Мы слишком самозабвенно целуемся, продолжая стирать границы друг для друга, совсем забывая о том, где находимся. Когда руки парня опускаются на внутреннюю часть моего бедра, приподнимая и так задравшееся платье, я резко хватаю его за запястье.

– Давай уйдем, – шепотом предлагаю я. Крепко сжав волосы на его затылке, когда губы Яна перешли на мою шею, я вздрагиваю и теряюсь в своих ощущениях от его незатейливых ласк. Обычно мне не нравится, когда меня целуют в шею, чаще всего это щекотно и неприятно, но черт возьми, когда он проводит по чувствительной коже языком, у меня ноги сами собой подкашиваются и я невольно сильнее прижимаюсь к нему, крепче обнимая руками. Он снова целует меня в шею, медленно поднимаясь к подбородку и кажется, в этот момент я начинаю терять рассудок. Боги, его поцелуи в шею нравится мне до потери сознания! – Пошли, – снова прошу я, пытаясь немного отстраниться от него, потому что я стала сомневаться в нашей выдержке.

Что если мы не успеем дойти куда-нибудь, где нас никто не найдет? Я за экстрим, но в рахзумных пределах.

– Идем, – тихо говорит он ощутимо касаясь губами моего уха. Нежно проведя ладонью по моей талии, останавливаясь на бедре, Ян берет меня за руку и ведет на второй этаж по лестнице.

Мы зашли в комнату, и пока Ян покрывал мои плечи поцелуями, я вялыми руками пыталась запереть дверь. Нас ведь никто не должен потревожить, верно? И, когда замок наконец-то щелкнул, я снова вернулась к его губам.

Бездумно зарываясь пальцами в жёсткие волосы, чуть сжимая их в кулаке, я оттягиваю назад голову послушного парня, чувствуя, как он довольно мычит мне в губы.

Мы шли к постели небольшими шагами, продолжая играть с друг другом. Никто не готов заканчивать быстро, потому что наша игра только началась.

Почти у подножия кровати, Ян медленно расстегивает мое платье, осыпая оголенную кожу короткими поцелуями и помогает мне его снять. Когда мешающее нам платье оказалось в ногах, я сама сделала шаг к Яну и обхватив его шею руками, я, вновь вернулась к желанным губам. Я слышу, как он довольно стонет. Назаров прижимается ко мне плотнее, опускает руки мне на бедра и ведет к кровати до конца. Я буквально горю от предвкушения и мне не нравится, что Ян продолжает улыбаться, пока я медленно схожу с ума под его руками. Я оттягиваю зубами его нижнюю губу и аккуратно перехватив ее губами, провела по нежной коже языком.

Отпустив волосы Яна, я не спеша прошлась непослушными пальцами по его оголенному торсу, медленно спускаясь к ремню, пока он в легком недоумении, жадно следил за каждым моим движением.

Взгляд Яна был полон неподдельного желания.

В этой жизни можно подделать все: любовь, ненависть, возбуждение, но желание в глазах нет. Оно не поддается притворству – желание или есть, или его нет.

– Ты сегодня мой, – довольно сообщаю я, расстегивая штаны Яна под его глубокий смех.

Проснувшись утром в гордом одиночестве, я абсолютно не расстроившись, сладко потянулась, растягиваясь по всей кровати. Я сонно улеглась на соседнюю подушку, притягивая ее к себе и едва коснувшись мягкой подушки щекой, я резко села, забывая о сладком, как рукой снятом, сне. Ян ушел не так давно. И возможно, он еще в доме.

Мне надо быстрее уходить.

Замотавшись в одеяло, я сползла с кровати и пошла собирать свои, разбросанные по всей комнате, вещи. Быстро одевшись, я уже собиралась выходить из комнаты, когда случайно обратила внимание на письменный стол, стоящий в углу. Точнее я заметила фотографии.

– Вот дерьмо, – тихо ругнулась я, отворачиваясь от людей на фото. Кажется они на самом деле смотрели с насмешкой, пока до меня доходило очевидное.

Я никогда не была на вечеринке, которую устраивал Ян и я никогда не видела его дом. Он везде и всегда был приглашенной «звездой», а я часто заглядывала на вечеринки к незнакомцам за развлечением, совсем не заботясь, о том, как зовут зачинщика домашнего веселья. Прошлая ночь исключением не стала, и я услышав, что где-то веселятся и без меня, нагрянула, не уточнив у девчонок, куда именно иду, потому что мне плевать. Я хотела сбежать из дома и мне было все равно куда идти.

Мне никто не сказал, что это дом Яна Назарова!

Я долго металась из стороны в сторону, трусливо мнясь около двери, не решаясь выйти из комнаты. Проснувшись и не найдя парня рядом, я почувствовала себя преступницей, пойманной с поличным, ведь когда-то давала себе зарок в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не буду спать с Яном.

Черт, я вчера весьма удачно сняла классного парня, и это было бы круто, не будь Ян тем самым крутым парнем!

Я кремень, я скала, и я переспала.

Молодец Петра Град, лучше не придумаешь. Может еще пойдешь и магазин ограбишь?! Тоже ведь зарекалась от кражи, как и от секса с Яном!

– Так, Петра, соберись! – я ущипнула себя за руку, и морально собравшись с силами, медленно приоткрыла дверь.

Прислушавшись к тишине в доме, я осторожно вышла из комнаты. Оглядываясь по сторонам, я на носочках прошла к лестнице и вновь прислушалась к звукам. Услышав голос Яна, мое сердце замерло в испуге, и я снова почувствовала себя преступницей, не успевшей сбежать с места преступления до приезда полиции.

– Нет, у меня дела, – его голос звучал более хриплым, чем обычно. Неужели вчера так сильно кричал? – Да, важные. – Ян усмехается, а я не знаю, куда себя деть. Так не хочется с ним пересекаться. – Чувак, ты видел, во что эти челяди превратили мой дом, пока я был с … – он замолчал на секунду, и я молилась всем Богам, чтобы он не сказал с кем был! – Пока я был занят. – Облегченно выдохнув, я спустилась на пару ступенек ниже и снова замерла, когда Ян заговорил где-то рядом. – Ты видел? Нет? А я вижу, и эту херню мне надо убрать до того, как отдохнувшее семейство вернется. Иди на хрен, Андрей!

Сжав металлическую перилу лестницы, я чуть пригнулась и глянула на стоящего ко мне спиной Яна, замирая на месте. Мне всегда было интересно, так ли идеально, как обычно, Ян выглядит дома, и теперь я точно знаю ответ на свой вопрос. Как и в академии, дома Ян выглядит также превосходно, даже не смотря на весьма неумелые штопки на черных спортивных штанах. Вот только, я не на это загляделась, а на красные полосы на его светлой коже, которая виднелась из-под чуть задравшейся серой футболки. Смотря на эти царапины, я чувствовала, как кровь приливает к лицу и щеки начинают стыдливо гореть, что удивляло и пугало. Во-первых, давно ли я стала стесняться? А, во-вторых, я не хочу, чтобы Ян видел меня смущенной. Он не должен думать, что мне стыдно, потому что это не так. Мне не стыдно.

Не понятно – да, но не стыдно.

Заметив, что Ян закончил говорить с Андреем, я спустилась еще ниже, думая, что делать дальше, пока ничего не подозревающий Назаров слушал музыку на плеере, болтающимся у него на кармане и едва слышно подпевал исполнителю, разгуливая по гостиной с черным, наполовину полным, пакетом для мусора.

Он стоял ко мне спиной, а дверь на выход была прямо напротив, сейчас я могла легко сбежать, но я этого не сделала, потому что не понимала, что чувствую. Будь кто-то на моем на месте, то он не стал бы париться и сбежал бы при первой возможности, потому что ничего такого не произошло, чему стоило бы придать значение, но, когда на протяжении долго времени насильно заставляешь себя «чувствовать» что-либо, ты замечаешь все незначительные изменения.

Я стояла в коридоре и смотрела на Яна, не понимая, что сейчас чувствую и это жутко сбивало с толку.

Это было что-то незнакомое и не объяснимое, хотя этого уже должно было быть вполне достаточно, я всё равно хотела знать, что я сейчас чувствую. Сейчас нет фантомного чувства утраты и нет ставшего привычным для меня чувства пустоты, а это хорошо, но в любом случае, если это не привычная хрень, то что тогда?

– Петра, – парень неожиданно окликнул меня, и я, обернувшись к нему, растерянно встретилась с прозорливо-хитрым взглядом разноцветных глаз. Его взгляд был полон противоречивых чувств, и, наверное, то же самое было отражено и в моих глазах. Я невольно опустила взгляд на его губы, которые, как обычно, растянулись в наглой усмешке, и вспомнила их на себе. Вспомнила губы, которые за ночь, были везде. – Доброе утро?