Впрочем, оно и правильно. Ни один из них не был достоин её внимания.
В очередной раз поправив ненавистный пояс, Гарри без особой надежды на успех постучался в дверь кабинета Гермионы. Он уже двое суток пытался выловить её то в лабиринтах Министерства, то в в её любимых местечках, то у неё дома. Но она словно бы обрела дар предвидения, виртуозно уклоняясь от встречи со старым другом, оставляя после себя лишь небольшие склянки с зельем от потёртостей и ссадин с прикреплёнными к ним небольшими записками.
“Гарри, ты уже нашёл себе невесту?” — вопрошала насмешливая надпись на бумажке.
Гарри же на это только лишь раздражённо шипел, обмазывался зельями, да успокаивал себя мыслью о том, что, несмотря на все свои успехи, вечно скрываться от него Гермиона всё равно не сможет.
***
Через три дня после выставления позорного ультиматума, Гарри Поттер вошёл в конференц зал на еженедельное собрание глав отделов, на котором точно должна была появится Гермиона.
Ему всегда нравилось это место с панорамным иллюзорным окном, открывающим потрясающий вид на весь Лондон с высоты птичьего полета. Посередине кабинета, в окружении очень удобных кресел, стоял круглый стол, в центре которого всегда были выставлены самые разнообразные напитки. По стенам были развешаны картины известных художников, но самое замечательное было в том, что ни одна из картин не была магической, дабы никто не смог прознать, что именно обсуждалось в этом кабинете.
Гарри сухо поздоровался с присутствующими и прошёл за своё обычное место. Соседнее кресло — кресло Гермионы — выразительно пустовало, хотя обычно она приходила в этот зал чуть ли не самой первой.
Шло время, чиновники рассаживались по своим местам. Когда министр уже дал было отмашку к началу собрания, дверь в кабинет распахнулась, и в него влетела Гермиона. И в каком она была виде!
Всегда собранная, аккуратная и опрятная Гермиона, сегодня выглядела весьма предосудительно. Она была раскрасневшейся и взъерошенной. Её причёска была явно сделана наспех, на бегу. Её пиджак был распахнут, а пара пуговиц блузки — расстегнуты, открывая вид на нежную ложбинку, по которой, кажется, даже стекала капелька пота. И это уже не говоря о юбке, которая, похоже, была одета шиворот-навыворот. Но всё было бы ещё ничего, если бы не её блузка. Вернее, то, что под ней.
Гарри не поверил своим глазам и быстро опустил руку под стол, сжимая резко восставший член, чтобы хоть немного снять напряжение, когда понял, что под белой, полупрозрачной блузкой была лишь плавно покачивающаяся при каждом шаге грудь, венчающаяся темными миниатюрными сосками. И грудь эта, надо сказать, была отличной формы и самого идеального размера.
Сколько бы он не пытался, Гарри так и не смог представить себе ситуацию, при которой Гермиона могла бы забыть надеть бюстгальтер. Это могло быть только что-то, совсем уж выходящее из ряда вон, как, например, восставший Волдеморт или…
Или мужчина. Мужчина, с котором она провела бурную ночь.
Гарри мог надумать всё это на пустом месте, но яркие картинки мечущейся по подушке и сладко стонущей Гермионы, в то время как в неё вбивается какой-то мужчина — и почему Гарри так чётко представил на его месте себя? — уже заполонили его сознание. Эти картинки вызвали в нём чувство острой, незамутнённой ярости, и только усилили его эррекцию, которая уже была готова разорвать чёртову клетку.
“Значит пока я мучаюсь, она там с кем-то развлекается?! Впервые за столько лет нашла себе жеребца и так наскакалась на нём, что потом опоздала на работу?!” — злился он, скашивая глаза на её грудь.
То, что могли быть и другие причины её столь неподобающего внешнего вида, Гарри даже и подумать не мог. Вся кровь из его мозга уже давно перетекла в твердый член, заключенный в серебряный кокон.
========== Глава 3. Пикантный дискомфорт ==========
На протяжении всего собрания Гарри снова и снова елозил по стулу, то и дело поглядывая на возбуждённые соски Гермионы. В помещении не было холодно. Возможно, она просто вспоминает свой ночной секс?
— Гарри! Прекрати елозить, ты меня отвлекаешь, — улучив момент, прошипела Гермиона.
— Меня твой пиджак отвлекает, — сердито буркнул он, не отрывая взгляда от её груди.
— Мой пиджак? — удивлённо прошептала Гермиона, и, мельком взглянув на Гарри, снова переключила внимание на министра, вещающего о важности нововведений. — А что с ним?
— Он расстёгнут! — тихо рыкнул Гарри.
Гермиона хотела было возмутиться, но увидела выразительный взгляд Гарри, направленный на её блузку, и посмотрела туда же. В следующее мгновение она мило порозовела, быстро запахнула пиджак и закинула ногу на ногу, из-за чего её юбка сильно натянулась, чётко очерчивая бёдра. Гарри же, чьё воображение нашло новый объект для своего творчества, тут же представил, что именно могло бы ждать его между этих бёдер.
— Да ты издеваешься… — пробормотал Гарри, прикрывая глаза.
— Гарри, что ты делаешь? — спросила Гермиона, наблюдая, как его рука уже в который раз поправляет штаны.
— В том-то и дело, что я ничего не могу сделать, совершенно ничего! — прошипел в ответ он. — Кто-то, между прочим, всегда был против рабства и принуждения. Не подскажешь ли, кто бы это мог быть?! Я, значит, по твоей милости соблюдаю целибат, а ты там в это время, значит, сама…
— Что сама?! Что ты имеешь ввиду? — внимание Гермионы уже давно и прочно переключилось с министра на пах Гарри.
— Мисс Грейнджер. Мистер Поттер. Что же столь важное нашлось под вашим столом, что оно потребовало столь пристального обоюдного внимания? Может быть поделитесь со всеми?
Гарри и Гермиона, напряженно застыли, выпрямились и теперь уже оба густо покраснели, словно нашкодившие студенты Хогвартса, пойманные учителем. Отрицательно помотав головами под осуждающими взглядами остальных волшебников, Гарри и Гермиона сделали вид предельно серьёзный и внимательный. Кингсли же на это только лишь слегка улыбнулся, кивнул и продолжил говорить.
Спустя ещё почти час мучений все, наконец, начали расходиться. Гермиона, которой так и не удалось привести свои мысли и чувства в порядок, решила поскорее ретироваться, дабы не рисковать выдать себя перед Гарри. Да, она очень хотела взглянуть на то, что у неё получилось после множества произнесённых латинских слов и десятка написанных рун. Всё это она проделала в его же доме, под дверью его спальни, слушая сладострастные охи и вздохи его очередной пассии.
Вообще, зависть ко всем этим девушкам, что посещали его спальню, давным давно съедала Гермиону, но она совершенно ничего не предпринимала, считая себя совершенно фригидной. Даже тот факт, что Рон оказался совсем не по девочкам, нисколько не помог ей поднять самооценку. Ведь, возможно, именно её непривлекательное тело сделало его таким, а холодные ночи в её объятиях помогли ему это понять.
С другой же стороны, в своё время Рон встречался ещё и с Лавандой. И даже её весьма страстная и темпераментная натура не спасла его от участи стать любителем по исследованию задних дверей. К слову, побег Рона из под венца к другому мужчине довольно сильно задел Лаванду, и поэтому она почти каждый день на протяжении ещё нескольких месяцев доказывала свою любвеобильность не только Гарри, но и, прежде всего, самой себе.
В общем, Гермиона на самом деле считала себя фригидной и только той ночью, подглядывая за Поттером и его пассией, поняла всю глубину ошибочности этого заблуждения. Всё с ней в порядке, она совершенно нормальна. Её единственная проблема заключалась в том, что Рон её попросту не возбуждал. Да и вообще её никто не возбуждал, если разобраться.
Кроме Гарри. Её возбуждал только Гарри.
К тому же, мысль о том, что сейчас он закован и не может ни с кем развлекаться была настолько будоражащей, что Гермиона всю ночь просматривала опытные видеопособия по обращению с такими вот клетками для блядоватых мужчин.
Некоторые из этих пособий были просто ужасающе-развратными, но, даже зная, что сама она никогда не сможет заковать Гарри в ошейник, мысль о том, чтобы приказать ему сделать что-то лично для себя, что-то интимное, казалась очень волнующей.
