С недоумением оглядевшись, Мэллори поняла, что сидит в карете напротив Монтгомери, что небрежно набросила на нее теплый плед.

— Почему? — еле слышно сорвалось с посиневших губ девушки.

— А что, надо было оставить тебя там сдохнуть? — спросила Монтгомери с ехидной улыбкой.

Мэллори уже ничего не понимала. В ее представлении леди Монтгомери никак не походила на человека, что был способен на сострадание к нищим и убогим.

— Так откуда ты здесь? — с любопытством спросила девушка, — Лэнгдон разозлился и выгнал босую на мороз?

Служанка покачала головой кутаясь в плед окоченевшими руками.

— Я просто проснулась… а оказалась уже в гробу, — сипло сказала Мэллори.

— Интересно, — протянула Монтгомери, улыбнувшись еще шире, — похоже, кому-то ты очень сильно успела насолить…

— Я ничего не делала, — устало ответила девушка, отворачиваясь к окну.

— Просто так заживо не хоронят, милая, — хмыкнула она в ответ, — можешь сколько угодно считать себя непорочным ангелом, но ты явно вляпалась в очень большое дерьмо.

Мэллори бросила на девушку неприязненный взгляд, но тут же отвернулась.

— Все еще дуешься на меня из-за Лэнгдона? — усмехнулась Монтгомери, заметив красноречивое выражение лица служанки, — можешь успокоиться. У нас с ним исключительно деловые отношения, не считая пары раз кувырканий в постели.

— Мне все равно, — хмуро пробормотала Мэллори.

Монтгомери фыркнула от смеха и закатила глаза.

— Ну да, конечно, — съязвила она, — а то я не вижу, как ты томно вздыхаешь каждый раз, как я называю его имя…

Не смотря на пятна земли на лице и бледность от холода, на щеках Мэллори выступил румянец.

— Все не так уж и плохо, — улыбнулась Монтгомери, — просто отдай ему, что требуется, и сможешь наслаждаться его членом хоть целую вечность…смотря, как сторгуешься.

Девушка недоуменно покосилась на собеседницу.

— Постой, так он еще… — с сомнением протянула Монтгомери нахмурившись, — он еще ничего тебе не сказал?

— Что не сказал? — переспросила Мэллори, не понимая, о чем вообще идет речь.

— Ясно, — тихо ответила Монгомери с легким смешком, — значит, все еще впереди.

— Я не понимаю, — пробормотала девушка, вглядываясь в ехидный взгляд спутницы.

— Потом поймешь, — покачала головой Монгомери, отворачиваясь к пейзажу за окном.

Лэнгдон заставил кучера гнать лошадей так быстро, что бедные животные уже изнывали под ударами плети.

Мужчина смотрел, как стремительно проносятся мимо заснеженные черные деревья за окном. Но сколько бы ни стучали копыта по промерзлой земле, сердце Майкла все равно колотилось быстрее. Голова отказывалась сейчас думать о том, что произошло в Сендрингеме. И королева и их странные разговоры сейчас ушли на второй план. А уж на Джона Генри, что Лэнгдон оставил во дворце без всяких объяснений, и вовсе было плевать.

Его продолжали терзать мысли о том, что будет если он приедет слишком поздно. Если к тому моменту уже нечего будет исправлять… Хотя Майкл даже самому себе не мог признаться, почему это вдруг стало для него настолько важным. Люди умирали каждый день, и вокруг антихриста особенно часто, однако, он чувствовал, что смерть Мэллори не станет для него одной из многих.

Сам он списывал эти чувства на банальное собственничество. Лэнгдон хотел, чтобы девчонка принадлежала только ему. Не отцу, не Джону Генри… Пусть делают, что хотят, но он отвоюет свои права на Мэллори. И неважно, хочет она сама подобного или нет, но девчонка останется с ним, пока такова будет его воля.

Когда Лэнгдон переступил через порог главного входа в поместье, он оторопело посмотрел перед собой. В холле стояла целая толпа людей, что громко переругивалась друг с другом, но умолкла, как только заметила хозяина дома.

Сборище выглядело откровенно странно. Его прислуга в полном составе во главе с Грэндой, что размахивала какими-то бумагами в руке, неизвестные мужчины, похожие на попрошаек и даже пара евреев, хитро озирающаяся по сторонам.

— Господин Лэнгдон! — тут же завопила Грэнда кидаясь вперед со слезами на глазах, — горе-то какое у нас случилось, а вы даже и не знали!..

— Вам нужно оплатить наши услуги и гробы, что мы предоставили вам при погребении, — тут же встрял один из евреев, подходя к мужчине, — нам обещали выдать гонорар сразу же, но мы до сих пор ждем…

— Да заткнитесь вы уже! — откликнулся еще кто-то из прислуги, — мало того, что гробы с гнилой древесины, так еще и цены за них ломите, будто они с чистого золота!..

— Господин Лэнгдон, — пролебезил неизвестный рыжий мужчина в потрепанном костюме, — мы тут, право, просто проходили мимо, но мы собираем пожертвования перед Рождеством на нужды голодающему населению, вы не хотели бы внести свой вклад?..

— Сначала оплатите нам! — тут же крикнул второй еврей.

— Подавитесь вы своими деньгами! — орала Грэнда, — люди померли, а вы все никак своими фунтами не нажретесь!

Майкл вжался спиной в стену под напором толпы, что кинулась на него, как стая голодных собак. Он растерянно переводил взгляд с одного лица на другое, пытаясь уловить хоть немного из того, что они кричали, перебивая друг друга.

— Вы представьте, ужас-то какой! — продолжала перекрикивать всех Грэнда, — спускаюсь я в погреб, а там… Мид в петле болтается, а рядом бедняжка Мэллори лежит, уже не дышит. Обоих господь к рукам прибрал!

— Мид уж точно не в рай улетела, — хмуро отозвалась служанка, — говорила я, нельзя самоубийц на кладбище закапывать!

— Ты у меня щас договоришься, что я сама тебя закопаю! — огрызнулась Грэнда.

— А нам все еще не заплатили! — опять вклинился еврей.

Лэнгдону казалось, у него сейчас голова лопнет. И тут в парадных дверях появился еще один человек.

— Майкл! — рявкнул Джон Генри, входя в дом с разъяренным видом, — какого дьявола ты уехал и ничего не сказал?!

Час от часу не легче. Теперь ко всему этому балагану подключился еще и Мур.

— Так, тихо! — крикнул Лэнгдон взмахнув руками, пытаясь перекрыть ругань толпы, но ему это не удалось.

Джон Генри, протиснувшись сквозь окруживших Майкла людей, схватил того за плечо и выдернул вперед, вытаскивая на середину холла.

— Королевская стража выставила меня из замка! — со злостью прошипел Мур, глядя мужчине в глаза, — что ты наговорил Виктории?!

— Я не… — начал было Лэнгдон, но тут опять раздался скрипучий голос еврея:

— Я требую, чтобы нам оплатили триста фунтов и еще пятьдесят за потраченное здесь время, иначе я вызываю полицию!

Майкл прижал ладонь к лицу и болезненно поморщился. Каждый голос будто вкручивался ему в голову раскаленным гвоздем.

…

— Уверена, что хочешь туда вернуться? — с ухмылкой спросила Монтгомери, когда карета остановилась у поместья Лэнгдона, — могу найти тебе какую-нибудь не пыльную работку, если попросишь.

Мэллори покачала головой.

— Спасибо, что помогли, — тихо сказала она, скромно глядя на девушку, — без вас бы я вряд ли сюда добралась.

— Да чего уж там, — улыбнулась Монтгомери, и увидев, как служанка осторожно выпутывается из красного пледа, добавила, — можешь оставить его себе.

— Нет, что вы… — попыталась отказаться девушка, но Монтгомери лишь небрежно махнула рукой.

— Иди туда, и свою деревянную оглоблю не забудь, — негромко засмеялась она, — ты сейчас прямо второе пришествие Христа.

Мэллори потупила взгляд. Выбравшись из кареты, все еще замотанная в плед, девушка забрала с собой несчастную деревяшку. Не оставлять же ее у Монтгомери…

Ковыляя хромой походкой к дому, Мэллори взглянула в окна, заметив, что в них горит свет. Не хотелось бы сейчас привлекать к себе внимание, пока она была в таком виде. Однако, чем ближе девушка подходила, тем сильнее слышала чью-то разноголосую перепалку за парадными дверьми. Но тащиться сейчас через все поместье, чтобы войти через вход прислуги, ей было невмоготу.

Осторожно толкнув дверь, Мэллори заглянула внутрь. Все собравшиеся были настолько увлечены руганью, что открывшихся дверей, из которых подул сквозняк, никто не заметил.