— В моей комнате были такие же окна, я часами сидел на них, смотрел на улицу, на то, как играли дети…

Я прижалась плечом к красной колонне и спросила:

— А почему сам не играл?

Ти Фей обнял колени и задумался.

— Полагаю, я очень много болел в детстве… Да, кажется, так. Я почти не вставал с постели.

— А потом выздоровел?

— А потом… — Ти Фей встал и прошел по небольшой галерее в дальний край странной беседки. — Иди за мной.

Мы вышли обратно в скверик с кустами, перешли через широкую дорогу, и оказались возле голубого барельефа, изображавшего разноцветных восточных драконов с жутковатыми мордами. Ти Фей прижался лицом к камню и погладил центрального дракона по голове с такой нежностью, словно гладил сына.

— А потом… ах, я и не знал, что так соскучился по дому! Так вот, а потом, я еще никому это не рассказывал, знаешь.

— Хватит сиськи мять, говори — я нетерпеливо притопнула ногой. Ти Фей посмотрел на меня почти обиженно, но все же продолжил:

— Поскольку я был единственным сыном, отца очень волновала моя болезненность…

— «Поскольку я был единственным сыном»? Может, он просто любил тебя?

— Нет. И вот, он пригласил из Столицы дорогущего лекаря, который осмотрел меня, и в числе прочих рекомендаций сказал, что мне необходим чистый горный воздух. Поэтому наша семья отправилась в горы.

Ти Фей оторвался от барельефа и заглянул в глаза изображения дракона, принялся ласкать и наглаживать его с невероятной нежностью и любовью.

— Мы гуляли с сестрами, но они как-то отвлеклись, и я ушел далеко в горы, где никто из семьи меня не видел. Вскоре я понял, что заблудился… мне было лет шесть, так что я сел и начал плакать! Я плакал долго и жалобно, так жалобно, что его сердце не выдержало…

— Чьё?

Ти Фей ткнул в морду каменного дракона. Я вопросительно приподняла бровь, не поняв. Ти Фей сделал глубокий вдох и торжественно сказал:

— Дракона!

— Дракона?

— Дракона!.. Говорят, что в Империи Облаков нет нелюдей. Но все же есть. Есть драконы! Он был почти точно такой, как на этом барельефе, только белый, словно снег; он поднялся из сердца гор и приблизил свою мудрую морду к моему лицу, и спросил, почему я плачу… я едва мог говорить сквозь слезы, но все же выдавил из себя, что я потерялся…

— И?

— И он коснулся своим теплым носом вот сюда, — Ти Фей положил руку на свое плечо. — А затем посадил меня на свою голову и по небу отнес к дому, правда, мы приземлились так, чтобы нас не было видно… и с тех пор я больше не болел!

— Почему тогда ты так удивился Нимф, если уже видел дракона прежде?

— Потому что я всю жизнь думал, что он мне приснился.

— Вот как, — я осторожно коснулась каменного дракона. Он был мокрый и обжигающе-холодный на ощупь. — А теперь ты не думаешь, что это жутко?

— Почему это?

— Потому что этот дракон на самом деле был изуродованным человеком?

Ти Фей так побледнел, что я испугалась, не собирается ли он лишиться чувств.

— Что ты, милый?

— Не знаю, мне просто страшно, — жалобно произнес Ти Фей. — Значит, и Нимф, и ты, и все…

— И все.

Я видела, как это осознание камнем упало на плечи Ти Фея, и мне стало его жаль. Я не думала, что он не понял. Если я, дура, поняла, то и умный Ти Фей должен был тоже. Но я ошиблась…

— Дай, я тебя обниму, глупый.

— Они, должно быть, так страдают… их тела так изуродованы, так ужасны…

— Если они такими родились, то они не страдают. Они не знают, как иначе. Они ничего не были лишены.

Ти Фей горестно вздохнул, но затем его лицо озарила улыбка облегчения.

— Ты такая умная, Кью.

— Нет, я глупая. Но я тоже думала об этом, знаешь… о том, страдаю ли я оттого, что родилась не простым человеком. И я поняла, что слепец от рождения не может страдать по возможности видеть. Нельзя лишиться того, чего никогда не имел.

— И вновь ты права, — Ти Фей коснулся каменного дракона, прикрыв глаза, будто пытаясь запомнить свои ощущения. — Этот дракон все равно был великолепным и могущественным.

— Ты бы хотел стать драконом, Ти Фей? Летать по небу, быть свободным и вольным, как ветер?

— Нет, — серьезно сказал он. — Я не хочу свободы. Я хочу покоя и тишины у кого-нибудь за пазухой. А ты, Кью?

— Ты сам знаешь ответ. Я Скиталица.

— И моя лучшая подруга, — Ти Фей взял меня за руку. — А значит, уже не такая и свободная.

— Ерунда! Это всего на каких-то пятьдесят лет.

Ти Фей грустно засмеялся, но тут я заметила, как из-под барельефа на нас смотрят чьи-то глаза, и посоветовала ему прибавить шагу отсюда. Не хотелось испортить этот трогательный момент боем с каким-нибудь городским чудовищем.

До самого конца дня Ти Фей не отпускал моей руки.

========== Глава 13. Крысиный король ==========

— Ты точно хочешь это сделать?..

Ти Фей повернулся на крутящемся стуле и взглянул на меня, нервно теребя свою косу руками.

— Я хочу собрать как можно больше информации о нашем прошлом. Может быть, однажды нам с тобой это пригодится.

Ти Фей потряс перед моим лицом блокнотом, который мы нашли вместе с картой в книжном магазине. С того дня Ти Фей почти без перерыва занимался документированием всего, что мы видели в Петербурге. Блокнот уже почти не закрывался из-за вклеенных в него карт, схем, заметок, листочков…

— Так здорово уметь писать, — потянула я, взяв блокнот и принявшись с умным видом листать исписанные странички. — Но я все равно не знаю, как эти бесценные знания могут нам пригодиться. Ой, это что, портрет разрезанной лягушки?

— Изучаю фауну, — спокойно сказал Ти Фей, — фауна — это животные. Я хочу узнать, почему этот город так медленно разрушается.

— Мы считали, что это тоже из-за вируса, — сказал Хотару из-под стола. — Но вируса нет. Так что мы не знаем.

— Ну вот. А я соберу всю имеющуюся информацию, проанализирую, и…

— Готово, — Хотару высунул из-под стола растрепанную голову. — Ти Фей, поддай огоньку.

Ти Фей выпустил небольшой электрический заряд, и футуристическая штука под названием «компьютер» немедленно зажужжала и заморгала кучей лампочек.

— Ты зарядил аккумулятор на половину, — сказал Хотару. — У тебя есть часа три. Если останется заряд, дашь мне поиграть в игрушки, а?

— Ах Хотару, ты еще такой ребенок, — Ти Фей потрепал его по волосам, положил руку на «мышь» и начал задумчиво “кликать” по экрану, невольно вздрагивая всякий раз, когда что-то происходило. Мне было страшно, поэтому я взяла из шкафа какую-то книжку и легла на диван, намереваясь почитать. Хотару сказал, в этой комнате раньше жил ребенок. Значит, книги как раз для меня подходящие.

— О небеса, — выдохнул Ти Фей, закрыв лицо ладонями. — Какой срам…

Хотару заглянул в монитор и присвистнул.

— Просто здесь раньше мальчик жил. Какой мальчик не любит большие, круглые…

Я кинула книжку ему в голову. Хотару крякнул и посмотрел на меня, потирая затылок.

— Кью, твои тоже ничего…

— Твое счастье, что у меня под рукой нет еще одной книжки!

Ти Фей глупо похихикал и углубился в изучение содержимого компьютера. Я откровенно скучала.

— Эх, Хотару, — позвала я лениво, — как твои дела с деткой?

— Идут полным ходом, — ответил он, — но мне нужно немного грубой мужской силы. Не подсобишь, Кью?

— Конечно, с удовольствием! — воскликнула я, и лишь потом поняла по его лицу, что он хотел меня обидеть сравнением с мужчиной. — О… Не переживай, Хотару, быть мужчиной совсем не стыдно! Я понимаю, ты не мог выбрать свой пол, так что не нужно этого стесняться… Ты можешь с гордостью сказать, что ты мужественный! Мужественный — это почти так же здорово, как и женственный!

Хотару обиженно покраснел.

— Два — ноль, — засмеляся Ти Фей, — девушка сделала тебя, милый.

— Кто кого сделал, — фыркнул Хотару, но и он, и я понимали, что в этой словесной перепалочке победа за мной.

Я легла щекой на подлокотник дивана и выглянула в окно на серое небо, затянутое мягкими тучами. Еще ни разу со дня нашего прибытия в город мы не видели солнца. И как люди живут в такой дыре?