…

— Приветствую, Майкл, — произнесла Виктория с легкой ухмылкой, когда тот вошел в ее кабинет, — ну и как ты находишь жизнь в Букингемском дворце?

— Пока рано делать выводы, — сухо ответил Лэнгдон, приближаясь к столу, со сложенными за спиной руками.

— Во всяком случае, — с насмешкой протянула королева, — вижу, что тебя это утомляет… но ты ведь не настолько глуп, чтобы ожидать, что здесь тебя ожидал покой и отдых?

— Я хотел бы перейти сразу к делу, — сказал Майкл, стараясь не уронить свое невозмутимое выражение лица, — если вы не против.

Виктория закатила глаза и взмахнула рукой в сторону стула, делая пригласительный жест.

— Что тебе уже успели рассказать вчера? — спросила она, сложив руки на стол и переплетая пальцы.

— Многое, но слишком в общих чертах, — ответил Лэнгдон, присаживаясь по левую руку Виктории, — насколько я понял, сейчас ваша самая большая головная боль, это Уильям Гладстон?

Виктория фыркнула с неприязнью, словно вспомнив о чем-то крайне отталкивающем.

— Свой билль о самоуправлении Ирландии он примет только через мой труп, — откликнулась королева, — я не для того, собирала их всех в единое целое, чтобы теперь позволить какой-то шайке бастующих, все развалить.

— Но вы же понимаете, что всему этому, рано или поздно, настанет конец? — тихо переспросил Майкл, исподлобья глядя на Викторию

— Но ни при моем правлении, — жестко добавила она, — мир, так или иначе, скатится в огненное пекло, но я успею уйти из него с достоинством.

— Так каких действий вы ждете от меня? — спросил Лэнгдон, — хотите с моей помощью убрать Гладстона с дороги?

— В некотором смысле, — хмыкнула она, — но тебе для этого не потребуется прикладывать особых усилий. На балу, что пройдет сегодня, я объявлю, что назначаю нового премьер-министра.

Брови Майкла удивленно поползи вверх.

— Вы серьезно? Полагаете, это разумная идея, проводить такую резкую смену власти именно сейчас, когда ваша репутация и так находится в зыбком состоянии... не только из-за Ирландии, но еще и конфликтов в Индии и Афганистане? Вы на дух не переносите Гладстона, но многие испытывают к нему сильное расположение, не только в совете, но и за пределами Британии.

Виктория склонила голову на бок, взглянув на Лэнгдона с чем-то похожим на снисхождение.

— Будешь учить меня, как управлять страной, которой я распоряжалась пятьдесят лет?

— При всем уважении, — с напором добавил Майкл, — но я считаю, что вы торопите события. У нас был уговор, что я войду в совет министров на правах вашего доверенного лица, но смещать главного премьер-министра, отдавая мне его полномочия, сейчас было бы глупым и импульсивным решением с вашей стороны.

— А ты меня радуешь, — улыбнулась Виктория, — я то думала, ты мне и слова против не скажешь, однако, хватило же мозгов…

— Так вы меня проверяли? — недовольно переспросил Лэнгдон.

— Разумеется, — закатила глаза королева, — или ты думаешь, я настолько выжила из ума? Гладстон еще та заноза в заднице, но избавляться от него одним махом, я не могу себе позволить. Так что, уговор остается прежний, ты заступишь в совет министров, но пока будешь подтачивать всю эту гниль изнутри. Пока решается вопрос с Ирландией, твоя задача не пропустить этот билль на одобрение, чего бы тебе этого ни стоило.

— Ясно, — протянул Майкл, — так может, тогда и балы устраивать не стоит?

— Вот уж нет, — усмехнулась она, — хочешь жить в королевском дворце — терпи и местные традиции. И потом, судя по твоему виду, развлечься тебе явно не помешает.

Лэнгдон обреченно вздохнул. Ну, он хотя бы попытался отвертеться.

— Пойдем-ка, прогуляемся в саду, — сказала вдруг Виктория, поднимаясь из-за стола, — ты ведь еще не видел мои оранжереи?

…

Пока они шли по коридору, Майкл напряженно думал о своей предстоящей встрече с Уилльямом Гладстоном. Он знал, что тот был достаточно сообразительным человеком, и Лэнгдону придется быть осторожным, чтобы не навести на себя излишние подозрения.

И тут, стоило им завернуть за угол, как в Майкла неожиданно кто-то влетел, ударившись с размаху о его грудь.

— Ой! — испуганно воскликнула Мэллори, делая шаг назад.

Лэнгдон с раздражением посмотрел на нее. Его взгляд быстро пробежался по ее светлому платью с вышитым цветочным орнаментом, свежей белой розе, что была вплетена в волосы и кружевной ленте, завязанной на тонкой шее. Мысли о совете министров и Гладстоне выбило из его головы практически сразу.

— Какое очаровательное дитя, — улыбнулась королева, смерив Мэллори взглядом, — это и есть ваша подопечная, Майкл?

— Да, — с усталым недовольством ответил он, покосившись на девушку.

— Здравствуйте, — робко проговорила Мэллори, глядя на Викторию.

— Куда-то спешишь? — добавила Виктория, вскинув бровь.

— Леди Вандербильт сказала, что будет ждать меня в красной гостиной, — неуверенно сказала девушка.

— О, милая, это не здесь, тебе нужно на третий этаж, — хмыкнула королева.

— А… спасибо, — улыбнулась Мэллори с неловким реверансом.

— Я смотрю, тебе здесь явно нравится больше, чем твоему крестному, — откликнулась Виктория, бросив на Лэнгдона насмешливый взгляд, — и что тебе пока приглянулось больше всего?

— Ну… — неуверенно протянула девушка, не зная, чего королева ждала в ответ, — пирожные здесь очень вкусные…

Майкл шумно выдохнул, едва сдерживаясь, чтобы не прижать ладонь к лицу.

У Виктории же, после слов Мэллори вырвался искренний смех.

— Прошу прощения, — холодно сказал Лэнгдон, — она долгое время прожила в деревне, а там не слишком-то сильно занимались ее воспитанием.

При этом, Майкл бросил на Мэллори угрожающий взгляд, в котором читалось: "Не вздумай еще что-нибудь ляпнуть!"

— Да брось ты, Лэнгдон, — хохотнула королева, — она же просто прелесть. Даже не вздумай ее перевоспитывать!

Мэллори тихо хихикнула, опустив взгляд в пол.

— Беги, милая, хорошего дня, — добавила королева с улыбкой.

— И вам, ваше величество, — весело ответила девушка и не взглянув на Майкла, быстро развернулась, побежав по коридору едва ли не вприпрыжку.

— Не сердись на нее, — мягко сказала Виктория, глядя на перекошенное лицо Лэнгдона, — если эта малышка еще умеет так искренне радоваться простым пирожным, то этот гнилой мир еще не до конца потерян.

…

Когда Мэллори прошлой ночью на дрожащих ногах вернулась в гостиную, ее сразу встретил заливистый смех Коко.

Девушка тут же покраснела и опустила взгляд.

— Что-то было слышно, да? — тихо спросила она, прихрамывая, идя мимо дивана.

— Если честно, то вообще все, — хмыкнула Вандербильт, — в этом коридоре такое эхо, что слышно на все западное крыло.

Мэллори болезненно поморщилась. Ей не хотелось, чтобы теперь вся женская половина Букингемского дворца обсуждала ее интимную жизнь и как именно она проходит…

— Лучше б радовалась, что Лэнгдон так на тебя бросается, — улыбнулась Коко, покачав головой, — думаешь, кроме тебя на него желающих не найдется? Да их здесь не одна сотня, милочка! И тебе придется быть лучше всех остальных, если не хочешь, чтобы твоего ненаглядного увела какая-нибудь более предприимчивая сучка.

Мэллори шумно сглотнула. Если честно, об этом она как-то даже не думала. Инцидент, что однажды произошел с участием Монтгомери, уже успел подзабыться, но теперь Вандербильт напомнила ей былые чувства.

— И сама не давай ему расслабляться, дорогая, — продолжала Коко, обмахиваясь веером, — не забывай, что все мужчины, по своей сути, собственники. И если видят, что на их собственность кто-то решается наложить лапы, то из кожи вон лезут, чтобы отобрать ее обратно.

«И это они тоже уже проходили» — подумала Мэллори, вспоминая Тристана Даффи. Майкл тогда и правда чуть ли не наизнанку выворачивался от злости.

— И кстати, — протянула Вандербильт, хитро прищурившись, — а ты его любишь?

Эти слова резанули девушку как ножом. Казалось бы, безобидный вопрос, но отчего Мэллори стало страшно.