Мэг замерла. Только бы Люси согласилась ей помочь. Она же готова на все.

– Спрашивайте, – произнесла девушка, судорожно вздохнув, и Люси повернулась к ней.

– Итак, первый. Я должна знать, почему вы влюбились в него. Или, по крайней мере, почему вам так кажется.

Мэг захлопала глазами. Как ответить на этот вопрос? Просто влюбилась, и все. Мы же не задаемся вопросом, почему солнце всходит и заходит, а воспринимаем это как факт.

Мэг откашлялась.

– Дайте подумать. Скорее не «почему?», а «за что?» Он красив, обаятелен, остроумен, дружелюбен – то есть хорош абсолютно во всем.

– Да, вы правы: все так, моя дорогая, – но должно быть что-то еще, более глубокое.

Глубокое?

– Он обожает свою сестру, доброжелателен со слугами, никогда не пройдет мимо нищего, не подав милостыни, и не важно, сколько монет у него в кармане.

Мэг не знала, что еще сказать, и лишь вздохнула.

– Да, все это выдающиеся качества, – согласилась Люси. – Но ведь вокруг множество мужчин. Почему именно он?

Мэг покусала губы и промямлила:

– Я влюбилась в него, когда мне было шестнадцать.

Герцогиня сложила руки на груди.

– Да, это факт биографии, но никак не ответ на мой вопрос.

– Неужели это так важно?

Мэг умоляюще посмотрела на герцогиню. Да, ей говорили, что с Люси очень непросто, но что ее будут допрашивать с таким пристрастием, и в голову не приходило.

Люси медленно покачала головой.

– О, дорогая, в этом мире все важно. Мы любим по множеству причин, но если вы любите Харта только за то, что он красив, богат и остроумен – и все эти качества в нем присутствуют, не спорю, – у вас не будет прочного фундамента, на который опирается настоящая любовь. У меня романтическая душа, но помогать я готова лишь тем, кто действительно любит.

Мэг глубоко вздохнула и вернулась памятью к тем временам, когда ей было шестнадцать. Взгляд разноцветных глаз герцогини не отпускал, и девушка решилась.

– Ладно. Конечно, я знаю, почему влюбилась – всегда знала, – но если признаюсь вам, пообещайте, что об этом больше никто не узнает.

Герцогиня так активно закивала, что черный локон выбился из ее прически и упал на лоб.

– От меня никогда никто ничего не услышит! – Люси так торжественно произнесла эти слова, что Мэг сразу ей поверила.

– Хорошо. – Сложив руки на коленях и уставившись на балки кессонного потолка, девушка задумалась, с чего начать. – Мы давно дружны с его сестрой Сарой, и поскольку Харт всюду ее сопровождал, однажды приехал к нам в гости вместе с ней. Уверена: ему было смертельно скучно, но он проявлял чудеса приличий, пока я делала все возможное, чтобы произвести на него впечатление, подавая чай и поддерживая светскую беседу.

Люси скрыла улыбку.

– Вы просто очаровательны! Что же было дальше?

– Мне было всего шестнадцать! – призналась Мэг, вспыхнув от воспоминания. – Я то краснела, то бледнела, как дурочка хихикала и вообще вела себя как умственно неполноценная.

– А Харт был с вами любезен, – подсказала Люси, и на ее лице с тонкими чертами было написано искреннее сочувствие.

Мэг проглотила комок в горле, поскольку не любила вспоминать этот эпизод. Давным-давно описав его в своем дневнике, она постаралась навсегда забыть о нем.

– Мать узнала, что мы втроем сидим в гостиной: предполагалось, что отец составит нам компанию, но он все еще оставался в постели после ночи, проведенной за картами.

– Надо же!

Люси знала о пристрастии барона к картам: все знали, – но говорить об этом было неприлично, поэтому сделала вид, что для нее это новость.

– Это было так непохоже на отца, – едва слышно проговорила Мэг, сгорая от стыда.

– Продолжайте, дорогая, – успокаивающе похлопав ее по руке, предложила герцогиня.

– Мать ворвалась в гостиную и потребовала, чтобы гости немедленно покинули дом. Я была готова провалиться сквозь землю. Понимаете, это произошло вскоре после ссоры между нашими родителями, но я даже не представляла, с какой ненавистью они относятся друг к другу.

– Ходили слухи, что причина конфликта в том, что ваш отец не отдал отцу Сары карточный долг, – заметила Люси. – Это правда?

Сглотнув, Мэг утвердительно кивнула.

– Да, так говорили, но в подробности родители меня не посвящали. Я была готова умереть от позора в тот день. Мать кричала, что не намерена терпеть богатеньких отпрысков Хайфилда в своем доме.

– Не может быть! – всплеснула руками Люси.

– И тем не менее это правда. – Даже теперь, столько лет спустя, жаркая волна стыда накрыла Мэг, и она схватилась за чашку в надежде скрыть, вне всякого сомнения, покрасневшее лицо. – Я подозревала, что накануне мать сильно злоупотребила спиртным.

– Что было потом? – Люси не сводила взгляда с лица Мэг.

– Харт и Сара поднялись, намереваясь уйти, конечно, и было видно, что они сочувствуют мне.

– И тогда Харт что-то сказал, да? – попыталась приблизить к сути дела девушку Люси, опускаясь на кушетку с ней рядом.

– Они еще не дошли до двери гостиной, как мать повернулась ко мне и выкрикнула: «Даже не думай, что им всерьез нравится твое общество, Маргарет! Они здесь только для того, чтобы продемонстрировать тебе, как изысканна их одежда и богата карета, на которой они сюда пожаловали. Ты для них недостаточно хороша, и никогда любить тебя они не будут».

– Прямо так и сказала? – вне себя от гнева – лицо раскраснелось, ноздри трепещут, зрачки расширены – воскликнула Люси.

– Да! – вздохнула Мэг (сколько бы лет ни прошло, ей никогда не забыть, что произошло потом). – Харт обернулся и, словно не замечая мою родительницу, посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Не слушайте ее, Мэг: она несчастный человек, – мы всегда вас любили и будем любить». Мать расхохоталась, и тогда Харт повернулся к ней и отчеканил: «Мадам, вы вольны говорить что угодно обо мне и моей сестре, но если я еще хоть раз услышу оскорбления в адрес вашей дочери, вы об этом пожалеете».

– Не верю своим ушам! – воскликнула Люси, приложив руку к груди.

– И тем не менее это так!

Именно с той минуты Мэг и полюбила его. Он никогда не уделял ей особого внимания ни до, ни после, но все равно стал для нее героем, единственным человеком на земле, который попытался защитить ее от собственной матери; та же постоянно бранила ее за то, что никак не может найти себе мужа, что некрасива и неумна.

Но в ту минуту, когда Харт встал на ее защиту, что-то изменилось в самой Мэг. Она поверила ему: поверила в то, что достаточно хороша и чего-то стоит. Сара, конечно, поспешила уйти со слезами на глазах, а слова Харта навсегда врезались в память Мэг.

Люси приложила к подозрительно заблестевшим глазам платочек и сказала:

– Теперь верю, что у вас есть причина любить его. Я и сама уже немножко его люблю за такой поступок.

Мэг перевела дыхание и тряхнула головой, пытаясь избавиться от слез, навернувшихся на глаза.

– На первый вопрос вы получили ответ. А какой же второй?

– Второй? – с недоумением переспросила Люси.

– Вы говорили, что я должна ответить на два вопроса.

– Ах да! Спасибо, что напомнили, дорогая. Второй вопрос очень простой: как Харт относится к вам? Есть ли какие-то основания предположить, что он ответит на ваши чувства?

Плечи у Мэг поникли. Отставив чашку в сторону, она нахмурилась и честно ответила:

– Понятия не имею. Надо у него спросить. – Похлопала глазами. Потом расправила плечи, решив держать все эмоции под контролем.

– Даже не догадываетесь? Может, были какие-то намеки…

Мэг лишь развела в стороны руки.

– Мне кажется, я для него лишь подруга Сары. Он вообще почти не замечает меня… разве за исключением…

О нет! Не следовало этого произносить вслух!

Люси, конечно, тут же ухватилась за оговорку и, нацелив на девушку кончик своего патрицианского носа, повторила:

– За исключением?..

Мэг опять покусала нижнюю губу. Что делать? Придется рассказать герцогине все. Ей захотелось соскользнуть с кушетки и залезть с головой под роскошный персидский ковер.