К сожалению, это была не последняя моя мрачная находка здесь. Я нашла в общей сложности больше ста трупов, все примерно в одной стадии разложения; сколько именно их было я не могла сказать из-за того, что банально не знала таких больших чисел. Не все они были детьми, некоторые явно умерли уже в зрелом возрасте, а были здесь и подростки; окинув эту мрачную картину глазами в последний раз, я вдруг запоздало поняла, что здесь не так.

Это же школа! Школа, в которой почему-то умерли все ученики и учителя! Что за безумие развернулось здесь? И почему Хотару выбрал для жизни именно это место? Мог ли он быть причиной их смерти? Нет, если он живет здесь всего семнадцать лет, то трупы бы не успели до такой степени разложиться. Но все равно, это же как жить над кладбищем детей!

В задней части столовой я нашла запертый шкаф с посудой, выломала дверцу и набрала полную сумку тарелок, приборов и кружек. Мне не терпелось поговорить с Хотару, прижать его к стенке и заставить рассказать обо всем, поэтому я вылетела из столовой, как на крыльях, быстро заколотила вход (даже если это было излишне, ведь едва ли там осталось что-то живое после встречи со мной) и взлетела на третий этаж, коридор которого был влажным и немного душным, как в бане. Нужную дверь я без труда нашла по голосам.

В комнате, выложенной блестящей кафельной плиткой, стояла большая ванна, из которой виднелись голова и руки Ти Фея. Он улыбался, сладко сощурив глаза, и явно не собирался вылезать из теплой воды в этом столетии. Хотару сидел неподалеку, на скамейке, и его щека была рас-пухшей и красной. Я уверенно вошла в комнату.

— Эй, ты что! — Хотару испуганно подбежал ко мне и попытался руками закрыть мне глаза, но чуть-чуть не дотянулся. — Тут Ти Фей голый! А ты вроде девушка!

— Ну и что? Я уже тысячу раз его голым видела, — удивилась я. Хотару тоже удивился.

— Не знал, что у вас такие отношения, — покраснев, сказал он.

— У нас дружеские отношения, — ответила я, сделав ударение на слове «дружеские». — А за что ты по морде получил?

Хотару покраснел еще сильнее, почти до синевы.

— Я так долго жил один! Я не очень хорошо разбираюсь в приличиях…

— Он руки распустил, — ответил Ти Фей, тщетно пытаясь звучать не как мартовский котяра. — А я такое не терплю! Как твои дела, Кью? Хочешь присоединиться?

— Не будем шокировать нашего дорогого аборигена, — с ухмылкой сказала я, раскрывая наплечный мешок. — Я набрала посуды, надо сполоснуть ее в горячей воде.

— Тебя не ранили? — участливо спросил Хотару, разглядывая тарелки. — Там бегают полчища крыс…

— Больше не бегают.

Я увидела в черных глазах Хотару безграничное уважение и усмехнулась.

— Ты, наверное, не знаешь, — произнес Ти Фей, чуть-чуть высунувшись из-за борта ванны. — Но моя Кью очень известна в большом мире! Куда бы мы ни пошли, ее узнают по зеленой пряди в волосах и татуировке на лице! И все знают, что она поможет. Ее называют Непревзойденная Скиталица!

— Самое дурацкое прозвище, что я слышал в своей жизни. Кто тебе его придумал? — спросил Хотару. Я нахмурилась:

— Сама придумала.

— Ничего глупее в голову не пришло?

— Слушай, ты! — я уже была готова дать ему в глаз, но удержалась, мысленно повторяя себе, как мантру, фразу «быть добрее, быть добрее», — а тебе не пришло в голову ничего глупее, чем жить в доме, где лежит куча человеческих трупов? Не боишься злобных призраков или вроде того?!

— Каких трупов? — Ти Фей чуть не вывалился из ванны.

— Что ты тупишь? Человеческих! — возмутилась я. — Там, внизу, я насчитала их больше, чем десять раз по десять!

— Насколько больше? — удивился Хотару. Я процедила сквозь зубы:

— Не знаю. Я умею считать только до десяти. Поэтому: десять раз по десять. Это сто. А дальше не знаю.

Хотару хотел что-то сказать, но ему в лицо прилетела струя теплой воды из ванны, и я была готова обнять Ти Фея за это.

Отплевавшись, Хотару обиженно посмотрел на меня и сказал:

— Что я могу сделать? Тут везде трупы. Весь город ими завален.

— Ой, — пискнул Ти Фей, — Кью, давай уберемся отсюда! Я не хочу ночевать на кладбище!

— Ну, ночевать нам все равно здесь придется, если не хочешь идти всю ночь, — я сосредоточенно нахмурилась. — Хотару, тебя не беспокоят призраки?

— Призраки — это ненаучно!

Ти Фей опять плеснул на него водой, и Хотару вскочил, нервно подрагивая и бросая на него напряженные взгляды.

— Ладно! Понял! Но нет, никакие призраки ко мне не пристают! Не знаю, почему!

И добавил после которого размышления:

— Может, весь мир сошел с ума?

— Нет, это место сумасшедшее. А мир нормальный.

— С чего ты взял? — воинственно бросил Хотару, но у Ти Фея был готов ответ:

— Потому что нормальность определяется большинством. В империи Рассвета магия под строгим запретом, но Рассвет — не весь мир.

Они молча уставились друг на друга, и молчали так долго, что мне даже стало неловко. Наконец, Хотару сделал несколько шагов к ванне и тихо сказал, прижимая руки к груди:

— Я не хочу быть твоим врагом, Ти Фей. Только не потому, где я родился. Вы меня очень… интересуете.

— А я с тобой пока и не воюю, Хотару. По лицу ты за дело получил.

— Я понял! «Не хвататься за…».

— О богиня, — выдохнула я, принимаясь раздеваться, — Хотару, брысь.

Мы с Ти Феем сидели плечом к плечу в одной ванне. Он обнимал свои колени руками, я задумчиво перебирала волосы. Тихо шумел маленький огонек в коробке, расположенной над краном с водой — бойлере.

— Что ты думаешь обо всем этом? — вдруг заговорил Ти Фей, не глядя на меня. — Этот парень из совершенно другого мира.

— Да уж, — я нервно рассмеялась. — Если честно, он пугает меня.

Ти Фей повернулся ко мне, обхватил мою голову руками и опустил себе на плечо. Я прижалась лбом к его влажной коже и вздрогнула, когда он провел пальцем по моему острому уху.

— Как ты думаешь, может ли быть, что принцесса Мао отправила нас именно к нему? — спросил он задумчиво. Я пожала плечами.

— Цивилизация, построившая это место, должна была создать еще много удивительных штук, — задумчиво сказала я. — Может быть, у них были какие-нибудь удивительные средства передвижения, которые бы нам пригодились?

— Спросим его, — кивнул Ти Фей. — И я хотел бы узнать как можно больше о том, как появился этот город. Мне кажется, здесь есть что-то важное. Что-то, что может нам помочь.

С некоторым облегчением на сердце мы отстранились друг от друга и закончили мыться, ведя непринужденную беседу.

Хотару мы нашли в кухне. Он танцевал над плитой под звуки из волшебной коробки, которую принес из кабинета. На этот раз там играла какая-то другая песня, но мне она понравилась даже больше той, про сердце.

Расчесывая по пути влажные волосы, Ти Фей прошел босыми ногами к скамейке и по-хозяйски на нее уселся. Хотару бросил на него взгляд, покраснел и отвернулся, видимо, не оценив его любимую рубаху, прихваченную из Чайного Царства — свою обычную одежду Ти Фей решил постирать, так что щеголял абсолютно голыми ногами. Я удивилась тому, как быстро мой друг начинает чувствовать себя как дома, и завистливо подумала, что он мог бы стать лучшим скитальцем, чем я.

Хотару как будто прочел мои мысли.

— Итак, чем же ты так известна? — спросил он, повернувшись ко мне, скорее всего только затем, чтобы не видеть ноги Ти Фея.

— Ну, я вроде как обошла почти весь мир на своих двоих и пару раз успела спасти его, — пояснила я с таким видом, словно говорила о сущим пустяке. Хотару почесал в затылке:

— Глупость какая-то, в твоем возрасте…

— Мне сто тридцать восемь лет! — воскликнула я.

Хотару раскрыл рот от удивления, а Ти Фей поднял на меня глаза.

— Давно хотел спросить, как ты можешь точно это знать, если не умеешь считать до ста тридцати восьми!

— Раз в десять лет нам разрешается стричь волосы, и каждый раз я заучиваю новое число, а потом просто добавляю к нему один, два, три…