— По моим подсчетам появится в мастерской через сорок шесть секунд, — тут же отозвалась Пятница, голос которой слышался из каждого уголка большого помещения.

Питер вжался спиной в спинку дивана и затаил дыхание. Это были самые длинные сорок секунд в жизни мальчишки. Когда, по мнению Пятницы, осталось шесть секунд до того, как распахнутся двери, Паркер не выдержал и вскочил, мечась из стороны в сторону. Как же он, черт возьми, волновался! Может, это вообще того не стоило! Почему Питер вообще решил, что Тони зол на него? Может, произошло что-то важное, и Паркеру просто сейчас расскажут обо всем… Ничего такого…

— Паркер! — голос Тони раздался сразу же, как его силуэт показался в мастерской. Действительно рассерженный и ледяной, как снежная глыба. Питер испугался такого Старка: эта уверенная походка, расправленные широкие плечи и горящие недобрым огнем глаза, направленные на него, на бедного мальчишку, загнанного в угол. Паркер неловко попятился и уткнулся спиной в стол, вынужденно останавливаясь. Больше не в силах смотреть на Тони, юноша беззащитно опустил взгляд в пол, но все равно не прекратил ощущать, как его прожигают глазами.

— Я… — Питер издал какой-то непонятный звук, прежде чем быть вдавленными еще сильнее в несчастный стол. С придыханием сжавшись, Паркер уставился куда-то Тони в плечо. Он точно все знает. Все видел, слышал — что угодно, но точно все знает.

— Какого хрена, Паркер? Ты можешь мне ответить? — злобный голос прямо в ухо, как шелест, и Питера всего пробирает с ног до головы. Горячим шепотом опаляет мочку уха, проходит прямо насквозь, что хочется взвыть и захныкать от безысходности.

— Мистер Старк…

— Ах, уже «мистер Старк», да? — грубый саркастичный тон буквально бьет под дых, — Чего это нам мелочиться, может, сразу «папаша», м, Паркер? — пальцы практически болезненно сжимаю подбородок и приподнимают покрасневшее лицо, вынуждая почти насильственно взглядам столкнуться, — Смотри только на папочку, когда он с тобой разговаривает, понял?

Питер затравленно кивнул и снова укусил себя за губы, не в силах сопротивляться.

— А теперь отвечай мне — почему ты позволил себя поцеловать какому-то придурку? — злость струилась прямо сквозь сжатые зубы. Паркер так близко к Тони, что их носы почти соприкасаются, и мальчишка невольно ловил каждый жаркий выдох своими дрожащими губами.

— Я не хотел… Мне жаль… — пролепетал он не своим голосом и почувствовал, как угол стола больно упирается ему в поясницу, но не проронил ни слова.

— Раздевайся, — секунда после того, как повисло напряженное молчание. Тони рывком оттолкнулся от мальчишки, освобождая его от оков. От мужчины веяло одеколоном и, кажется, чуть-чуть виски, — Или уходи.

Питер неуверенно уставился в бледное лицо мистера Старка. Тони смотрел прямо на него, ни на что больше, и сжимал свои восхитительные губы в тонкую полосу, как делала тетя Мэй, когда сердилась.

— Что… — выдохнул мальчишка, понимая, что шаг — и он упадет, как болванчик, поэтому и схватился рукой за край стола.

— Ты можешь все это закончить прямо сейчас. И жить долго и счастливо со своим ебаным недоделанным байкером, Паркер. Я в последний раз спрашиваю тебя об этом.

Питер сглотнул. Что же он натворил! Мистер Старк был так разъярен, что, кажется, излучал искры. Но он просто стоял напротив и ждал. Несмотря на то, что был сердит, все равно ждал решения мальчишки! Питер явно не заслуживает его…

— Простите… — Паркер сделал маленький шаг к нему, но тот не шелохнулся, даже бровью не повел, — Прости меня… — снова сглотнул, — Папочка… — чуть приподняв руки, потянул толстовку за горловину и быстро освободился от нее. Смущенно метнув взгляд в сторону, ватными пальцами вцепился в свой ремень, пытаясь расстегнуть его под пристальным, непроницаемым взглядом Тони.

— Ты подписываешь себе смертный приговор, — тон Старка чуть понизился, вновь как всегда обволакивая своим густым бархатом, — Выхода нет, Питер, — сказал он настолько проникновенно, что сердце мальчишки подскочило в груди, как ненормальное, — Пятница, — затем произнес так, что даже искусственный интеллект понял, что от него ожидают: свет медленно потускнел, двери щелкнули.

— Я люблю рисковать жизнью, — тихо прошептал Паркер, заглядывая Тони в глаза и наконец справляясь с ремнем, — Где мне расписаться, папочка?

Старк протяжно выдохнул сквозь сжатые зубы и зажмурился:

— Я что, разрешал тебе дальше говорить со мной? — в тоне скользнуло недоверие, и мужчина наконец сдвинулся с места, подступая немного ближе, — Ты серьезно облажался, — напомнил он, снова нагибаясь к самому уху, вызывая столп мурашек по обнаженной коже. Стянув с себя вторую штанину, юноша поежился, загнанно заглядывая Тони в глаза. Мужчина одним лишь взглядом указал на пол, и Питер тут же опустился перед Старком на колени, как верный пес, приподняв подбородок, чтобы видеть все эмоции на лице.

Тони управился с защелкой своего ремня, но, вместо того, чтобы расстегнуть ширинку, вынул пояс из петелек. Внутри Паркера все забилось, как сердце: кажется, пульс можно было ощутить в каждой клеточке тела. Старк лишь изящно ухмыльнулся на это и, накинув ремень на шею мальчишки, затянул его так, что, еще чуть-чуть, и Питер мог задохнуться. Но Тони знал меру, поэтому Паркер действительно во всем ему беспрекословно доверял.

— Этого больше не повторится. Ты никого никогда не подпустишь к себе так близко. Никого, кроме меня, — потянув за тот край ремня, который отвечал за поступление воздуха в легкие, Тони чуть наклонился, согнувшись в спине, словно бы сообщая эти слова мальчишке, а не спрашивая. Кровь застучала в висках так сильно, что у юноши закружилась голова. Он поддался чуть вверх, жалобно выдыхая, и так хотел коснуться губами лица мужчины, что почти стонал от желания, но тот, назло, лишь подразнил его легким прикосновением щетины к щеке и отпрянул, расслабляя давление на горло мальчика.

— Умница, — увидев покорность в глаза Пита, Тони как-то слишком по-отцовски улыбнулся и потрепал Паркера по мягким кудрям, — Я больше такого не потерплю. Убью его, если еще раз увижу с тобой, тебе понятно?

Питер энергично закивал, прикусывая губы, чтобы не сказать что-нибудь. Тони вновь наградил его кроткой улыбкой, практически безобидной, совершенно не гармонирующей с его предупреждениями. Паркер не мог ни о чем здраво думать — он все проанализирует потом. Сейчас же — его било возбуждение, и желание поскорее коснуться себя стало совсем невыносимым. Старк возбуждал одними словами, взглядами и манипуляциями, что это просто не укладывалось в невинной голове паучка. Ремень грубой кожей давил на нежное горло, и Питеру слишком сильно нравилось, когда он оказывался жизненно зависим от рук и действий Тони. Старк запустил всю пятерню в волосы мальчишки и бесцеремонно ткнул его носом себе в пах, выбивая из Паркера короткий, но жадный стон. Нетерпеливо стянув брюки мужчины с нижним бельем до колен, Паркер медленно лизнул основание стоящего большого члена там, где заканчивались твердые черные волоски. Старк складно оперся о высокую стойку локтями, прорычал что-то, не размыкая сжатых зубов, и толкнулся бедрами вперед, мазнув членом по подбородку и губам мальчишки. Это было просто безумно — смотреть в глаза, когда пытаешься взять до самого конца, так пьяно не понимая, что передают эти голодные взгляды сверху вниз. Тони нравилось, когда Питер особое внимание уделяет чувствительной головке: мужчина тогда часто срывался на глубокие стоны и откидывал голову назад, толкаясь за щеку горячего юношеского рта особенно рвано и чувственно. Паркер старательно насаживался ртом, чувствуя его глубоко в горле, и цеплялся пальцами то за бедра Старка, то за ремешок, стягивающий его тонкую шею, чтобы незаметно капельку его ослабить для удобства. Питер никогда не думал, что это может быть так восхитительно — заниматься сексом с Тони Старком. Пусть сегодня Питер повинуется каждому его желанию, ведь действительно провинился. Пусть так, но это было просто… вау!