- Агила? Занедужила? Тебя послала? Вздор! Правду говори!

   - Да ... - прошептала взмокшая от напрасных усилий Гилана, - я скажу правду ... сейчас. Уже говорю!

   Швырнула пузырь в лицо колдуну и мысленно его в полёте проткнула.

   Растеклась чёрная жижа по серому капюшону, разъела ткань. Тонко, как раненый заяц, заверещал колдун. Навзничь упал.

   Девушка не стала дожидаться, пока он перестанет дёргаться. Но оглянулась: в спину воздушная волна ударила, да и дух отвратный пошёл.

   На плитах серым кругом прах размётало, в центре - плащ без тела.

   Вот тебе и обратный переход. Жалко, что вся отрава разлилась.

   Гилана пузырь осторожной щепоткой прихватила за чистую поверхность, подняла и в край хозяйкиного плаща увязала. Не много крови внутри осталось, но в её деле любая малость сгодится.

   Ледяной сквозняк привёл девушку к огромной двери. Она не светилась - пламенем разила от наведённых охранных заклятий. Такую мечом рубить - всю стену обрушишь, увернуться не успеешь. Валяться ей с разбитой головой и переломанными костями на каменных плитах нижней площадки. Тут нужно что-то другое. А не поможет ли снова мёртвая кровь? Вдруг обратный ход колдовству даст? Девушка узел распустила и выдавила из пузыря тягучие капли. С силой в дверь бросила.

   Сначала будто издалека вопль послышался.

   Темень вокруг сморщилась, завибрировала. Ещё ярче вспыхнула дверь и погасла. Лишь кое-где синие язычки промелькнули.

   Толкнула Гилана створки. И остолбенела.

   Ну и мерзкие же у Верховного покои. Точно каждый день с кем-то сражался. Следы летучего огня сплошь потолок расписали. Окна без стёкол, но сырой туман, гуляющий за ними, в жилище колдуна не заглядывает. Только один из слоёв приблизится, как тотчас отплывает, словно в испуге. Про стены и пол говорить нечего. Изрублены-изрезаны. А кое-где вроде следы гигантских зубов. Порядок только на книжных полках. Да зеркальная стена чистотой сияет.

   Девушка дотронулась до раскрытой книги на столе.

   И сразу в ушах властно и значительно чей-то голос зазвучал. Доказывал, что мир на части не делится. Нельзя жить на одной стороне. Взволнованная Гилана не дослушала, книгу захлопнула. Подняла какую-то тряпку, на столе разложила. В неё она увяжет несколько томов, с собой унесёт. Кроме той, что в зелёной обложке. Её рукописные строки Гиланой до того запутаны, что она сама уже ни в чём не разберётся. Да и нужды нет - каждое слово в её сердце. Другой том взяла. "Предки всемогущие ..." - всплыли в памяти бабонькины слова, до того противно стало. Кто-то рассказывал, как мёртвых можно воскресить. Целое тело и его части. Нет, эта книга ей точно без надобности. Сколько же их здесь! Трёх человеческих жизней мало, чтобы всё перечитать! Гилана к полкам подошла. Сжала виски, застонала. Многоголосый хор чуть голову не взорвал. Поняла: люди, тома написавшие, давно мертвы. Заплатили жизнью за знание. Почти всегда по своей воле. И никогда - под давлением чужой. Что же вело их от одного опасного опыта к другому? Обидно за безымянных творцов колдовских чудес. Их труд присвоен Верховным. А может, не только труд? Скорее всего, они умерщвлены колдуном. Как же разобраться, какие книги ей нужны в первую очередь?

   - Книги тебе не помогут. Только я ... - раздался мелодичный, словно из птичьих трелей и ласковых колыбельных сотканный голос.

   Глава десятая

   Гилане будто за ворот холодной воды плеснули. На миг даже сердце стучать перестало. Повернулась, как только дышать смогла.

   С зеркальной стены ей улыбалась девушка. Русые волосы, льдисто-зелёные глаза. Как будто с одного из подворий сошла. Чужачка. Ещё до гибели ведуньи их, бабку и внучку, так называли - чужачки. Да, пришлыми они были. Откуда и почему - запретные вопросы. Гилана не знала, а бабонька молчала. Доставала иногда из маленькой укладки, обтянутой кожей, странную одежду - рубаху длинную, затейливо расшитую, да кафтан без рукавов. Цвели на нём невиданные растения, а среди них сновали диковинные птицы.

   Гилана другой раз вздрогнула: рубаха белокурой чужачки была точь-в точь такой, как та, в которой бабонька свои слёзы ночные от внучки прятала.

   - Кто ты? - спросила девушка и слов своих от волнения не услышала.

   - Не видишь разве? Человек, - рассмеялась чужачка. - Пленница, как и ты. Только не Города, а шлифованного камня. Уж не знаю, что хуже.

   - Рубаха ... - Гилана потянулась рукой к зеркалу.

   Чужачка напряглась, словно лиса перед прыжком.

   Девушка дотронуться до камня не решилась, попятилась.

   - Нелой меня зовут, - разочарованно вздохнула зеленоглазая. - Чего испугалась-то? Я тебе не враг. Помочь могу.

   - Рубаха ... - не услышала её взволнованная Гилана. - Такая же у бабоньки была ... Откуда ты?

   - Не о том спрашиваешь. Откуда ... Того мира, поди, уж нет. Хотя что там про бабкину рубаху говорила?

   - Ведуньей бабонька была. Но ...

   - Казнили её, - закончила Нела. - Ясно. Таких никогда не жаловали. Да что там не жаловали, смерти предавали.

   - Колдуны городские?

   - Да не было ещё Города, когда я во внешнем мире жила. И серых колдунов тоже. Единый был народ.

   - Так ты здесь долго? А почему ты такая ... светленькая? Как и все на батрацких подворьях? Мы-то с бабонькой - видишь? - и Гилана сряхнула капюшон, освободила от жалкой перевязки чёрную косу. - Все нас сторонились из-за этого. Тёмных глаз боялись. Но за помощью шли.