Судя по хлопку, дверь в комнату закрылась, и Лэнгдон неспешным шагом приблизился к Галланту.
— Ты ведь не настолько тупой, чтобы пытаться меня шантажировать, запугивая при этом мою подопечную? — улыбнулся Майкл, склонив голову набок.
— На такое пошел бы Гладстон, но не я, — сдавленно ответил Габриэль.
— Так чего ты добиваешься? — несмотря на брезгливость, в голосе Лэнгдона слышалось любопытство.
— Во-первых, хотел убедиться, что слухи не врут, — через силу ухмыльнулся Габриэль, — не знаю, как насчет превращения воды в вино, но чудеса творить вы явно умеете.
Майкл медленно вскинул бровь, молча наблюдая за потугами Галланта выбраться из невидимых пут, что удерживали его на стене.
— А во-вторых, я знаю, что вы с ее величеством хотите отправить Гладстона в безвременный отпуск. Да только сначала вам как-то нужно добиться, чтобы он внезапно растерял всех своих преданных поклонников, что уже лет сорок лижут ему зад. И как это сделать — вы слабо себе представляете… в отличие от меня.
— И зачем это тебе? — ехидно спросил Майкл, улыбнувшись уголком рта.
— Ну, господин антихрист, — тихо засмеялся Галлант, — как вы уже догадались, я не праведник и не святоша. Так что, когда этот мир начнет полыхать, я хотел бы себе место в первом ряду, но не среди тех, кто сдохнет. Я всю жизнь стараюсь держаться на стороне победителей, так что, когда я увидел вас, то понял, что рядом с Гладстоном мне ловить уже нечего.
— Из прислуги премьер-министра хочешь сразу вписаться в прислугу дьявола? — весь этот разговор отчего-то казался Лэнгдону смешным и крайне жалким. По крайней мере, никаких иных чувств это существо, что сейчас висело на стене как муха в паутине, у него не вызывало.
— Прислугой, рабом, да хоть вашей личной шлюхой — я не против, — оскалился Габриэль.
— Сразу проясним — я не собираюсь тебя трахать, даже если б ты остался последним человеком на земле, — с насмешкой сказал Лэнгдон, делая пару шагов вперед.
На самом деле, картина разворачивалась довольно любопытная. Если Галлант и правда был готов на все, лишь бы сберечь свою шкуру, издалека воздыхая на антихриста — этим вполне можно воспользоваться в своих целях. В искренности его слов Майкл не сомневался, достаточно было взглянуть на зрачки парня, что расползлись почти на все глазное яблоко.
Габриэль смотрел на Лэнгдона затаив дыхание, хоть и удерживал на лице привычную ухмылку. Удивительно, как же этот выскочка, что так нагло заявился в Букингемский дворец, напоминал ему одного человека… Он повстречал его однажды, когда работал по соседству с художественной мастерской.
К старому Лусио Маретти, некогда известному портретисту, постоянно ходил поток юных созданий, что позировали ему для очередной работы, что художник продаст потом за бесценок. И Габриэль помнил то златовласое и белокожее чудо, что явилось на пороге мастерской с видом ангела, упавшего с небес. Кажется, его звали Джианни… сейчас уж не упомнить. Лишь один подвох был в этой неземной красоте — мальчишка был настолько безграмотен и непроходимо туп, что воспринимать его всерьез, было просто невозможно. Однако, при одном только взгляде на него, у Галланта текла голодная слюна. Они провели вместе около двух месяцев, пока несчастного парнишку не прирезали ночью за пару монет в кармане.
Безмерно жаль, когда мир теряет подобное совершенство, и вот теперь, Габриэль снова наблюдал эту неземную красоту рядом с собой. Кто бы там что ни говорил, Галлант считал себя в первую очередь ценителем прекрасного, а уж потом вспоминал, что на это прекрасное у него отчаянно стоит. Это была его странная религия — он видел что-то потрясающее и хотел ощутить свое слияние с ним, хоть ненадолго прикоснуться к этой божественной благодати.
Что же до Лэнгдона, будь он хоть кривым, горбатым и одноглазым уродом, Габриэль бы все равно стремился на его сторону. Когда впереди маячит конец света — выбирать как-то не приходится. А то, что сын дьявола неожиданно оказался настолько красив — Галлант считал настоящим подарком судьбы. Такому богу он готов был поклоняться, по крайней мере, если вдруг не встретит кого-то, кто сможет его затмить — а это вряд ли. И все же, несмотря на эту красоту и возвышенность, Габриэль не мог избавиться от грязных желаний, что одолевали его даже сейчас…
Если бы Галлант мог, то не задумываясь продал бы свою душу дважды, только чтоб этот проклятый антихрист поставил его перед собой на колени и засунул свой член ему в глотку.
Облизнув пересохшие губы, Габриэль ждал, что же Лэнгдон скажет дальше.
У Майкла в голове бродили противоречивые чувства. С одной стороны, Галлант был ему омерзителен по всем статьям. Габриэль был патологической шлюхой по жизни. И речь даже не о его плотских желаниях, а о складе ума. Ему нельзя было доверять, ибо подуй ветер в другую сторону, и эта сука тут же всадит нож тебе в спину. Но с другой — если кто и мог выжить Гладстона с насиженного места, так это его верный ассистент, что был в курсе каждого скелета в шкафу премьер-министра. Ему не требовалось втираться к нему в доверие и действовать наугад. С помощью Галланта, Майкл мог справиться с задачей в максимально короткие сроки, тем самым еще и заслужив большее расположение королевы.
Но все это было под одни большим «НО». Несмотря на все свои преимущества, Габриэль все еще оставался продажной шкурой.
— Допустим, я соглашусь, — тихо протянул Майкл, прищурившись, — но с одной оговоркой — если ты попытаешься схитрить, извернуться, и сделать хоть что-то, чтобы подставить меня — ты сдохнешь в таких муках, что тебе и не снилось.
— Идет, — кивнул Галлант, — я так понимаю, тоже самое касается и вашей сладкой куколки Холланд?
— Лучше вообще забудь, что она существует, — с ядовитой улыбкой ответил Лэнгдон, — ибо если я увижу, что ты ошиваешься вокруг и открываешь рот в ее присутствии, то станешь первым в истории прислужником сатаны, что окажется евнухом.
— Как скажете, мой повелитель, — хмыкнул Галлант, — и что же я должен теперь сделать, чтобы... скажем так, скрепить сделку?
И тут Габриэль почувствовал, словно его по лицу со всей силы ударили тяжелым камнем.
Кровь хлынула из разбитого носа, капая на пол, но отчего-то, коснувшись паркета, красные капли превратились в нечто, напоминающее кипящую смолу, от которой пошел пар с сильным запахом серы.
— Этого достаточно, — равнодушно сказал Майкл.
— И это все? — растерянно и как-то даже разочаровано переспросил Галлант.
— А ты ожидал торжественных ритуалов с жертвоприношением, изнасилованием девственниц и хоровым пением? — фыркнул Лэнгдон.
Он лениво взмахнул рукой, и Габриэль, которого, наконец, отклеило от стены, рухнул на пол.
…
Мэллори было немного обидно, что в эту ночь Майкл отправил ее спать отдельно. Он настоял на том, что если он хотя бы сегодня не выспится (а с Мэллори ему это сделать точно не удастся), то завтра на собрании он кого-нибудь убьет. Девушка надеялась, что он так пошутил, хотя, где-то глубоко внутри все равно ощущалась тревога.
На ее расспросы по поводу Галланта, Майкл отказывался отвечать, лишь отмахиваясь, что ей не стоит об этом думать. По словам Лэнгдона, волноваться было не о чем, и все эти слухи по поводу покушения, не более чем бурная фантазия помощника премьер-министра, которому он пообещал повыбивать все зубы. Мэллори искренне хотелось верить, что поводов для беспокойства и правда нет, хоть по Майклу и было заметно, что он явно чего-то недоговаривает…
Когда Мэллори проснулась, неожиданно оказалось, что было уже за полдень. Похоже, привычки вбитые в нее распорядком дня в доме Лэнгдона, наконец, стали выветриваться. Потянувшись на кровати, девушка блаженно улыбнулась. Как же хорошо, когда с утра пораньше тебя не гонят из постели розгами…
Лениво поднявшись с кровати, Мэллори отбросила с лица растрепанные волосы и подошла к высокому зеркалу в позолоченной резной раме. На щеках играл непривычно здоровый румянец, а болезненная худоба с торчащими костями, уже не так сильно бросалась в глаза. Похоже, жизнь во дворце и правда шла ей на пользу. Взяв расческу, Мэллори начала распутывать длинные кудри, бросая взгляд в окно. Сегодня в городе была на редкость солнечная и ясная погода. Снег искрился в дневном свете, словно усыпанный алмазной крошкой, а на ветках деревьев под ее окнами, звонко щебетали снегири.
