Повозка затарахтела, когда Хотару, сев передо мной, засунул в нее ключ и повернул. Мне было немного неудобно, потому что приходилось поджимать колени и наклонять к ним голову, отчего сразу же заныла спина, а вот Ти Фей, кажется, чувствовал себя здесь как рыбка в воде: удобно уселся на сидении, потянулся, расслабился… я спросила:
— Ты что, не первый раз в этой штуковине ездишь?
— О, ну да… мы тут с Хотару как-то собрались и поехали к заливу.
— Чего? Когда?
— Ну, пока ты была у Лакримосы.
Я фыркнула и уставилась в застекленное окно. Все-таки меня еще немного бесило то, как хорошо эти двое проводили время без меня. Словно я им вообще только мешаю!
Повозка мягко тронулась с места и очень быстро набрала скорость. Мы почти летели по заваленным мусором улицам, и дорогой Хотару рассказал мне, что это называется «автомобиль», и что Хотару, на правах, так сказать, гения, модернизировал его так, чтобы он ездил на самопальном топливе, которое Хотару тоже сам изобрел, так же как и…
— Не понимаю, как ты его терпишь, — сказала я Ти Фею, — он же жутко занудный.
— Не правда! Он гений-кофеман, — засмеялся Ти Фей, глядя на проносившийся за окном мрачный город. — И хороший друг.
Когда я уже начала уставать от сидения в неудобной позе, автомобиль начал сбавлять скорость, а после и вовсе остановился у заколоченной школы. На меня мигом нахлынули воспоминания: та комната, серое небо, коробка с музыкой, и наш с Ти Феем танец, его красное платье и улыбка…
— Знаешь, — сказала я ему, придержав за рукав, чтобы он не вышел из автомобиля, — тебе так не к лицу голубой…
Он засмеялся и сжал большой палец на моей руке.
— Ничего, сейчас снова буду в красном.
Хотару как раз открывал для нас скрытый тайный вход в школу.
Внутри мы разбрелись каждый по своим делам. Ти Фей ушел переодеваться, Хотару ушел за какими-то техническими штуковинами, которые могли понадобиться нам в пути, а я бесцельно слонялась по коридорам, открывая каждую из дверей и безынтересно рассматривая комнаты-кабинеты, думая о том, какой предмет могли тут изучать. Забавно, но школа, в которую я ходила много лет назад, выглядела почти так же, только кричащих учителей не хватало.
За одной из дверей оказался полуголый Ти Фей.
— О, Кью, — улыбнулся он. — Тебе нечего делать? Я сейчас, уже почти…
Он взял с парты свое красное платье и через голову натянул на себя, поправил, вытащил из ворота косичку и принялся застегивать красивые замочки на нем. Я прошла в комнату, остановилась у большой зеленой школьной доски и взяла с нее влажный белый мел, от которого на моих пальцах мгновенно остались неопрятные следы.
Мел бесшумно прикоснулся к поверхности доски и так же тихо оставил длинную вертикальную линию. «Кью Рес», написала я. Как тогда, в парке, на постаменте какой-то женщины.
— Ти Фей.
— А?
Я с гордой улыбкой показала ему на доску. Он улыбнулся в ответ и кивнул:
— Какая ты молодец, Кью.
— А можешь свое имя написать?
Я передала ему кусочек мела и отошла, отряхивая руки. Мел крошился в его пальцах, но все равно оставался ровными аккуратными белыми линиями на доске, вот только на те буквы, которые мы с Ти Феем учили, это не было похоже, ни капельки. Больше походило на каких-то жуков с лапками. Ужас.
— Что это? — спросила я задумчиво.
— Мое имя. Ти, — он ткнул мелом в одного жука, — Фей, — в другого.
— Что ты меня обманываешь, это даже на буквы не похоже! — надулась я.
— Это иероглифы. В Империи Облаков так пишут, — пояснил Ти Фей. — Просто я и твою письменность знаю, и эту. И даже письменность Чайного Царства. Я умный парнишка, знаешь ли.
Я смотрела на странные «иероглифы» и думала про себя о том, что ни один из них не похож на Ти Фея. Но все-таки было приятно, что наши имена стоят рядом. Как список величайших героев мира: Кью Рес, Ти Фей. Я на первом месте, конечно же.
— Ладно, пойдем, а то придется опять платье стирать, от мела, — усмехнулась я. Ти Фей оставил кусочек мела, отряхнул ладони, и мы вместе вышли из кабинета, спустились на первый этаж, и тут он хлопнул себя ладонью по лбу:
— Я дурак! Посох-то там оставил!
— Ты дурак, — подтвердила я. — Ну, иди, я тут подожду.
Ти Фей развернулся и взлетел по лестнице, столкнувшись по пути с Хотару.
— Эй, ты мой посох не взял?
— Ой, да я не подумал, — признался Хотару, сложив у груди испачканные в белом меле пальцы.
— Ничего, сейчас сам схожу… Подождите меня тут.
Я слышала, как шаги Ти Фея поднялись обратно к кабинету, как он вошел в него, а затем слышала и короткий возглас ужаса, который он издал. Моим первым порывом было немедленно подняться наверх и проверить, кто обидел моего друга, но я не успела, ведь Ти Фей уже снова был на лестнице.
— Ты кричал? — хором спросили мы с Хотару.
Ти Фей посмотрел на нас испуганно и покачал головой.
— Нет, все хорошо, все хорошо. Просто жука увидел…
— Ой, да, — со знанием дела произнес Хотару, — их тут так много, катастрофа. Мутанты и большие насекомые, вот и всей жизни в этом городе…
Я сделала вид, что приняла это оправдание, но в действительности прекрасно понимала, что после наших ночевок в лесу Ти Фей бы не испугался какого-то жучка. Было что-то другое…
Автомобиль снова повез нас к вокзалу, но на этот раз мне было немного веселее. Приятно было видеть рядом с собой хорошо знакомого Ти Фея, в ярко-красном платье, с его зеленым кристаллом в навершии посоха, который, преломляя свет, распускал радугу по всему салону, и я всеми силами старалась забыть того человека в голубой клетчатой рубашке, даже если знала, что эта рубашка (с пятнами крови) лежит у него в вещевом мешке. Ти Фей любит сувениры.
Выйдя из машины, мы сразу же пересели в поезд, и мне безумно хотелось пройтись и размяться, но жаловаться я не стала. Нельзя терять время. Мы и так его очень, слишком много потеряли.
Детка зафыркала и завелась. Внутри у поезда сохранилось несколько целых кресел, на которых мы с Ти Феем расположились, а Хотару расселся в кабине водителя, отделенной от нас прозрачной стеной. Проходы и окна в вагоне были тщательно вымыты Ти Феем, и теперь здесь даже можно было расположиться с комфортом. Все-таки мы хорошо поработали над этой махиной.
Детка тронулась так мягко, что мы даже не заметили. Просто вот смотрели в окно, и вокзал стоял на месте, а потом — раз! — и поехал. Ти Фей сидел на своем сидении, разувшись, обняв колени и опустив на них лицо. Было в этой позе что-то такое, что заставило меня думать, будто ему нужна помощь.
— Ти Фей? — я села на корточки рядом с ним и подергала за косичку. — Эй, ты чего?
— Кью, — тихо сказал он, не поднимая головы, — я видел что-то страшное.
— Что страшное, милый?
— Там, где мы с тобой написали свои имена… Хотару тоже написал свое!
— Ужас-то какой! У него вышли кривые ие-о… жучки?
— Кью, его зовут не Хотару!
Я пожала плечами.
— Если он нас обманывал, то как-то очень глупо, ведь сам же свой обман и раскрыл.
— Наверное, он не знает, — шептал Ти Фей, — но в нем течет ужасная кровь…
— Что за кровь?
Ти Фей уставился на меня огромными, испуганными глазами, и я поняла, что он слишком боится, чтобы сказать. Ну, что ж… не похоже, что Хотару способен кому-то навредить, честное слово. Кленовый листочек опаснее этого человека.
— Ти Фей? — позвал он из кабины машиниста, — не мог бы ты подойти? Мы скоро покинем Питер… Мне так страшно! В желудке ощущение, словно я мышь сожрал…
Ти Фей опустил ноги, засунул их в туфли и пошел. Я следила за его движениями, но испуганным он больше не казался. Тайна имени Хотару не сумела убить его дружеских чувств.
Я пошла за ним.
В кабине машиниста было огромное полукруглое окно, из которого открывался дух захватывающий вид на бегущие рельсы, и можно было даже поверить, что ты сам несешься вперед, а не внутри груды железа. Не зря эту штуку Сапсаном называли. Натурально чувствуешь себя соколом!
