Принцесса подняла голову и повернула к Мирабелле свое зареванное лицо. Мира прижала руки к груди, глубоко и коротко вздохнула, залилась слезами отчаяния.
— Прости меня, Беатрис! Умоляю, прости меня! — взмолилась она. — Я наговорила тебе таких ужасных мерзостей… я так плохо тебе сказала… прости меня! Я такая ужасная! Если можешь, прости!..
Беатрис улыбнулась сквозь слезы и простерла руки к Мире, простила ей ее поведение. Обижаться на ребенка она не могла. Мирабелла кинулась ей на шею, прижалась к ней, зарыдала в воротник ее платья, и почувствовала невероятную волну счастья, когда Беатрис обняла ее в ответ, когда она положила руку на голову Мирабеллы.
— Я не думаю, что вы плохая, милая герцогиня, — произнесла Беатрис, еще всхлипывая. — Иногда мы обижаем друзей, хотя не хотим этого…
Мира была поражена ее добротой и во что бы то ни стало захотела отплатить Беатрис за это.
— Послушай… Послушай, ложись спать! Я посижу с Доменико! — зашептала она, поглаживая спину принцессы. — Не бойся, я справлюсь, вот увидишь! Я так хочу загладить свою вину! И, о боже… я же создала для тебя такую ужасную судьбу…
— Все в порядке, герцогиня, — выдохнула Беатрис, — благодаря вам я встретила Доменико, и я так счастлива! Но сможете ли вы ухаживать за раненным?
— Я ей помогу. Иди, выспись, — улыбнулась Эллен, положив руку на плечо Миры. — Наша милая герцогиня очень талантливая и быстро учится.
Беатрис тепло поблагодарила их за это и ушла в свою комнату, покачиваясь от усталости. Мирабелла заняла ее место у кровати, смочила полотенце, отжала, как смогла, и положила на лоб Доменико, успев почувствовать кончиками пальцев, что он горел.
— Эллен, — тихо позвала она через некоторое время, — как ты думаешь… если я создам себе парня, то через некоторое время он разлюбит меня?
— Возможно, — Эллен, что сидела на кушетке и читала книгу, подняла на Миру глаза. — Но зачем вам нужны такие ухищрения, герцогиня?
Мирабелла вздохнула.
— В школе скоро бал. Я очень хочу пойти! Но туда пускают только пары.
— Что ж, не вижу здесь беды, — удивилась Эллен. — Неужели в вашем классе нет мальчика, который вам нравится?
— Есть, но у него есть любимая.
Эллен недолго молчала, поджав губы, и как будто была чем-то недовольна. Мира испуганно смотрела на ее лицо, взволнованная поведением подруги.
— Дети так быстро растут, — сказала Эллен наконец, как бы объясняя этим свое молчание. — Двенадцать лет, а уже любимых заводят… ну, в любом случае. Есть ли другие ребята, которые вам нравятся?
Мира задумалась, перебрала весь класс в голове, и расстроенно ею покачала. Нет, никак нет. Все, кроме Кевина, издевались над ней.
— Знакомые, соседские мальчишки?
— У меня нет соседских мальчишек.
— И совсем нет знакомых юношей?
— Совсем нет.
Эллен расстроенно вздохнула и отложила книгу.
— Тыковка. Но это же не последний бал в вашей жизни. Вы еще очень юны, может, вам и не стоит…
— Значит, ты думаешь, я никого не найду?
— Всякое бывает, — пожала плечами Эллен. — Может, вам и удастся встретить кого-нибудь. А если нет, то главное не огорчаться. Ведь с помощью гримуара вы можете устроить великолепный бал в поместье!
Мира спохватилась, принесла к постели Доменико свою школьную сумку и вытащила из нее гримуар. Оззи выскочил из него и зафыркал, вытирая лапами лицо:
— У тебя так грязно в сумке, дитя!
— Извини, — Мира закрыла глаза и поместила книгу в руки, вслушиваясь в шелест страниц, — чего я хочу…
Страницы все продолжали перелистываться, хотя прошло уже очень много времени. Оззи запрыгнул на плечо Миры и потрогал ее лапой за щеку:
— Тебе нужно или более четко сформулировать желание, или уменьшить его. Для создания чего-то большого не всегда есть заклинание.
Мира повернула голову, посмотрела в его жуткую физиономию.
— Я хочу организовать бал!
— Милая Герцогиня, для этого вам нужно разбить свое желание на несколько желаний поменьше. Отдельное заклинание для декораций. Отдельное для платья. Отдельное для угощений…
— И отдельное для обучения меня танцам!
— Что? О, нет. Вы не можете с помощью магии обучить себя ничему. Мне жаль, но это невозможно из-за самой природы магии: то, что ее создает, никогда не может быть околдовано. Поэтому, волшебница не может повлиять на свои навыки или внешний вид.
— Обратитесь к барону фон Брауну, милая Мира, — предложила Эллен. — Он очень хороший танцор!
— Но он же толстый и одноногий! И такой неловкий!
— Верно, но в танце он оживает, — улыбнулась леди. — Попробуйте. Он будет рад вам помочь. А мы, если позволите, займемся едой и украшениями. Не нужно тратить на это магию гримуара.
Мира погладила книгу по сморщенной обложке и иронично подумала, что, по сути, гримуар — довольно бестолковая штука. Все то, что он делает, можно сделать и без магии. Даже людей люди умудряются создавать без помощи волшебных сил…
Она захихикала и покраснела от этой мысли. Оззи и Эллен удивленно на нее взглянули, но Мирабелла не собиралась им ничего объяснять. Она убрала гримуар, сняла Оззи с плеча, посадила себе на колени и принялась гладить и чесать за рогами, приводя странного котяру в экстаз.
— Сперва дождемся, пока проснется принцесса Беатрис.
— Беатрис…
Раненный Фредерико открыл глаза. Мира вздрогнула, наклонилась к его бледному лицу; гвардеец разомкнул дрожащие губы, в панике скользил глазами по собравшимся вокруг людям, испуганно молчал, не находя знакомых лиц, и вовсе чуть не лишился чувств, когда увидел лицо Оззи. Эллен подбежала и смочила уста раненного водой.
— Твоя принцесса в соседней комнате, спит.
— Беатрис…
У Миры глаза наполнились слезами. То, как Доменико произносил имя любимой, не оставляло ни малейшего сомнения в крепости его нежных чувств. Эллен расстегнула его рубашку, чтобы проверить рану, ловко орудуя одной рукой, а Мирабелла опустила руку на его грудь и почувствовала, как бьется горячее, живое сердце.
— Беатрис скоро придет, — сказала она, и сердце в груди Доменико радостно содрогнулось. Это было невероятно. Прежде Мира и не думала, что люди могут так любить. Что их сердца могут так отзываться на любимое имя.
Это то, что Кевин чувствует к Анне? Но почему именно к Анне, а не к Мирабелле? Только потому, что Анна красивая, а Мира — серая мышь?..
В комнату ворвалась Беатрис, и сердце под рукой Миры забилось в безумном ритме.
— Я слышала его голос!
— Беатрис!
Возлюбленные бросились друг к другу, Мирабелла отбежала, чтобы не мешать им. Превозмогая боль, гвардеец сел в постели и обхватил Беатрис, прижал к своему раненному телу, и она заливалась слезами радости, а он обнимал ее и шептал что-то на языке, которого Мирабелла не знала. И хотя она все еще не до конца понимала, как создание ее разума может говорить слова, которые ей не понятны, как создания ее разума могут вопреки ее воле любить друг друга, но в тот момент она по-настоящему радовалась за них и больше всего на свете хотела, чтобы рана Доменико быстро зажила, и чтобы они с Беатрис были счастливы.
— Спасибо, что последили за ним, — сказала Беатрис, ослабив объятия. — Больше нет нужды. Я останусь.
— Совет вам да любовь, — нежно сказала Эллен, обнимая Миру за плечи. — Я вернусь в комнату тогда. А вы, тыковка, сходите за фон Брауном.
Мира была готова сейчас же этим заняться, но часы пробили полшестого, и ей, к сожалению, нужно было домой.
— Я многое поняла за сегодня, Эллен, — сказала она, прощаясь с ней. — Магия не так важна для жизни. И тем не менее, использовать ее нужно осторожно…
— Вы сделали правильные выводы, моя милая герцогиня, и это потому, что вы очень способная девочка, — нежно произнесла Эллен, погладив Миру по спутанным волосам. — Идите домой и ни о чем не беспокойтесь. В конце концов вы найдете человека, который будет любить вас также, как Доменико любит Беатрис.
Мира простилась с ней и помчалась домой.
