– Нет, Вирия, – покачал головой Джеральдо. – Просто ей тесен наш дом. Если она действительно выросла в море, в четырёх стенах её не удержишь.

– Я не отпущу её! – в голосе женщины проскользнули визгливые нотки. – Я не для того удочерила её! Я всегда мечтала о дочери! Я устала лить слёзы по сыну, который не вспоминает обо мне годами. Он уехал и ищет счастья где-то на Спире. Я только успокоилась, обрадовалась… А моя Танира улетает, словно лист с дерева по осени…

– Но так всегда бывает, Вирия, – Джеральдо положил руку ей на плечо. – Ты не удержишь её. А если будешь упорствовать, вы поссоритесь. Тогда ты потеряешь её навсегда, даже если заставишь неотлучно быть рядом. Смирись и отпусти. Если она поймёт, что небо не для неё, вернётся.

– Но я… – всхлипнула женщина.

– Подожди. Танри молода. Ей хочется свежих ветров и острых ощущений. Она сильная. Ей никто не причинит вреда, если она сама этого не позволит. А она не позволит. Вирия, мы живём в прогрессивное время. Девушка вполне может стать лётчицей. Вспомни перелёт Виржинии Лео через Ночной океан!

Вирия вздохнула.

– Хорошо. Пусть едет. Но мне будет очень больно.

Она понуро вышла из библиотеки. За ней последовал Джеральдо, абсолютно уверенный – через месяц-другой девочка напрочь забудет о сегодняшних высказываниях. Как бы не так…

…252 год от прилёта гатуров. Два года с момента прибытия Танри на «зелёную землю». Виса…

Вещи собирали все вместе. По случаю отъезда Танри и Арвисо в Академию не открывали магазин.

– Тебе непременно нужно взять то синее платье, – упорствовала Лиди, хозяйничая в шкафу Танри. – Ты в нём такая красивая и серьёзная! Учителя будут сражены и примут тебя, едва ты переступишь порог.

– Да что ты, дочка, – возражала Агнесс. – Разве можно одевать выходное платье на собеседование? Танри, возьми лиловое с белым воротничком.

– Фи! В нём она будет смотреться служанкой! – возмутилась Лиди. – Пусть лучше розовое наденет.

– Чересчур легкомысленно! – сухо заметила Вирия. Она сердилась на свою приёмную дочь, не желая смиряться с её решением, но всё же хотела, чтобы та выглядела лучше всех. – Послушай меня, надень зелёное. Оно с твоими глазами сочетается. Я чудесные авантюриновые серьги к нему отдам. И кулон. И колечко. Будешь смотреться куколкой!

– Поторопитесь. Мы с Серино уже заждались, – постучался в двери Джеральдо.

– Сейчас, – сердито сказала Вирия и вручила приёмной дочери зелёное платье.

Делать было нечего. Чтобы не расстраивать мать, Танри надела его, хотя самой ей было по душе красноватое, цвета заката. Но при таком обилии советчиков кто спрашивал её мнения? Хотя, собственное отражение в зеркале ей понравилось.

Домашние духи-хранители, подкравшиеся понаблюдать за подготовкой к отъезду, довольно светились, свесив со шкафа коротенькие лапки. Знать бы, что за перемены в жизни дома и его обитателей они чувствуют. Перед свадьбой Лиди и Серино они беспокойно катались под ногами, шкодили Вирии на кухне, путая соль и сахар, перемешивая корицу и молотый перец. Перед сдачей Танри и Арвисо выпускных экзаменов в школе, они чаще обычного съезжали по перилам лестниц… А сейчас они крадутся за Танри по пятам, дёргают её за подол платья, словно предостерегая. От чего?

За окнами едва занялась заря. А ехать надо в столицу, в Лиссаран. Пять-шесть часов на машине по душным, пыльным дорогам среди всхолмлённых равнин.

Проведя два года в доме Синардов, Танри уже представить себе не могла иной жизни. В последние месяцы ей казалось, будто она родилась здесь, будто она действительно дочь Вирии. Глядя на шумных соседских детей, она придумала себе счастливое детство, полное маленьких тайн от взрослых и больших открытий. Даже магазин игрушек стал ей близок. Казалось, она была готова работать в нём всю жизнь, смотреть на улыбчивые лица детей… Она почти согласилась с доводами Вирии остаться дома.

Что она делает, подчиняясь внезапной прихоти, а может быть воле судьбы, уезжая из уютного дома в большой незнакомый мир? Ледокол и моряк Бартеро ей уже не снились. За новыми впечатлениями они поблекли, выцвели, как выцветает фотография, долго пролежавшая на солнце.

Она повзрослела. На неё заглядывались парни. Старая учительница человековедения убеждала её пойти в медицинскую школу… А Танри захотела летать. И уже не из-за потерянного прошлого, а просто ради неба. Ради ощущения свободы, о котором столько рассказывал ей Арвисо, а потом и Сирино.

– Пойдём, дочка. Нельзя так задерживать мужчин, – вырвала её из раздумий Вирия. – Экзамен начнётся в полдень, а нам ещё добраться надо.

Светло-коричневые шторы всколыхнулись ей на прощание. Желтые стены дома в зелёном кружеве листвы словно шептали «до свидания». Арвисо в белой рубашке и в коричневых штанах стоял у новенького автомобиля, поблескивавшего в свете только-только появляющегося на горизонте солнышка.

Джеральдо и Вирия отправились вместе со своими воспитанниками. Автомобиль вёл Сирино. Сонный Шанбаре провожал их завешенными окнами, цветущими круглый год садами. А по окончании города им отсалютовали на прощание гордо тянущиеся к небу кипарисы.

Убаюканная дорогой, Танри уснула, опустив голову на плечо уже дремлющей Вирии, чтобы к десяти утра быть разбуженной дядей Джеральдо, ибо впереди лежал Лиссаран.

О, на столицу Висы обязательно следует посмотреть! Многоголосый, разноязыкий город, вечно молодой и дерзкий, он одновременно напоминает и юнгу, ссаженного на берег за неповиновение капитану, и кокетливую смуглую красавицу с чёрными, как южная ночь волосами и ветреной душой.

Лиссаран раскинулся на скалистых холмах, и потому вы не найдёте в нём ни одной ровной улицы. Многочисленные обрывы и трещины в земле соединены мостиками и мостами. Все дороги вьются, изворачиваются, словно усики винограда. Да и сам виноград и дикий, и окультуренный норовит обвить городские постройки. Густая зелень: пальмы, кипарисы, магнолии и черешня заполонили сады. Белые дома с красными и коричневыми черепичными крышами сами словно светятся под жарким южным солнцем.

И фонтаны! Невозможно сосчитать, сколько фонтанов в Лиссаране маленьких и больших! Вокруг них всегда полно людей, особенно ближе к полудню, когда жара становится невыносимой. Фонтаны вы можете отыскать и в заросших акациями и ежевикой тихих двориках, и на прямоугольных площадях, «огороженных» великолепными богатыми домами, и на набережной, где всегда полно народа, где без перерыва звучит музыка, толкаются бродячие циркачи, художники, торговцы всякими безделушками, а так же шулера, воришки и гадалки.

Танри и Арвисо смотрели во все глаза. А Вирия только тяжело вздыхала, представляя, сколько соблазнов будет у её воспитанницы, поступи она в Академию.

А потом их взорам предстало море, усыпанное бисером лодочек и радостно приветствующее всех желающих парусами яхт. И сердца будущих лётчиков были покорены навсегда.

Дорога, петляя, покинула центр города и повела автомобиль на окраину, где за металлическим забором и акациями возвышалось светло-зелёное пятиэтажное здание старой постройки, в котором и располагалась Воздушная Академия. Вокруг него громоздились трёхэтажные белые коробочки общежитий.

Оставив родственников и друзей за металлическим забором, кандидаты в студенты проходили по парку, поднимались на второй этаж Академии и собирались в огромной полукруглой аудитории с розовыми стенами.

– Только бы её не взяли, – вздохнула Вирия, проводив глазами свою приёмную дочь. – Только бы она осталась со мной!

– Теперь всё в руках всевышнего, – отозвался Джеральдо.

… Пятнадцатилетние юноши и девушки расселись на длинных скамьях просторной светлой аудитории. Девушек было очень мало, и они держались стайками, нервно хихикали и поглядывали на парней.

– Не ходи к ним, – боясь лишиться хоть какой-то поддержки, обратился к Танри Арвисо.

– А я и не собиралась, – девушка присела на скамью. – А как будет проходить собеседование?