– На выход! Живо, живо!

– Шнелле, шнелле… – проворчал Кириллыч, поднимаясь и кряхтя. – Пошли, Санька! Мы за твоей широкой спиной…

– Иду, – обронил я и двинулся к тамбуру.

Спрыгнув со ступенек, я, в который уже раз, помог спуститься «Снегурочке» и «Деду Морозу».

Удивительно! Стояла теплынь, а я вздрагивал, как от холода – невероять творилась крутейшая!

Воздух был чист и наполнен запахами чего-то растущего, в ярко-синем, индиговом небе таял серебристый круг луны. Тут меня схватила за руку Марина – вцепилась просто.

– Туда посмотри! – воскликнула она.

Я посмотрел «туда» – и увидел в небесах еще одну луну, куда больше первой. Какой, на фиг, первой?! «На первый-второй рассчитайсь…»

– Не-е… – протянул Полторашка. – Так не бывает…

Но оно было! И что это за солнце? Малюсенькое, белое… А эти прочерки белесые в высоте? Метеориты? Я где, вообще?

– Построиться! – разнеслась команда, и гвардейцы забегали, матами, тычками и пинками выстраивая бомжей в подобие рядов и шеренг.

Появился поджарый офицер в лихо заломленном берете, скучающим взглядом обвел строй и неожиданно зычным голосом заговорил:

– От имени и по поручению координатора колонии «Новая Украина» я приветствую вас на планете Манга! – понаслаждавшись нашим обалделым видом, он выдержал «мхатовскую» паузу и продолжил тем же официальным тоном: – Почему – Манга, узнаете на закате, а где именно в Галактике она находится, я не знаю, а вам и не положено. Вы прибыли сюда через портал в ходе планового оргнабора колонистов. Проезжали вы такие ворота, фигурные будто? С чем я вас и поздравляю. Кстати, хочу вас обрадовать – если кто из вас был болен туберкулезом, сифилисом или еще какой гадостью, то теперь вы здоровы – портал уничтожает микробов начисто. Видать, чтобы не занесли сюда заразу с Земли…

Тут к офицеру подбежал некий мелкий чин, лихо козырнул и сообщил, что машины поданы. Поджарый важно кивнул и дал отмашку:

– Сортируйте – и вперед, на отработку!

Сортировку гвардейцы провели в темпе – видать, натренировались, набили руку. Ну, и ногу тоже.

Всех больных и старых погнали налево, здоровых и молодых – направо. Немногих женщин направляли вслед за стариками и недужными.

– Саша-а! – закричала Марина. – Я боюсь! Я не хочу!

Мысленно застонав, я обернулся, продолжая шагать спиной вперед, увернулся от приклада, и развел руками. Дескать, наше время не пришло.

Девушка бросилась было ко мне, но парочка гвардейцев мигом перехватила ее, и Кириллыч поспешно отнял у них «Снегурочку», утешая, как внучку. Пока, «Дед Мороз»…

Старый будто слышал мою мысль – он поднял руку увлеченно гладившую Марину по голове, и помахал мне. Мол, все будет хорошо, и даже лучше.

Я развернулся и пошагал к грузовику. Полторашка шкандыбал следом, уныло матерясь.

А во мне даже злости не было. Все окружающее продолжало казаться сновидением. Чудилось, что видимое мною вокруг вот-вот заколеблется и расплывется, явив взгляду холодные, припорошенные почерневшим снегом закоулки промзоны.

Но нет, не рвалась ткань мироздания, и не линяла даже…

Спотыкаясь, бомжи перешли пути, за которыми серела асфальтом неширокая дорога, занятая колонной грузовиков с кунгами. Но это были не обычные вахтовки – на крышах кузовов, обшитых листовым металлом, торчали «самопальные» башенки с пулеметами серьезного калибра.

Гвардейцы живо нас погрузили. Полторашка, правда, решил проявить активную жизненную позицию. Алкаш он был потомственный, вот только запас здоровья у него никак не кончался. Полторашка набычился.

– Я никуда… – начал «алконавт» с вызовом, но не закончил.

Сержант, или как этот чин тут назывался, ударил резко, не замахиваясь, «под дыхало».

Бомж согнулся, сипло выдыхая и пытаясь сделать вдох.

– А тебя никто и не спрашивает, – хладнокровно сказал сержант. – Не пойдешь сам, твою тушку отволокут и закинут в кузов! Дошло?

– Дошло… – просипел Полторашка.

Я стоял рядом с Полторашкой. Стоял спокойно, не пытаясь заступиться. На мой взгляд, мужчина должен сам седлать своего коня. Образно выражаясь.

Уперев руки в боки, сержант выпрямился и в упор посмотрел на меня.

– Ты тоже против?

– За, – ответил я. – Ты так доходчиво все объяснил. Только я не один, со мной были старик и девушка.

Служивый фыркнул.

– Там, куда вас всех, ни девушкам, ни старикам не место, – снисходительно, тоном бывалого объяснил он. – Съедят. Можешь не переживать, здесь женщин не обижают, а если кто попытается, того и линчевать могут. У нас это запросто…

– По машинам! – разнеслась команда, а я лишь головой покачал.

Жизнь моя снова переменилась, резко и круто, как год назад, в декабре, когда мне память отшибло. Ныне я жив и почти здоров. Только на другой планете. С ума сойти…

Я сидел у самого окна и тупо пялился на мир иной. Именно тупо. Видать, организм не вынес стресса и отключил как чувствование, так и разумение.

Стекло было толстым, а снаружи его еще и прикрывала решетка из толстых арматурин. Автозак.

Последним «зэком» оказался молодой парень приятной наружности. Очки в тонкой оправе, которые он постоянно поправлял, создавали образ студента-ботаника.

«Ботан» плюхнулся на сиденье передо мной, лицом ко мне. Я не люблю так садиться, чтобы смотреть в окно не по ходу движения. Но у студента и выбора-то не было, наш автозак был полон.

– Привет! – сказал «ботан», протягивая мне руку. – Лахин. Эдуард. Просто Эдик.

– Просто Саня, – улыбнулся я, пожимая протянутую конечность. Рука у Лахина была крепкая и сухая – терпеть не могу вялых и влажных ладошек, похожих на сырые котлеты. – Что-то ты не похож на бомжа…

– Да нет, – мотнул головой Эдик, – я не по оргнабору, я из спецов. Нас сюда или вербуют, или похищают. Лично меня соблазнили работой на настоящей чужой планете. От такого предложения я просто не мог отказаться! Я астрофизик.

– Во как! – удивился я. – В первый раз вижу живого астрофизика… А чего ж тебя – с нами?

– На отработку? – весело переспросил Лахин. – Ха! Так это еще и вид наказания. Не высшая мера, конечно, а так – непродолжительная каторга.

– Ясненько… – протянул я. – А за что ж тебя замели?

– За нелояльность, – ухмыльнулся Лахин. – Прилюдно назвал координатора Грабаря «царьком», а интеллигенция и на Манге – «говно нации». Тут же настучали!

– Все с тобой ясно…

Я глянул в окно, застав тот самый момент, когда подогнали автобус, развалюху «ЛиАЗ», под посадку слишком старых «отработчиков» и чересчур молодых «отработчиц».

Ни Марины, ни Кириллыча я в толпе не разглядел. Да и что я этой Гекубе? И этому Гекубычу заодно?

Наш «Урал», взрыкивая мотором, покатил вдоль проволочного заграждения, за которым в вагоны грузили лес – бревнышко к бревнышку, будто калиброванные, и все тщательно ошкуренные. Если древесину готовили для отправки на Землю… Тьфу ты! Сразу оторопь, и в башке зависание. На Землю!

В общем, если бревна шли отсюда туда через портал, то было понятно, зачем сдирали кору – она была чешуйчатая, как шишка, как рыба. Крупная такая зеленая чешуя – на Земле похожей породы точно нет. Разве что раньше произрастали, в каменноугольном периоде, когда первые гады завелись.

Двое работяг как раз возились на лесопилке, заталкивая ствол, куда надо, а третий отгребал лопатой кучу древесной чешуи.

Потом грузовик миновал шлагбаум – рядом стоял блокпост из бетонных блоков – и выехал на улицу поселка. Табличка, прибитая к столбу, извещала, черным по белому, что мы пересекаем границу города Новый Киев.

– Столица сраная… – прокомментировал мой сосед по диванчику, лохматый и нечесаный тип в «спортивке», чиненой не однажды и не дважды.

– Столица? – прищурился я. – А-, ну да… Новая Украина!

– Чего? – вылупился на меня тип с повышенной лохматостью. – A-а! Ты решил, что я… Да не-е… Я тут вторую неделю кантуюсь, еще с прошлого оргнабора. Задержался, ага! На этих гвардейцев сраных кидался, а они меня так отметелили, что… Вчера только выписали.