В представлении Кэти идеальный вечер может проходить у костра с интересной книгой в руках, а для Дэна это шумная вечеринка с огромным количеством текилы. Можно ли измерить такое личное ощущение, как счастье, если люди представляют счастье совершенно по-разному?

Как ни удивительно, это возможно. Я быстро понял это, изучив результаты исследований. Ученые по всему миру десятилетиями собирали данные о счастье, проводили исследования, чтобы установить, как счастливые люди чувствовали себя в определенный момент времени, и соотносили эти данные с другой информацией об их жизни, чтобы выявить наиболее вероятные причины счастья.

Один из этих ученых, Рут Веенховен из Университета Эразма Роттердамского в Нидерландах, создал Мировую базу данных счастья – коллекцию тысяч исследований, предметом которых стала субъективная радость жизни. Веенховен, как и многие другие исследователи, воспользовался самым простым способом измерить уровень счастья человека – задать ему соответствующий вопрос. Если люди называют себя счастливыми, значит, они и правда счастливы.

Эту форму счастья назвали субъективным благополучием. Его исследователи часто используют уже упоминавшуюся ранее шкалу самооценки благополучия Кантрила. Разработанная в 1965 году экспертом по общественному мнению Хэдли Кантрилом и его коллегами из Принстонского университета, эта техника призывает респондента представить лестницу, ступени которой пронумерованы от 0 в самом низу до 10 наверху. Если верхняя ступень – наилучшая для него жизнь, а нижняя – наихудшая, то на какой ступени он стоит в данный момент? Эта шкала позволяет присвоить количественную оценку уровню благополучия отдельного человека.

Лестница Кантрила оказалась полезным исследовательским инструментом, особенно при измерении того фактора, который мы в этой книге назвали гордостью. Сейчас лестница Кантрила используется в Мировом опроснике Института Гэллапа. Этот опросник выявляет уровень счастья в 150 государствах.

Также лестница Кантрила используется при определении индекса благополучия Института Гэллапа и Sharecare в ежедневных опросах 500 американцев с разных концов страны. В ходе этого анкетирования людям задают и другой тип вопросов – о том, как они прожили предыдущий день. Смеялись ли они? Улыбались ли? Чувствовали ли себя счастливыми? Злились ли? Испытывали ли тревогу? Эти вопросы помогают определить аспект радости. Третий тип вопросов в таких анкетах затрагивает осмысленность – считает ли человек свою жизнь стоящей и наполненной смыслом.

Все вместе эти категории вопросов помогают выяснить, как люди ощущают и интерпретируют счастье, и измерить каждый из аспектов, чтобы составить полную картину благополучия.

Это отчасти объясняет, почему в крупных исследованиях часто приводятся разные рейтинги стран по уровню счастья. По данным одних опросов в рейтингах лидируют богатые страны Европы, в первую очередь Скандинавии. К примеру, согласно «Всемирному докладу о счастье» за 2017 год, в число самых счастливых стран вошли Норвегия, Дания, Исландия, Швейцария и Финляндия. В других исследованиях первые строчки занимают страны Латинской Америки – так, индекс благополучия Института Гэллапа и Sharecare за 2014 год назвал самыми счастливыми странами мира Панаму, Коста-Рику, Бразилию, Уругвай, Сальвадор и Гватемалу.

Как я выяснил, разница между рейтингами отчасти объяснялась различиями в методологии измерения гордости и радости.

Однако самые низкие строчки в любом опросе занимают страны, где свирепствуют насилие, бедность и болезни. Опасаясь за собственную безопасность, финансовое благополучие и здоровье, люди не находят времени на те дела, которые дают чувство удовлетворения и радости. И такие страны, как Центральноафриканская Республика, Бурунди, Танзания, Сирия и Руанда, оказываются в самом низу шкалы.

Как правило, уровень счастья не повышается, пока не вырастет уровень доходов. К примеру, крошечное государство Бутан, где валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения составляет всего 2350 долларов, все равно остается на 84-м месте по уровню счастья, хотя руководство страны и провозгласило счастье целью своей социальной политики.

Как только основные нужды жителей удовлетворены, при определении уровня благополучия решающую роль начинают играть другие факторы. Как замечают авторы «Всемирного доклада о счастье», национального счастья не достичь, пока не снизится уровень коррупции, не повысится доступность хорошего здравоохранения, щедрость не станет обычным делом, люди не почувствуют свободу в принятии важных решений, не найдут друзей, на которых смогут рассчитывать в тяжелые времена, и не начнут больше смеяться, чем злиться и тревожиться.

Хотя достаток очень важен для счастья, не меньшее влияние оказывают культурные и географические факторы. Это объясняет, почему самодостаточный крестьянин из Латинской Америки, который почти ничего не имеет, может считать себя счастливым, в то время как богатый европеец с узким кругом друзей может быть несчастен.

Результаты исследований помогли мне найти уникальные характеристики счастья в каждом из регионов. Я решил, что статистически самые счастливые зоны мира могут преподать нам урок, а потому в 2008 году посетил три страны, которые часто называют одними из самых счастливых в мире, – Данию, Сингапур и Мексику. Я выбрал их отчасти потому, что они демонстрировали различные варианты благополучия трех континентов. (Потом я добавил к списку калифорнийский город Сан-Луис-Обиспо, чтобы изучить и американские представления о счастье.)

В каждом из этих мест я беседовал с экономистами, психологами, политологами, журналистами, писателями и представителями других профессий, чтобы понять местную формулу счастья. Многие люди сами делились со мной своими историями. И я гораздо лучше осознал, как счастье и довольство рождаются из трудностей и надежд. В результате появилась на свет моя первая книга о счастье «Голубые зоны. В поисках счастья», которая была опубликована в 2010 году.

С 2010 года исследования счастья продвинулись далеко вперед. Только за последние 5 лет на эту тему было опубликовано более 14 тысяч академических работ, написанных психологами, экономистами, социологами и политологами всех сортов. В последнее время мировые лидеры все чаще признают, что счастье общества должно быть одной из главных целей социальной политики. И эта идея перекликается с моим стремлением создавать новые «голубые зоны».

Многие политики, включая канцлера Германии Ангелу Меркель и бывшего премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона, признали, что показатели удовлетворенности жизнью – и определяющие ее факторы, такие как трудоустроенность, адекватные жилищные условия, доступное здравоохранение и хорошая экология, – должны стать альтернативным способом измерения социального прогресса наряду с исключительно экономическими показателями, например ВВП.

– Часто мы не делаем акцент на том, что действительно важно для людей, – сказала Меркель в 2012 году на конференции о благополучии.

Дэвид Кэмерон назвал повышение уровня счастья в обществе «главным политическим вызовом нашего времени».

Современная наука о счастье рождает все больше отдельных стратегий. К примеру, исследователи сравнили жизни близнецов (ДНК которых почти идентична) с жизнью двойняшек (которые обладают разной ДНК) и пришли к выводу, что генетика определяет около половины различий в уровне счастья. Жизненные обстоятельства, такие как среда и воспитание, объясняют еще около 10 процентов различий. Остальное определяется нашим поведением, причем не только поступками, но и мыслями. На уровень счастья влияет множество факторов, помимо генетики, и многие из них нам под силу изменить.

Позитивная психология предлагает несколько стратегий по повышению уровня благополучия. Сюда входят осознанность, медитация, благодарность, развитие выносливости, использование собственного опыта и так далее. Это верно: все эти практики, скорее всего, повысят ваш уровень счастья. Проблема большинства подобных советов заключается в том, что они заставляют вас учиться новому и долгое время применять это на практике. Отказываясь от привычки – будь то осознанность, благодарность, медитация или что угодно еще, – вы рискуете свести на нет весь положительный эффект. Именно поэтому я отношусь к этим стратегиям как к диетам и спортивным программам: на короткое время они помогают, но в итоге не решают проблемы. Это лишь временные меры, которые не дают долгосрочных результатов.