Так что Гарри довольно сильно обрадовал визит Гермионы. Означало ли это, что ей не нужны три дня ожиданий, что она любит его, и готова стать его женщиной уже сейчас? Впрочем, Гермиона всегда умела удивлять.

— Сегодня, Гарри, и до самой свадьбы называй меня госпожой Мионой.

— Как? — хохотнул он, но резко замолчал когда она распахнула плащ и осталась в одном лишь чёрном кружевном белье с чулками на подвязках и поясе.

— Понял, госпожа… — он сглотнул, чувствуя, как распространяется по телу жар, скапливаясь во вполне определённом месте, — Миона.

Он знал, что она хороша, но реальность во много раз превзошла все его ожидания. Эти чётко очерченные бёдра и тончайшая талия с плоским спортивным животиком, грудь, которую прекрасно дополняли два кусочка чёрной кружевной ткани — всё это было так соблазнительно, что Гарри чуть не зарычал от досады и невозможности отнести Гермиону в спальню прямо сейчас и доказать, что госпожой она может быть только под ним.

Гермиона слабо улыбнулась, кажется, сдерживая смех, но тут же взяла в себя в руки и скомандовала:

— На колени, раб Арри.

Тут Гарри уже не выдержал и рассмеялся в полный голос, но, получив в ответ обиженный взгляд, быстро взял себя в руки.

— Прости, прости. Но почему не Гарри? Чем тебе моё имя не угодило?

— Всем угодило, — залилась краской Гермиона. — Просто я подумала, что если мы будем играть, то настоящие имена лучше не использовать. По разным причинам. Вдруг кто-то услышит?

— Всё, родная, я понял, — кивнул Гарри, расстегнул джинсы, тут же стянув их с себя, и опустился на колени, планируя в самом скором времени поменяться с ней местами. — Госпожа Миона, твой раб Арри ждёт приказаний.

Гермиона выпрямилась и подошла к нему, наслаждаясь видом сильного и покорного тела.

— Ложись на спину, раб Арри, — приказала она.

Гарри послушно лёг в планку и перевернулся, выставляя на обозрение металлическую конструкцию, сдерживающую рвущееся наружу желание. Гарри ожидал следующего приказа, но Гермиона вдруг уселась на него, и, откинув со лба уложенные волосы, мягко прикоснулась к заключенному в серебряную клетку члену.

— Эй, поосторожнее, он теперь очень чувствительный!

— Прости, Аарри, но это так интересно! Да и этот пояс — он отличается от маггловского и, кажется, несколько удобнее, словно бы изготовлен специально для тебя.

Гарри закинул руки за голову и просто наслаждался. Наслаждался видом Гермионы в невероятно сексуальном белье и тем, как аккуратно и нежно она касалась его члена.

До этого ещё никто не относился к его члену столь трепетно, да и вообще, никто не относился столь трепетно к нему самому. Гарри и не думал, что к нему можно так прикасаться, словно он какое-то божество. Какой уж тут раб Арри! Впрочем, Гермиона всегда к нему так относилась. Не сказать, что это было так уж заметно постороннему взгляду, но Гарри всегда подспудно чувствовал её заботу о себе.

А ещё Гермиона любила удивлять его. Как, например, сейчас, когда она резко наклонилась, и, оттопырив очаровательную попку — которой, по его планам, совсем недолго оставалось быть нетронутой — лизнула свободную от металла плоть его члена.

Гарри дёрнулся. Сам он в последние дни даже не пытался заниматься самоудовлетворением, понимая всю бесперспективность этого занятия, но язык Гермионы, прочерчивающий дорожки по всей доступной поверхности, просто отправлял его на небеса.

Это не могло продолжаться слишком долго, и Гарри вдруг почувствовал, насколько близок он к оргазму, что было отнюдь неудивительным, учитывая, как часто, долго и безрезультатно он находился в состоянии эрекции за последние дни.

— Гермиона, я сейчас… Я уже готов…

— Правда? Я читала правила и там было написано, что так нельзя, но… — отвлеклась Гермиона. — Давай, раб Арри, кончи для своей госпожи!

Гермиона вновь вернулась к своему занятию, активнее вылизывая поверхность члена сквозь тонкие прутья, и легкими движениями прохладных пальцев поглаживая яички.

На самом деле, несмотря на всю свою показную смелость, она была донельзя смущена, но успешно преодолевала робость, слушая, как Гарри глухо постанывает от удовольствия, и наблюдая, как часто подрагивает его запертый в клетке член.

Гарри схватился за талию Гермионы, сильно её сжимая, и сам неосознанно начал двигать бедрами в такт движений её языка, чувствуя приближающуюся развязку. Освобождение наступила внезапно, слишком внезапно даже для него самого. Но самое обидное заключалось в том, что половину удовольствия словно бы отрезали, и он не прочувствовал всё до самого конца. Его член просто слишком долго был заперт в тесном пространстве и как будто бы занемел, потеряв часть рецепторов.

Гарри громко застонал — больше от разочарования, чем от удовольствия — но, в то же время, он был безумно благодарен Гермионе, которая решилась на такую ласку, вопреки своим принципам и комплексам. Теперь настала его пора было доказать ей, насколько она на самом деле была великолепной.

Он посмотрел в глаза Гермионе, которая слизывала с губ белёсые капли и немного при этом морщилась, и резко перевернул её на спину. В следующий момент он потянулся к своей палочке и наколдовал вместо обычного ковра — толстый и густой, в котором они почти что утонули.

— Спасибо, мне было очень приятно. — Гермиона на эти его слова только лишь скромно улыбнулась, при этом тяжело дыша от близости его тела. — А что за маггловские пояса? Откуда ты об этом знаешь?

— Ну… — раскраснелась Гермиона. — Посмотрела несколько учебных видеопособий…

— БДСМ порно? — ухмыльнулся Гарри, прижавшись своим скованным членом к её трусикам, — Так вот чем занимается на досуге наша строгая начальница международного отдела!

— Это было только один раз!

— Вчера, я так понимаю? — поинтересовался Гарри, вспоминая её расхристанный вид.

Гермиона смущённо улыбнулась и потупила взгляд.

— Ну да, мне стало интересно, как они выглядят.

— Могла бы просто попросить, и я бы показал, — покачал он головой и кончиком пальца подцепил бретельку её бюстгальтера. — Ну ладно, замнём для ясности. Сейчас мне больше интересно, как ты выглядишь без этого шикарного белья. Надеюсь, не у мадам Малкин заказывала?

— Смеёшься? — хихикнула Гермиона.

Впрочем, совсем скоро ей стало не до смеха, когда Гарри носом уткнулся в ложбинку между её грудей и повёл в сторону, подворачивая ткань бюстгальтера и приближаясь к острому соску.

— Ещё в палатке хотел посмотреть какие они на вид, — пробормотал Гарри.

— А чего ж не посмотрел?

Гарри поднял голову и взглянул на Гермиону. Спустя секунду, они, словно читая мысли друг друга, с тяжёлым вздохом произнесли:

— Рон…

Гарри ещё некоторое время смотрел на Гермиону, то и дело опуская взгляд к её губам, и прошептал:

— Так прекрасно, что нам всегда будет о чём поговорить. Но, знаешь, сейчас я могу найти гораздо лучшее применение твоему ротику.

Гарри потянулся к ней, и его язык ворвался в её рот — быстро, напористо, как завоеватель, демонстрируя, что позиция раба ему никогда не подходила. Он жалил и гладил, всасывал и прикусывал, и Гермиона совсем скоро начала метаться под ним, постанывая ему в рот, поглаживая упругие ягодицы и возвращая его член в прежнее твёрдое состояние.

Гарри выругался, но целовать её не прекратил, лишь перейдя с губ на шею. Его руки давно расстегнули бюстгальтер, а зубы сорвали последний барьер. Несколько секунд он просто смотрел на эту совершенной формы грудь, наблюдая как она вздымается от тяжёлого дыхания Гермионы. Затем Гарри склонился, по кругу очертил языком сосок и втянул его в рот, заставляя Гермиону выгнуться, словно от удара током. Он медленно опускался всё ниже, оставляя влажную дорожку от языка на груди, животе, бедре, пока, наконец, не добрался до самого вкусного, быстро сорвав последнюю и совершенно ненужную деталь её туалета. Он почувствовал, как Гермиона вцепилась в его волосы, когда его губы накрыли нежные лепестки её женственности.