— Как ты можешь думать о таком, милый? Я под дулом пистолета не откажусь от такого чудесного мальчика, как ты, — голос женщины предательски дрогнул. Питер сжал ее пальцы в своих. Не такой уж он и чудесный мальчик раз влюбился в Тони Старка. Раз дает слабину. Раз не может наконец взять себя в руки!
— Прости меня за все. Ты так много для меня сделала, — кажется, еще чуть-чуть и Питер сам расплачется. Но нет — он поклялся, что перед Мэй никогда не покажет, что он слабый. Главное, чтобы она гордилась им, хотя теперь это так невероятно…
— Питер…
— Ты так много сделала, чтобы воспитать меня, а я… Я влюбился в мистера Старка. Прости! — он снова зажмурился, будто перед выстрелом, что замелькали огни. Он не видел Мэй — он боялся посмотреть. Что на ее лице: гнев, разочарование?
Она так долго ничего не говорила… Кажется, полминуты было целой вечностью.
— За что ты извиняешься? За то, что можешь и хочешь любить? За то, что живой, Питер? Глупости…
Юноша вскинул на нее глаза. Мэй и правда не злилась, она… Она даже улыбалась. Но ее улыбка не было радостной и яркой, а скорее… грустной и нежной. Она притянула мальчика к себе, зарылась носом в коротких волосах и горько вздохнула.
— Я правда поцеловал его. Та фотография настоящая, Мэй. Я так виноват перед ним, он… Он должен меня ненавидеть, — Паркер втянул в легкие родной запах тети, прижался к ней, как к спасительному островку, и боролся со слезами. Нет, ни за что. Пора заканчивать это…
— Но он же не ненавидит, Пит, — руки Мэй как тогда, в детстве, гладили его по волосам, так успокаивающе, — Ты же сам говорил, что он умный человек.
— Я случайно услышал его разговор с Наташей, и… Он никак меня не воспринимает. Я для него — просто очередной поклонник. Он сказал, что я просто помешался… Я сам не понимаю…
— Тише, солнышко, тише, — кажется, Мэй плакала. Питер не видел, но ее голос создавал такое впечатление, — Не всегда мы сразу получаем то, что хотим. Некоторые люди тут же обретают обоюдную любовь, а некоторые годами добиваются взаимности… Ты же знаешь, что многие так и остаются без ничего, но ведь это значит, что они сделали не все, что могли. Ты же сильный, Питер, я знаю. Я верю в тебя, даже приняв тот факт, что твой избранник — это Тони Старк.
На губы Питера сама собой налезла улыбка. Да уж, Тони Старк… Это тебе не какой-нибудь школьный дружок!
— Спасибо, — все, что он смог из себя выдавить. Ну что еще сказать?
Он никак не мог отстраниться от Мэй: ему было так хорошо вот так, что он смог бы никогда с ней не разлучаться. Хоть кто-то в него верит! Переварив слова тети, он решил для себя, что попробует добиться Тони. Пусть будет сложно, пусть шансы совсем крохотные… Но, если он не попробует, то на всю жизнь останется жертвой неразделенной любви.
И правда, Питеру стало гораздо лучше.
— И давно тебя на старичков тянет? — спросила Мэй через какое-то время, когда они вдвоем сидели у телевизора с большой чашей начос.
— Наверное, после того, как я в младшей школе запал на девочку на класс старше, — хмыкнул Паркер, обильно макая снэк в сырный соус. Мэй тихо фыркнула, потрепав мальчишку по голове.
— Расскажи мне про то, что случилось в Лондоне. Ты можешь? — попросила она, взглянув на Питера с какой-то опаской. Нет, тетя, Паркер не настолько чувствительный, что предпочтет всегда молчать о том, что произошло. Тем более, с тобой.
И Питер выложил ей все, что было. Не тая ничего, вплоть до раздражающей Брауни с дочерью и рокового поцелуя с Тони.
— Да, папарацци действительно стало слишком много в последнее время. Сначала я думала, что наконец-то прославилась со своим танцевальным блогом, но. — Мэй как всегда не могла не шутить, несмотря на серьезность всей темы. Питер не сдержал очередной усмешки, когда услышал что-то про несчастный блог с двенадцатью подписчиками (все подруги Мэй), о котором тетушка пеклась так, как будто за ее спиной целая армия поклонников.
— Прости, что тебе приходится это терпеть, — извинился Питер, потягиваясь на диване, — Я сам до сих пор не привык к этой суматохе.
— Да не извиняйся, ей-богу! Иногда мне даже нравится это внимание к моей персоне. Недавно у меня даже брали интервью, я не говорила? Такой красавчик приходил, я не могла отказать!
— Вау, — улыбнулся парнишка, — Надеюсь, ты упомянула о своем блоге!
— Ага, — рассмеялась тетя, собирая со стола посуду, — Надеюсь, благодаря этой статье, мои просмотры от девяти в неделю взлетят до девяти тысяч.
— Я даже в этом не сомневаюсь. Твои танцы — это лучшее, что я когда-либо видел. Особенно то движение «грация овдовевшей пантеры» или как его…
Мэй снова рассмеялась. Питер — тоже. Теперь он мог смеяться почти так же непринужденно, как и раньше. Быть может, дело в Мэй, и когда он вернется ко всем мстителям, его вновь накроет прежняя меланхолия, но сейчас юноша не хотел упускать возможности расслабиться и спрятаться от мира. За окном уже смеркалось, а через несколько минут уже совсем стемнело. Мэй перетирала приборы и напевала какую-то популярную песню, а Питер клевал носом, не в силах бороться с желанием задремать.
Дома было так уютно, так замечательно, что мальчишка практически винил себя в том, что раньше никогда не ценил это. Да, он был благодарен Мэй за крышу над головой, за ее любовь и заботу, но в его мечтах он всегда вырывался из родительского крова и жил так, как ему самому хотелось. Сейчас — хотелось так. Никаких панорамных видов на океан, дорогушей лаборатории и книг под потолок, никакой роскоши, а просто чувство нужности и значимости. Чтобы Питер был нужен кому-то, как именно он, Питер Паркер, а не знаменитый Человек-паук.
— Если ты захочешь поговорить, то знаешь, где меня искать, — тетя прижала Питера к себе напоследок и поцеловала его теплыми губами в лоб, — Ты помнишь, что ты самый лучший мужчина в моей жизни?
Питер кивнул и улыбнулся ей как всегда искренне и весело, отчего большие шоколадные глаза задорно блеснули.
— Спасибо тебе, — сказал мальчик, на прощанье взмахнув рукой, — Пока!
— Пока, милый, — Мэй дождалась, пока Питер выскользнет с помощью паутины из окна своей комнаты, — Эй, стой, погоди, ты что, цветок разбил?! — послушался Питеру возглас Мэй, — От тебя одна лишь порча имущества, негодник!
Питер обернулся на многоэтажный дом, из окна которого он только что выскочил, и увидел, как тетя смотрит ему вслед и, кажется, улыбается.
Ну и черт с ним, с этим цветком. Хотя, признаться, и правда очень странно.
Паркер перепрыгнул через ограду одной из крыш и пошел медленным шагом вдоль, наблюдая за ночным городом под ногами. Везде горели разноцветные огоньки неоновых вывесок, светофоров, рекламных щитов и окон; шум, окружающий со всех сторон, не казался чужим. Совсем не так, как в Лондоне.
Питер незаметно спрыгнул на крышу одной из грузовых машин, по ориентиру державшей курс на Нью-Йорк, и в своих раздумьях не заметил как быстро пролетело полчаса пути.
Юноша думал так отчаянно, что его голова начала болеть, и каждая новая мысль казалась бредовее другой. Ему так хотелось просто на какое-то время перестать размышлять обо всем.
Дождавшись, когда грузовик остановится на светофоре, Питер аккуратно спрыгнул на землю и, стараясь не привлекать внимания людей, скользнул в подворотню, где точно никого не было. Забравшись по стене на крышу, он благодарно выдохнул, почувствовав себя защищенным от чужих глаз.
Еще несколько крыш быстро скрылись из обозрения. Питер мимолетом миновал главные улицы Нью-Йорка, направляясь в сторону отдельного района Башни Старка.
Как жаль, что небо было такое темное и облачное. Если бы хотя бы одна звездочка подмигнула Питеру, выражая свою поддержку.
Поговорить с Тони. Опять? И что сказать? Ведь Старк ясно дал понять, что между ними никогда ничего не может быть! Но бросить свои попытки — значит признать поражение, а Питер очень сильно хотел выйти из этой «войны» победителем. Ох, Тони, если бы ты был человеком попроще…
