Всхлипнув, девочка побежала прочь. Она не знала, куда ей идти. Бабушка и отец были ее единственной семьей. Была еще соседка, что иногда позволяла Мэллори переночевать у нее в хлеву рядом с курами, но она, как было известно девочке, тоже работала на швейной фабрике. В общем-то, здесь работал практически весь Бетнал-Грин, кроме инвалидов и пьяниц, что были не в состоянии самостоятельно держаться на ногах.

Конечно, оставалась еще церковь, которая, якобы, давала приют всем страждущим, но местный приходской священник пугал Мэллори до дрожи. Бабушка каждое воскресенье водила ее с собой на проповеди и девочка старалась забиться в самый темный угол, откуда проповеднику отцу Джонсу ее не будет видно. Однажды, она рассказала бабушке о том, что проповедник как-то странно смотрит на нее, но та решила, что у внучки просто разыгралось воображение. К тому же, еще и отхлестала Мэллори розгами, ибо как не стыдно наговаривать на святого человека!

Но если бы отец Джонс ограничился только взглядами… В один воскресный день, когда миссис Уотсон разговаривала с соседкой, проповедник попросил Мэллори помочь ему собрать и отнести библии, что остались лежать на скамьях. Девочка нехотя подчинилась, и когда собрала тяжелые книги, со страхом посмотрела на темную старую дверь, что вела из главного зала церкви в кельи.

Мэллори никому не рассказала о случившемся. О том, как отец Джонс запер ее с собой в комнате, как его липкие руки касались ее тела в тех местах, которые по мнению бабушки считались греховными. В тот день Мэллори удалось сбежать, как следует огрев проповедника одной из библий, что попались ей под руку. Проповедник так обозлился на девочку, что рассказал миссис Уотсон, что та напала на него как дикий зверь, когда он пытался всего-то погладить ее по голове.

Тогда Мэллори заперли в подвале без еды на целую неделю. Несмотря на то, что бабушка заставляла ее каждый день вымаливать прощения у господа, девочка лишь злилась и кричала, что с ней поступают несправедливо, за что снова и снова получала удары розгами.

И вот теперь, Мэллори беспомощно смотрела на грязные улицы, не зная, куда ей податься, и что делать дальше. Возвращаться домой, где отец наверняка сломает ей пару костей, она не собиралась, но какой у нее еще был выбор? У всех женщин из Бетнал-Грина было лишь два пути — идти работать на швейную фабрику или же в бордель. И бабушка, опасаясь, что на фабрике Мэллори не дай бог с кем-то подружится и нахватается плохого, предпочитала держать ее в доме присматривать за отцом.

Обхватив себя руками и опустив голову вниз, пытаясь хоть как-то укрыться от моросящего дождя, девочка брела по грязной брусчатке, совершенно не зная, куда держит путь.

— Бедное дитя, — послышался вдруг мужской низкий голос у нее за спиной, — тебя кто-то обидел?

Обернувшись, Мэллори увидела пожилого мужчину, что стоял, прислонившись плечом к стене. Что странно, он смотрел на нее с такой заботой и вниманием, словно уже давно был с ней знаком.

Девочка рассеянно пожала плечами и опустила взгляд вниз.

— Ну-ка, подойди сюда, — радушно сказал незнакомец, протягивая вперед руку, — не бойся…

Мэллори недоверчиво смотрела на мужчину. Хоть его теплый взгляд и добрая улыбка располагали к себе, сердце продолжало тревожно биться в груди.

Оглянувшись по сторонам, где по улицам брели люди с уставшими безразличными лицами, девочка тяжело вздохнула и снова перевела взгляд на незнакомца.

Маленькая ладошка коснулась его руки и мужчина улыбнулся еще теплее. Он завел ее под крышу одного из зданий и присел перед ней на корточки, чтобы его лицо было на одном уровне с девочкой.

— Ты хорошая девочка, Мэллори, — мягко сказал он, — но с тобой слишком плохо обращаются… ты ведь тоже так считаешь?

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — нахмурилась девочка.

— Я все знаю, — подмигнул мужчина, — можешь считать, что я добрый волшебник, что исполняет желания тех, кто этого заслужил. Чтобы ты хотела пожелать, Мэллори?

Мэллори растерянно моргала, глядя на незнакомца.

— Я не знаю… было бы хорошо, если бы отец перестал бить меня и бабушку, — промямлила девочка.

— Очень хорошо, — хмыкнул мужчина, сверкнув глазами, — и это все? Неужели, не хотела бы загадать жить где-нибудь получше, чем в этой зловонной дыре? Тебе здесь совсем не место, милая…

— Бабушка говорит, что где родился, там и пригодился, — тихо оправдывалась Мэллори, глядя себе под ноги.

— Что ж, будь по-твоему, — с улыбкой произнес незнакомец, погладив девочку по щеке, — а сейчас, беги домой, а то ты совсем замерзнешь.

— Я не могу, там отец… — боязливо сказала Мэллори, покачав головой.

— А ты уверена? — спросил мужчина, — Я думаю, он уже ушел.

— Откуда вы… — начала было девочка, но незнакомец вдруг исчез, словно испарился в воздухе.

В ту ночь отец так и не вернулся домой, а к утру они с бабушкой узнали, что мистера Уотсона зарезали неподалеку от стен таверны.

Мэллори не знала, было ли это как-то связано с тем странным незнакомцем, которого она встретила вчера, и хоть ее родной отец скончался, девочка не чувствовала сожалений, хоть и понимала, что это неправильно.

…

— Сожалею вашей утрате, — тихо сказала соседка, прикоснувшись к плечу Мэллори, — ваша бабушка была таким прекрасным и набожным человеком…

Девушка молча кивнула, глядя на криво сколоченный гроб, в котором лежал последний человек, с которым она состояла в родственных связях. Однако, на душе не было ни горя, ни боли утраты, только звенящая пустота и чувство холодной безнадежности, что поступали к ней со всех сторон.

Грядущая судьба казалась Мэллори совершенно беспросветной. Впереди маячили жестяные ворота швейной фабрики, на которой она просидит до конца своих дней. И хоть девушка была еще совсем молода, она уже не могла дождаться, когда ее жизнь, наконец, закончится. Смерть уж всяко была лучше медленного и неизбежного гниения на улицах Бетнал-Грина.

— Эй, красавица! — окликнула девушку цыганка, что раскинулась в своих пестрых юбках на углу между мясной лавкой и похоронным бюро, — ищешь кого-то?

Мэллори, что угрюмо возвращалась с кладбища и бесцельно смотрела себе под ноги, остановилась.

— У меня нет денег, — тихо сказала девушка, глядя на цыганку, — да и в гадания я все равно не верю, извините.

— Я и не прошу у тебя денег, — усмехнулась женщина, улыбаясь желтыми зубами, — я слышала, у тебя вчера умерла бабка и теперь ты ищешь работу?

Мэллори коротко кивнула, не зная, к чему клонит цыганка.

— Мимо меня тут сегодня проезжала одна госпожа, — протянула женщина, — злющая, как гарпия, но явно при деньгах. Слышала, что она ищет горничную в дом одной богатой семейки. Может, вместо того, чтобы гнить на этой вшивой фабрике, пойдешь в прислугу?

Девушка в замешательстве смотрела в черные глаза цыганки. С чего бы вдруг ей помогать Мэллори, еще и бесплатно?

— А что это за дом? — осторожно спросила девушка.

— Кажется, она говорила про Лэнгдонов, их поместье находится в нескольких милях отсюда, — пожала плечами женщина, — коль интересно, зайди спроси у гробовщика, эта деловая мадам, как раз к нему сегодня заезжала. Искала гроб подешевле для бывшей горничной. Говорят, бедняжку случайно облили кипятком.

Мэллори нервно сглотнула и посмотрела на похоронное бюро с выцветшей деревянной табличкой. В конце концов, ну что она потеряет, если спросит? Ничего лучше ее впереди все равно не ожидало, а так, быть может, появится хоть какой-то шанс выбраться отсюда.

…

— Да, — вздохнул Галлант, глядя на девушку, — довольно скучная история, ты была права.

— Я же говорила, — с тихим раздражением откликнулась Мэллори, — и мне уже пора идти.

— Ладно, — протянул мужчина, поставив на стол пустой бокал, — но мы ведь договорились, ты не скажешь Лэнгдону, что это я тебя случайно огрел дверью?

— Не скажу, — с легкой улыбкой сказала девушка, поднимаясь из кресла, — я падаю и спотыкаюсь достаточно часто, чтобы он поверил, что это вышло случайно.