- Охотились на тебя, дурочку. Кровушки сладкой, детской болотные хищники захотели. Этого я не прощу.
- Бабонька, ты так говоришь, будто там была. Но ведь ...
- Чтобы видеть тебя, мне следом ходить не нужно. Или позабыла, чему я тебя учила?
- Я про коридор. Как ты его сделала?
- Сотворила. Мала ты ещё для таких заклинаний. Глупа. А подрастёшь, так, станется, и негожа будешь. Много силы нужно, знаний. А у тебя из головы всё сыплется. Рассказывала я тебе про морок болотный. Оказалось, попусту.
- Ба-а-бонька ... - разревелась девочка. Не от своей вины, пережитых страхов да бабкиной суровости. От того, что не узнает, как из одного места в другое по чудесному коридору ходить можно.
Старуха внимательно на внучку посмотрела, словно мысли под копной смоляных волос прочитала. Смягчилась:
- То, что было, и то, что сейчас есть, тропинку напоминают. Так? - бабка выложила на столе дорожку из сухих бобов.
- Да ...
- Знаю я слова, которые эту тропинку в круг свести могут, - старуха ладонью сгребла зёрна и продолжила: - Найди, где прошлое и настоящее. Вот этот боб - ты на болоте. Но рядом другой, с которого, положим, ты из леса вышла. Понимаешь? И таких тропинок много.
- Значит, вернув то, что было, можно изменить то, что есть?
- Можно. Но нельзя. Чего глазёнки-то вытаращила? Наши дорожки ведь с чужими пересекаются. Изменишь свою - и другие перекосятся.
Гилана проснулась. В ушах ещё словно звучал бабонькин голос. Раньше она плакала по ночам, вспоминая суд. И казнь. И невесомые хлопья на своём лице, когда колдуны взмахом руки испепелили единственного родного человека. Всё время терялась в догадках: как могла позволить почти всемогущая бабка взять верх над собой? Но только сейчас поняла, что судьба великой знахарки и ведуньи решилась, когда она вытянула внучку из болотной топи. Ну что ж. Теперь её очередь "перекосить" городской мир. Чем бы это ни закончилось.
Гилана и Байру одновременно вышли из своих комнат на робкий оловянный звук из кухни. Бледная до синюшности и непривычно вежливая тётка выставила на стол скудный завтрак. Девушка с показным отвращением отвернулась и присела у окна. Байру накинулся на хлебцы, и, когда исчезли последние крошки, с несмелой жадностью посмотрел на тарелку. Не пропадать же девкиной доле, раз в неё хлеб не лезет?
- Ешь, чего уж там, - сказала Гилана, спиной ощущая тёткино бессилие. Не посмеет возразить. А посмеет, так ...
- Сегодня все остаются дома, - через силу, дрожащим голосом, попыталась распорядиться женщина. Словно боялась остаться со служками. - Выходить на улицу запрещено. Что-то произошло за воротами.
Девушка сначала злорадно вслушалась в испуганные речи, а потом призадумалась. На руку ей это. Хоть и странно - впервые за то время, что она провела в Городе. Встала и тихо, но веско произнесла:
- Иди в свою комнату ... мальчик.
Негоже служкино имя при тётке произносить. Мало ли чего ... А теперь первый бой в открытую.
Едва хлопнула за обрадованным ребёнком дверь, как девушка резко повернулась к хозяйке. Тяжело посмотрела в глаза, прислушиваясь к частому и неровному дыханию. Женщина медленно попятилась и, коснувшись спиной стены, замерла. Попыталась встретиться взглядом с Гиланой, но не смогла. Осела на пол, расстёгивая глухой воротник нижней рубахи. На шее вздулись жилы, с подбородка закапал пот. Девушка чуть двинулась на неё, но тётка прохрипела:
- Не надо ... Твоя взяла ...
- Поздновато ты это поняла, - прошептала Гилана и вдруг щёлкнула пальцами.
Женщина сомкнула глаза и заснула. Рот приоткрылся, тягучая слюна на рубашку закапала.
- Пуста я ... всё отдала ... помилуй, позволь жить ... делать буду, что прикажешь, - послышалось невнятное. - Гад смердячий. Знаю твоё имя. Своего часа дождусь ... Агила не прощает ...
- Занятно, очень занятно. Я ещё вернусь, Агила. И тогда ты расскажешь всё, - пробормотала девушка и стянула с тётки платок. Подхватила её плащ с крючка под полкой. Торопливо вышла.
- Куда ты, Гилана? Я с тобой, - заныл Байру из приоткрытой двери. - Не хочу тут один ...
Гилана повернулась к мальчику. Её лицо оплывало и подёргивалось, кожа грубела и спекалась морщинами прямо на глазах. Ребёнок вскрикнул и спрятался в своей комнате.
- Сиди у себя и не высовывайся. Я вернусь за тобой, - прозвучал из-за разбухшего дерева голос девушки.
Байру скорчился у двери. Он будет ждать. Он дождётся.
Женщина торопливо шла по улице. Сначала - к маленькой лавчонке у самых ворот. Как сделать так, чтобы её увидело как можно больше народу в полупустом по обыкновению городе?
Закрыто.
На бешеный стук из зарешёченного крохотного оконца раздался испуганный голос хозяина:
- Чего стучишь? Открывать не велено.
- Новый служка разболелся. Молоко нужно и мёд. Открой, заплачу хорошо.
- Это ты, Агила ... Не могу. Не велено. Да и хватит баловать своих жильцов.
- Помрёт служка. Пыли, наверное, наглотался. Той, что у башни-библиотеки бывает. Сам знаешь, откуда она - из праха человеческого.
