Отнесла Зельда девчонку кузнецу.

   А через год Предки ему сразу двух сыновей послали.

   Маленькая Эльда дневала и ночевала у свой спасительницы. Хвостиком за ней ходила.

   Только однажды вспыхнула ни с того ни с сего Зельдина изба.

   Пламя в небо с гулом рвалось, а из избы крик:

   - Ру-у-ку!

   Толпа быстро стянулась на пожар, но никто не пошевелился.

   Маленькой шустрой мышкой скользнула Эльда в огонь .

   Пожар угас так же внезапно, как начался. А из обугленного остова избы вышла невредимой Хранительница Эльда.

   Глава пятая

   Талька перебрала события дня, как пёстрые речные камешки, и стала размышлять. Не всё ей мама рассказала. И узнать не у кого. Кроме бабки. Опасно это, Талька не дурочка. И братик её не помощник. Девочка бережно поправила одеяло, которое щекотало мальчику нос.

   Слезла по лесенке с полатей, к маме подошла. Крепко заснула Ирма, намаялась за три месяца. И вся изба точно в сон провалилась. Яркий лунный свет расплылся белёсым туманом. В бабкином углу тихо. Страшно. Талька с ноги на ногу переступить побоялась, так и стояла возле спящей матери.

   Вдруг ночной мрак шевельнулся, и выплыла из него угольная тень.

   Словно злой зимний ветер Талькино лицо обдул, губы заморозил.

   Тень к двери скользнула и растаяла.

   Остался на запятнанном луной полу след, будто землю просыпали ...

   Глава шестая

   Тень удалилась, и сразу посветлело в избе. Засеребрились за окном яблоневые листья в ночной росе, сочные лунные блики по стенам заиграли. Повеселела Талька и смело к занавеске шагнула. Отдёрнула одним взмахом ...

   Пуста лежанка, даже тюфяка нет.

   Талька обессилела разом. Куда бабка подевалась? Присела девочка на Эльдино ложе и призадумалась. Потом заметила, что босые ноги что-то колет. Глядь, а они все в чёрной земле. Кто же это в их чистую избу земли натащил? Растёрла ногой мелкие комочки и поняла: Эльда свой срок на земле переходила, вот и стала в землю превращаться. А вдруг да рассыплется где-нибудь грудой чернозёма, развеет его ветер, дождь размоет. А как же Благословленный Край? Вдруг Эльда никому свой дар передать не успеет? Ох, как пожалела девочка, что не знала этого раньше! Сразу бы бабке руку протянула. А теперь Эльду, или что там от неё осталось, в ночной темноте искать нужно.

   Девочка решительно из избы вышла. Даже на маму не оглянулась, к братику не подошла. Бывает такое с теми, кого судьба в дорогу зовёт.

   Сонная тишина плыла над миром. Прозрачная дымка омывала стволы яблонь и стекала вниз к Волчьему Ручью. На востоке пылали снега неприступной Горы. Одинокая гигантская лиственница , как безмолвный, но грозный страж, чернела на их величественной белизне. Ноги сами понесли Тальку по росистому сиянию травы к бурливой воде. Рубашка вымокла и налипла на ноги. Полёвка, такая мягкая в лунном свете, колола и резала ступни. Бежала девочка и не слышала, как хлопнула дверь избы, выпуская кого-то вслед за ней. И словно в его честь вдруг протяжно, печально и торжественно закричали ночные птицы.

   На берегу Ручья ветер трепал высокую чёрную фигуру. Клубящимся дымом таяли в воздухе призрачные волосы, рассыпалась пылью смертная рубаха. Талька перевела дух и крикнула:

   - Баба Эльда, вот моя рука!

   Над Горой глухо расхохотался гром.

   Ухнули совы на другом берегу Ручья.

   Понёсся к луне страдальческий вой одинокого зверя.

   Привидение задрожало, словно рассёк его на мелкие части неожиданно сильный и холодный ветер.

   - Баба Эльда, не нужна моя рука, сердце возьми! Не уходи просто так! - Талька шагнула к призраку, но остановилась. Невидимая ледяная стена не пустила.

   - Что же теперь будет? - прошептала отчаявшаяся девочка.

   Что будет с Талькиной семьёй, с деревней в уютной горсти долины? С Благословленным Краем вообще? Эх, если б раньше знать ...

   - Я здесь ... - раздался родной голос.

   Это спешил к ней братишка. Штаны все в росе, на коленке - дыры. Кровь на ладонях. Расшибся, наверное, недотёпа. Лежал бы себе на полатях, нет, понесло его вслед за сестрой. Заболеет теперь заморыш. Как строгая и заботливая мать, хотела Талька братца погнать домой, в ласковое тепло избы, к неизменным при любой хвори жарким шкурам. Опять что-то не пустило.

   А худенький, чуть ли не прозрачный Талёк, с вечными синяками под неяркими глазами, костлявыми плечами и кривоватыми ногами, мимо сестры прошёл, даже не поглядел. Ткнулся головёнкой в чёрную тень, и рухнула она на него, словно погребла под грудой сажи.

   И тотчас первый алый луч прорезал предутреннюю мглу. Это Благословленный Край приветствовал нового Хранителя.