Дурмстранга… Рада Илич! — торжественным шепотом копируя величавую манеру Харфанга, произнес Скорпиус, стоя у окна.

Харфанг обернулся к нему.

— Чемпион Дурмстранга — Рада Илич, — уже поставил перед фактом Скорпиус, невозмутимо прикрыв дверь, из которой вышел директор. — Вы ведь поэтому сожгли пергамент?

— Я не понимаю вас, молодой человек.

— А я вас понимаю, мистер Харфанг. Институт Дурмстранг действительно настолько суров, что девушки там редкость, а уж девушки, которых отобрали в международную делегацию и вовсе. Это же надо, какой позор для Дурмстранга: чемпион Турнира Трех Волшебников — девушка. Тем более, которая успела уже здесь накосячить. На вашем месте я бы тоже назвал имя другого ученика и благодарил судьбу за то, что не мадам Максим называла чемпионов. Куда как разумнее назвать имя другого, более подготовленного, увереного.

Харфанг подошел ближе.

— Клевета.

— Возможно, — кивнул Скорпиус. — Но, даже если я не прав, знали ли вы, что расторгнуть контракт с Кубком Огня невозможно? Чемпион обязан участвовать, вы разве не слушали правила? Что будет с Радой Илич, если она, сама того не зная, нарушит этот контракт? Если с ней что-то случится, боюсь, что попахивает международным скандалом, и ваша голова полетит первой. Вы можете меня перебивать, мистер Харфанг, я всего лишь наблюдательный студент.

Харфанг встрепенулся.

— У тебя нет доказательств, — прошептал он зловеще. — Уходи и молчи.

— У меня есть кое-что получше доказательств.

— И что же это?

— Мой отчим. Я не сказал, но Виктор Крам не только прославленный спортсмен, но еще и мой отчим, который вот уже несколько лет безуспешно пытается наладить со мной отношения. И конечно он прислушается к любым моим словам. А так же будет весьма насторожен, если я вдруг потеряю память или упаду с южной башни. Представляете, какой лютый скандал ждет всех нас?

Скорпиус вышел на балкон, а Харфанг проследовал за ним, услышав за дверью шаги мадам Максим.

— Я забуду о том, что наговорил вам, — снова сказал Скорпиус, сжав холодную ограду.

— И чего ты хочешь?

— Честного Турнира. Если вы вдруг узнаете, что будет на первом испытании, пожалуйста, оповестите лично меня. Не директора МакГонагалл, — попросил Скорпиус тихо. — Но если не оповестите, а ваш чемпион на первом туре будет выглядеть подготовленным — я резко все вспоминаю, и устраиваю международный скандал вокруг вашей персоны и Дурмстранга. Мне не впервые. Так что, думаю, мы с вами договорились.

Харфанг молчал, тяжело дыша в немой ярости. Скорпиус, застегнув рубашку на верхнюю пуговицу, направился к лестнице.

— Я пойду, пока меня не хватились, — сказал он, улыбнувшись. — Удачи вашему чемпиону. Вам решать, какому именно.

========== 6. ==========

Скорпиус Гиперион Малфой, одетый в леопардовую шубу и солнцезащитные очки, держал в одной руке бокал хереса и выгуливал на поводке гуся. Светало.