========== Глава 1. Кто не рискует, тот не пьет шампанского ==========

Утро выдалось прохладным и ветреным, как нередко случается в Барселоне в середине осени; поэтому традиционный совместный завтрак было решено перенести с открытой веранды кафе в зал.

Себастьян, проторчавший на сквозняке ту самую четверть часа, на которую опоздал Джим, был легко одет, немного сердит и по-утреннему голоден, так что в качестве извинения любовник предоставил ему право выбирать столик на свой вкус и делать заказ для них обоих.

Этот жест доброй воли со стороны альфы красиво выглядел, но оказался ошибкой, повлекшей за собой драматические последствия… Если бы Мориарти предполагал, во что выльется легкомысленное дозволение нарушить заведенный ритуал, то просто-напросто увел бы Морана в другое кафе, но подобная мысль даже не закралась ему в голову.

Поначалу все шло хорошо, просто замечательно: они сели в углу, далеко от входа и возле панорамного окна, что позволяло видеть весь зал — и одновременно любоваться песочными фасадами, круглыми балконами, желтеющими тополями, красно-желтыми цветами в вазонах и пестрым людским потоком, текущим по Рамблас в обе стороны. Пока Себастьян придирчиво изучал варианты завтраков, по обыкновению колеблясь между сэндвичами и французским омлетом, Джим читал новости на смартфоне и строил планы на вторую половину дня, поскольку первая была загружена делами под завязку.

Прошло несколько минут, Моран все еще ничего не выбрал, и Мориарти, удивленный такой медлительностью до завтрака, соизволил поднять глаза от экрана и посмотреть на лицо омеги.

Выражение этого лица, красивого, знакомого до мельчайшего штриха, любимого в каждой черточке, было сложным… настолько сложным, что Джим передумал задавать вопрос и попросту проследил за направлением взгляда Себастьяна.

Через три столика от них, по диагонали, сидела необыкновенно красивая черноволосая бета, в элегантном брючном костюме, державшая на коленях прелестного кудрявого малыша-омежку лет трех или около того.

«Ах вот оно что…» — Мориарти внутренне усмехнулся, но внешне остался бесстрастным, зная, насколько детская тема болезненна для Морана.

— Да, очень хороша. И совсем не похожа на твою бывшую — та, помнится, была блондинкой. Так мы сегодня будем завтракать или нет? В одиннадцать у меня заседание правления.

Моран вздохнул, прекрасно поняв невысказанное Джимом, и, ткнув наугад в меню, заказал им омлет.

Действительно, бывшая пассия Морана, довольно симпатичная бета, была блондинкой, и все их тогдашние знакомые и друзья считали, что они очень красиво и эффектно смотрятся вместе. Но… только и всего. То, ради чего, собственно, двое решаются разделить одну территорию и постель, оказалось невозможно по определению. Будь Себастьян бетой, у него мог быть шанс — и неплохой — стать отцом, подарив Джессике ребенка обычным путем, таким естественным для всех бет. Но их союз так ничем и не закончился — природа, словно в насмешку, наделившая рослого и красивого Себастьяна всеми признаками омега-особи, не оставила им другого выбора, кроме как полюбовно разойтись и начать искать себе других, более подходящих партнеров.

Судьбе было угодно, чтобы почти три года назад он встретил своего альфу… И не просто альфу — истинного. Джим нанял Морана на работу, даже не заглянув в его послужной список, а, наняв, сразу приблизил к себе настолько, насколько вообще возможно приблизить телохранителя…

Отношения у них сложились почти сразу, и секс — да… секс был улетным, чего уж греха таить! Но на метку и зачатие они пока не решались, оставаясь в статусе любовников и не перешагивая за эту невидимую, но все меняющую в их жизни черту.

Однако, чем дольше они делили друг с другом жизнь и все ее риски и опасности, сопутствующие образу жизни и деловым связям Джима, тем чаще Моран задумывался о том, что был бы, пожалуй, готов рискнуть еще больше и дать альфе зачать в нем наследника его теневой империи…

Джим не торопил события, но замечал, как желание партнера растет и крепнет вместе с решимостью пойти на жертву и перетерпеть все ритуальные мучения — и все ради того, чтобы использовать единственный шанс со своим истинным. Потому что никакого другого шанса у омеги-Морана ни с кем другим просто не будет…

— Какие у тебя планы на этот уик-энд? — как бы между делом осведомился Себастьян, вяло ковыряя вилкой в омлете и стараясь не смотреть в строну Джима, который делал вид, что ничего не заметил и делил теперь свое внимание между тарелкой, чашкой кофе и смартфоном.

Мориарти положил вилку и снова поднял глаза, холодные и спокойные, как осеннее небо.

— Мне казалось, что мы уже обсудили расписание, и ты занес его в свой органайзер. Нет?

Моран сделал неопределенный жест, истолкованный боссом как признание обозначенного факта — и вместе с тем как сомнение или несогласие.

— Хорошо, я повторю. Вечером в пятницу мы идем в кино, наслаждаться фантастикой про твоих любимых космических монстров, или как там называется этот шедевр массовой культуры… Ночь проведем в нашей квартире, а утром в субботу уедем в Баньолес, на виллу. Ты хотел смотреть парусную регату, а я надеялся хоть немного побыть в тишине и поработать над книгой. В воскресенье в пять часов у меня встреча с японцами, вечером же, если память не изменяет, мы либо идем на семейный ужин к Деборе, а потом на танцы в «Марулу», либо пить абсент в «Марселье», и после опять-таки в «Марулу».

От внимания Мориарти не укрылось, что, пока он произносил свой монолог, Себастьян несколько раз вздохнул и покачал головой, а в углу рта любовника спряталась легкая складка недовольства.

Джеймс мог бы проигнорировать эти сигналы, отнеся их на счет омежьей эмоциональной неустойчивости, обострявшейся в определенные дни, но в его личном календаре ближайшая течка (или «цвет», как романтично выражались в более чопорные времена) Себастьяна была отмечена через два месяца, на рождественской неделе. Поскольку в дни цветения любовника работать и думать о делах было решительно невозможно — об этом говорил опыт всех прошлых течек — Мориарти всегда заранее планировал отпуск и увозил Морана в какое-нибудь красивое место, с отелем «все включено», номером «люкс» и большой кроватью. Выбор места для медовой недели предоставлялся Себастьяну, ему достаточно было ткнуть в любую точку на карте, и они туда ехали, летели или шли пешком… Билеты на Барбадос, с датой вылета 22 декабря, были уже давно куплены и ждали своего часа; но сегодня на календаре было только двадцатое октября.

Джеймс отложил смартфон, отодвинул чашку и накрыл ладонью руку любовника:

— Что случилось, милый? Чем ты недоволен на этот раз? Если у тебя есть другие идеи насчет выходных, тебе достаточно только пожелать.

Мориарти был точен и методичен во всем, что касалось бизнеса, он уважал планирование и не терпел хаоса в делах, но в личной жизни дела обстояли несколько сложнее. Молниеносная готовность Джеймса изменить планы по прихоти Себастьяна была наилучшим подтверждением любви, с этим согласились бы все, кто знал Мориарти.

Себастьян, конечно, знал о планах на уик-энд и еще час назад, наверное, был с ними вполне согласен, если бы не снова это настойчивое напоминание, сродни тиканью часового механизма на бомбе — тик-так, тик-так… бум! Он прекрасно понимал, что время, пригодное для здорового родительства, истекает для него так же неумолимо и методично, и, чем дольше откладывать вопрос деторождения, тем мучительнее и сложнее дастся им обоим этот дьявольский ритуал…

Джим предложил ему это только однажды, заметив, с какой тоской Моран наблюдал за играми маленьких детей. Мориарти, будучи альфой, сам не сильно заморачивался о том, будет ли у него наследник или даже наследники, он относился к продолжению рода философски и не был намерен тратить на пустые размышления или сомнения хоть минуту своего драгоценного — в прямом смысле слова — времени.

Моран серьезно обдумал тогда слова босса, но в тот момент у него не хватило решимости пойти на это, и они отложили обсуждение этого вопроса на долгие месяцы.