Я некоторое время постоял лицом к скале, левой ногой упираясь в край выступа и жестко вцепившись пальцами левой руки в спасительную трещину. Затем медленно, как улитка, стал перетекать за угол. Правой рукой в это время старательно нащупывал увиденную ранее трещину. И все эти действия делал с закрытыми глазами. Мышцы рук горели и дрожали от длительного напряжения. Ободранные ноги стало сводить судорогой. Когда боль в мышцах стала невыносимой, я стал подумывать о легком прыжке вниз. В этот переломный момент вспомнил знаменитую корову в самолете и фразу: «захочешь жить, и не так раскорячишься». Подавился неуместным смешком, но тут же поймал проблеск ментального зрения и увидел быстро промелькнувшую картинку, как кончики невероятно длинных пальцев моей правой руки ползут по стене на несколько сантиметров ниже той самой трещины. «Ещё немного, ещё чуть-чуть …» пробормотал я, плавно переместил пальцы чуть вверх, и крепко зацепился за надежную опору. Немного помотавшись на одной правой руке, подтянул тело и перехватился левой чуть выше. Несколько перехватов – подтягиваний и я добираюсь до того уровня трещины, когда могу упираться в неё ещё и ногами. Дальше было легче. Отбив все бока в этой вертикальной трещине, я добрался до небольшой ниши в скале, в которую поместился мой тощий зад, спина и половина головы.
Скрючившись, просидел в ней с полчаса, собрался с силами и осмотрелся. На моей стороне вверху просматривалось больше десяти метров совершенно гладкой поверхности до края скалы. Безнадега. В то время как на противоположной стене, точно напротив, я увидел длинный выступ метровой ширины и рядом с ним маленькую пещерку. До неё было около трех метров, но внизу пропасть. Вроде рядом, но как говорится: «близок локоть, да не укусишь». От сожаления заскрипел зубами, выбор, сделанный внизу, теперь казался фатально неверным. Опять ушел в жалкое подобие ментального транса. Через несколько минут меня вдруг охватило чувство уверенности в своих силах, ноги и руки сразу налились знакомой энергией. Выбора не было. В голове метрономом билась крылатая фраза: «Смотри, не смотри, думай, не думай, прыгать надо».
Потом вдруг из глубины рваной памяти всплыли забавные, но очень важные правила: «Нельзя перепрыгнуть пропасть на 98%, но дело надо доводить до конца». Тело расслабилось, а голова стала четко просчитывать все действия для подготовки прыжка: встать на ноги на краю ниши спиной к стене, зацепиться пальцами за стены, отпустить руки, одновременно сгибая колени. В падении тела до угла в сорок пять градусов резко оттолкнуться и прыгнуть вверх-вперед, с расчетом зацепиться руками за край выступа. План был готов. У меня был только один шанс сделать это. Если не достану до края, то следующей, последней в этой, третьей по счету, жизни, остановкой будет «тазик» у подножья скал.
Потратил ещё полчаса, чтобы сделать массаж мышц ног и рук, тщательно размять и укрепить пальцы. Не отдавая себе отчет в своих действиях, привычно подкачал энергию в мышцы, с изумлением и радостью ощущая слабенькую реакцию ментального тела. «Врешь, не возьмешь!», – с резким выдохом крикнул я и слитным движением проделал запланированные операции. Полёт над пропастью был очередным прорывом. Тело вспомнило прошлый опыт прыжков и уверенно переместилось на противоположную скалу. Ошеломляющий удар о стенку чуть не вышиб из меня дух, но необычно сильные пальцы вцепились в край выступа и не дали свалиться вниз. Повисев несколько минут, изо всех сил превозмогая боль, слабость и головокружение, взбрыкнув ногами, подтянулся на пальцах рук и заполз на выступ. Там уже позволил себе потерять сознание.
Очнувшись, долго отдыхал, лежа на широкой каменной ступеньке, с трудом приходя в себя после подъема по скалам и безумного полета над пропастью. Очередная близость смерти на мгновение лишила меня присутствия духа. «Ну сколько можно меня испытывать», – взмолился я неведомым высшим Игрокам, – может быть хватит?» А в ответ лишь легкое хи-хи. Понемногу пережитый ужас сменился знакомым чувством удовлетворения победой над своими слабостями и радостью от появления признаков возвращения ментальных способностей. Я неожиданно остро ощутил, как сладостно ощущать себя живым. Хрипло пробормотал, издеваясь над собой: «Глупый и наивный менталист-идеалист! Мальчишка! Ты опять прошел по самому краешку». Успокоился, поднял голову и с удивлением увидел, что вершины скал сливаются наверху с другим, более неприступным, обрывом. Свесил голову вниз и стало очевидно – щель между скал вела именно к этому месту – к пещерке. Это конечная точка пути. Страха уже не было, зато закипало знакомое бешенство, и появилась злая решимость идти до конца.
Оставалось одно – рассмотреть и прощупать возможный проход через пещерку. Я встал на колени и заглянул внутрь. Неожиданно услышал знакомое шипение, похожее на свист воздуха, вырывающегося из воздушного шарика. А то, что я в тени принял за кучку камней, зашевелилось, и мгновенно стало понятно, что это змея. Разноцветное чешуйчатое тело стремительно встало на хвост и стало угрожающе раскачиваться. Глаза поблескивали в полумраке пещеры. Клиновидная голова напомнила мне родной «Утюжок». Бежать было некуда, а моё голое тельце было беззащитно перед этой красивой тварью. Достать трость из-за спины не успеваю. Оставалось ещё раз попробовать пробудить свои ментальные способности.
Я стоял на коленях, уставившись на змею. Она была уже на расстоянии двух метров от моего лица, готовая сделать стремительный выпад. Любое движение с моей стороны могло спровоцировать ее атаку. Любуясь совершенным телом, я строил паутинку ментального щита, одновременно пытаясь сканировать её матрицу, чтобы ослабить боевой настрой. Время текло как струйка хорошего меда, а змея не подавала признаков расслабления или замедления. И тут подвели мои согнутые в коленях голые ноги, упиравшие в мелкие камни. Левая икроножная мышца дернулась в болезненной судороге и змея атаковала в лицо, как опытный фехтовальщик. Я уклонился вправо, а блестящая голова влетела в слабую паутинку ментального щита с левой стороны головы. Толчком меня наполовину развернуло и туловище змеи закрутилось на моей шее. Прикосновение ее скользких чешуек к коже было ледяным и отвратительным. Я заорал от ужаса. Змея сдавливала мне горло, а громкое шипение било в ухо.
Почувствовав брызги, я с облегчением понял, что гадюка промахнулась, и укус пришелся в ручку от трости. Её ядовитые зубы сломались от удара в камень, голова после броска запуталась в ментальной паутине, а напряженное туловище в два слоя покрыло мою шею. Яростные рывки выталкивали яд, разбрызгивающийся по спине. На одном выдохе я схватил змею за хвост, мгновенно раскрутил её на шее, швырнул в пещеру, выхватил клинок и воткнул его в голову гада. В тот же момент меня затрясло, как от удара электрическим током, а судороги завалили беспомощное тело в яму, где лежала змея. Серая пыльная земля провалилась, и я по инерции опять ударился головой о стенку.
Пришел в себя уже поздней ночью, лежа на животе, в странном полумраке. Вроде бы было темно, а я видел всё как на тренировках ментального зрения. Руки провалились по плечи в теплую труху, а голова покрылась твердой коркой крови. Вспомнив пережитое, стал поскуливать от страха, а потом, свернувшись в клубочек, внезапно уснул в теплой пещерке. Проснулся через пару часов уже ранним утром. Было весьма прохладно.
Состояние тела было ужасным. От жажды пересохли губы, во рту всё закаменело, воздух с трудом прорывался через распухшее горло. При всём этом еще и тошнило. По всем признакам, после неудачной попытки пробить лбом гранитную стенку, получил сотрясение содержимого моего нового мозга. Положение усугублялось тем, что тяжелый подъем, приступы страха, интенсивное потоотделение лишили моё тело жидкости. «Если не найду воду до утра, то вряд ли выживу на этой скале», – вяло и безразлично подумалось мне. Тут же вспомнил про змею, нашел её, разрезал брюхо клинком и стал судорожно высасывать кровь. Сохранившиеся рефлексы инопланетного дикаря легко взяли верх над брезгливостью гнилого интеллигента. А новому телу было всё по кайфу. Частично утолив жажду, принялся жадно грызть ещё теплое мясо. Через час от двухметрового представителя пресмыкающихся осталась голова и горстка костей. «И куда всё влезло. Килограмм пять было, если не больше», – удивился я, щупая как прежде плоский живот.
