— Вы кто? — едва слышно слетело с губ девушки.
— Я? — удивленно переспросил старик с набитым ртом, — Обычный гробовщик, охраняю имущество покойников от всяких мелких воришек.
Продолжая жевать, мужчина тихо мычал себе под нос какую-то незатейливую мелодию и поднял взгляд к небу.
— Похоже, скоро начнется метель, — равнодушно сказал он, — уж и не помню, когда в последний раз на Лондон высыпалось столько снега.
Кем бы там ни был старик, Мэллори понимала, что он был прав и ей нельзя здесь долго рассиживаться. Если его предположения про метель правдивы, то нужно как можно скорее выбираться отсюда. Уцепившись руками за деревянное распятие, что было воткнуто в землю на ее могиле, девушка попыталась подняться на ноги. Под ее весом, поперечная балка, приколоченная одним ржавым гвоздем, тут же отвалилась, и девушка едва успела схватиться за длинную деревяшку, что осталась от креста.
Старик продолжал напевать назойливую песенку, похрустывая яблоком. Глядя, как Мэллори еле держится на ногах, он мог бы запросто подойти и помочь девушке, но вместо этого предпочитал лишь наблюдать со стороны.
Все еще хватаясь руками за узкую доску, девушка перевела взгляд вправо и заметила рядом еще одну свежую могилу. На ней не было ни крестов, ни памятников, лишь скромный земляной холмик, припорошенный снегом. Мэллори не знала почему, но глядя на эту картину у нее защемило сердце.
— Кто здесь похоронен? — неожиданно для себя спросила девушка, оглядываясь на мужчину.
— Какая-то старуха, — пожал он плечами, — ей еще повезло, что похоронили на кладбище, а не просто закопали в лесу. Говорят, нашли ее болтающейся в петле в доме собственных хозяев. Я уж и не припомню, как ее звали… то ли Милдрэд, то ли Мириам.
В груди у Мэллори что-то болезненно сжалось. Неужели, это правда Мириам Мид? Но она же всегда была такой уравновешенной и умной женщиной, неужели, она бы пошла на самоубийство?
С громким шелестом крыльев, рядом со стариком на могильную плиту опустился ворон. Хмыкнув, старик протянул ему огрызок от яблока, но птица брезгливо отвернулась
— Мяса, увы, предложить сейчас не могу, мой друг, — тихо засмеялся мужчина, глядя на ворона, — а вот это, вы бы лучше взяли с собой…
Мэллори не сразу поняла, что последние слова старик адресовал ей.
— Взяла что? — недоуменно переспросила девушка.
— Эту деревяшку, за которую вы держитесь, — ответил он, — идти вам далеко, а так, хоть какая-то опора.
Мэллори перевела взгляд на то, что осталось от распятия и с сильным рывком потянула его из земли. Так идти и правда будет проще.
— Кстати, хотите яблочко? — спросил старик, вытаскивая из кармана еще один спелый фрукт.
Он смотрел на девушку таким невинным и добродушным взглядом, что Мэллори еще больше растерялась.
— Нет, благодарю, — тихо сказала она, опираясь на свой «костыль» и делая первый шаг вперед, — мне нужно идти…
— Ну что ж, — улыбнулся мужчина, пряча яблоко обратно в карман, — удачи вам, милая. И палку, все же, не выбрасывайте… мало ли, для чего она еще может пригодиться.
Мэллори услышала за спиной странный ехидный смех, но не стала оглядываться и спрашивать, что старик хотел этим сказать. Сейчас перед ней стояла куда более важная задача — добраться до поместья живой. А зная, как далеко от дома находилось городское кладбище, повезет, если она дойдет хотя бы к утру, не отморозив при этом себе ноги.
Когда силуэт Мэллори исчез из виду, мужчина поднялся с надгробия и устало потянулся.
— Я же тебе говорил, что откопается, — ухмыльнулся старик, глядя на ворона, — с тебя двадцатка, Малфас.
Угольно-черная птица, что царапала длинными когтями распятие, недовольно каркнула в ответ.
Майкл уже битый час сидел в кабинете королевы, подперев кулаком голову и блуждая взглядом по пустому столу. Ему, конечно, раньше уже приходилось выслушивать нотации от Джона Генри, но так сильно его пропесочили впервые в жизни. Виктория не стеснялась в выборе выражений и порой говорила настолько откровенно, что Лэнгдону хотелось сползти под стол и остаться там навсегда.
На какой-то момент Майклу даже показалось, что королева своим жестким нравом и строгостью напомнила ему Констанс, однако, одна черта их разительно отличала. Единственное, за что радела в жизни госпожа Лэнгдон — ее собственная репутация, а Виктория отчаянно болела душой за каждого, кого брала под свою опеку и ответственность. Что странно, казалось, что она искренне переживала даже за него. За антихриста, что вскоре должен был разрушить все, что она строила на протяжении полувека.
Майклу сложно было это понять и осознать, но он видел, как сквозь гнев в ее глазах и язвительность в речи, пробивается нечто такое, что сильно его смущало. Как будто ей было не все равно, как будто он что-то для нее значил…
Само собой, Генри Муру тоже было не все равно, и Лэнгдон был ему нужен, но это было совсем другое.
— Надеюсь, теперь мы друг друга поняли, — наконец, сказала королева, откидываясь на спинку стула, — когда ты сможешь приступить?
— Мне сначала нужно закончить с одним делом, — откликнулся Майкл. Он так долго молчал, что голос прозвучал как-то хрипло.
— Можно полюбопытствовать каким? — улыбнулась Виктория, — это женщина?
Лэнгдон поднял на королеву растерянный взгляд.
— Игрок в покер из тебя никакой, дорогуша, — хмыкнула она, — учись прятать свои мысли подальше, если не хочешь, чтобы другие этим пользовались… Так я угадала?
Майкл не глядя на Викторию едва заметно кивнул.
— С ней что-то случилось? — спросила женщина, вскинув бровь.
Лэнгдон сжал зубы. Неужели, на его лице и правда все настолько легко читается?
— Да, — тихо ответил он с шумным выдохом.
— Тогда последний вопрос, — прищурилась Виктория, — какого черта ты тогда еще здесь сидишь?
Мужчина с непониманием заглянул в пронзительные глаза королевы.
— Одно из главных качеств лидера — способность расставлять приоритеты, — жестко сказала она, — и раз эта девчонка тебе важна настолько, что ты думаешь о ней даже сидя на аудиенции у королевы, то быстро поднимай свой зад со стула и беги, пока не стало поздно!
Два раза повторять не пришлось. Лэнгдон вскочил так, словно его розгами в спину гнали.
— Тебя жду в Букингемском дворце, как разберешься со своими проблемами, — бросила ему в спину Виктория, — а Генри передай, пусть проваливает отсюда, и чтоб глаза мои его не видели!
Плетясь по заснеженной дороге вдоль обочины, Мэллори наделась встретить хотя бы одну повозку, что согласилась бы довезти ее до поместья.
Но когда проезжающие мимо видели девушку в рубашке покойницы, извалявшуюся в земле с ног до головы, у них не возникало желания помочь.
Пальцы на руках и ногах уже совершенно не гнулись, а часть из них даже перестала ощущаться. Мэллори продолжала идти, опираясь на деревянную балку, но с каждым шагом ей казалось, что больше она не выдержит. Еще немного, и ноги откажутся двигаться, девушка упадет, а на утро, ее обмороженный посиневший труп на обочине обнаружит какой-нибудь торговец, что будет везти картошку на рынок.
За спиной снова послышался цокот копыт, но Мэллори уже не оборачивалась, отчаявшись получить хоть чью-то помощь.
— Эй, юродивая! — окликнул женский голос, и девушка заметила, как рядом с ней остановилась карета.
Подняв взгляд, Мэллори увидела, что из окна на нее с удивлением смотрит никто иная, как леди Монтгомери.
— С ума сойти, — вскинула бровь женщина, — тебя что, только что с могилы вытащили?
У служанки уже не осталось никаких сил, чтобы отвечать на вопросы, да и чтобы стоять, видимо тоже. Пошатнувшись, она вместе с деревяшкой в руках упала на землю.
Мэдисон закатила глаза и крикнула извозчику:
— Втащи это чудо в карету!
Мэллори почувствовала, как ее схватили и подняли чьи-то руки. Она не сопротивлялась, но продолжала отчаянно цепляться за доску, что служила ей в качестве опоры. Ее тело усадили на что-то мягкое и через пару мгновений, девушка ощутила, как на нее сверху опустилась теплая ткань.
