- А ты о нас подумал? - не выдержав, прошипела в трубку Марина. - Ребенок ни жив, ни мертв. Знаешь, Паша, я микробиолог! И не собираюсь остаток жизни провести в больнице!

   Марина открыла глаза. Несущиеся прочь черные остовы птиц, будто вырезанные в осеннем небе, замирали в гудящей тишине. Женщина не слышала, как рядом надрывался телефон.

  Цирк уродов

  Павел скинул куртку и шарф на отшлифованную поверхность черной деревянной скамьи.

  - Пап! - позвала его из кухни Лиза. - Ты ужинать-то будешь?

  Отодвинув легкое красное полотно, отделявшее ароматное пространство кухни, Павел вошел к остальным. За большим столом уже сидели Марина и Любовь Александровна. Поприветствовав их, мужчина подошел к суетящейся у плиты дочери:

  - Что там есть? - он кивнул на чугунную кастрюльку, томящуюся на синеющей горелке. Девушка подняла крышку, и Павла окутал жар картофеля, запеченного с густыми, лоснящимися в масле грибами. Мужчина болезненно поморщился.

  - Чая мне нальешь, ладно? - попросил он Лизу. - И варенья накидай туда.

  - Малинового? - уточнила Лиза.

  - Угу, - устало опустившись на стул, кивнул ей отец.

  - Ну, Павлуша, как на работе? - довольно улыбнувшись, спросила Любовь Александровна.

  - Да все хорошо, мам, - глядя поверх ее потрескавшейся от седины макушки, лениво протянул Павел. Он всегда называл эту немного расплывшуюся женщину "мамой", хотя она была матерью его жены.

  - Чего есть не стал? - спросила его Марина. - Там твоя любимая картошка.

  - Нет, спасибо, - хмуро махнул ей Павел. - Для полного счастья мне только ее не хватало. И замолчав, он, будто раздумывая, стоит ли говорить дальше, взглянул на жену:

  - Синяка арестовали. Человека, похоже, убил.

  - Да ладно! - изумленно воскликнула Марина.

  - Не может быть! - быстро добавила Лиза.

  - Позвонили. Приехал к нему. Полдома разворочены. Он сидит, лыка не вяжет, - рассказывал мужчина, сжимая в руках белую чашку, поданную ему дочерью. - Отпраздновал Шляпа пенсию.

  Марина испуганно взглянула на мужа:

  - Синяк Шляпу убил? - тихо, будто не своим голосом, спросила Лиза.

  Павел, молча, кивнул.

  - Съездили в город, накупили бухла на радости. Нажрались. Поспорили. Шляпа на Синяка кинулся, а этот - шибанул ему об голову табуретку.

  - Куда его? - спросила Марина.

  - Забрали в сизо, - пожал плечами мужчина, - пока следствие.

  - Сколько ему дадут? - спросила Любовь Александровна.

  - Десятку вряд ли больше, - кивнул Павел, а затем снова тихо повторил. - Да, отпраздновал Шляпа пенсию.

  - И лодка не понадобилась... - тихо проговорила Марина.

  - Вот правильно все же говорят - не доверяй дураку денег, - вставила Любовь Александровна. - Сколько таких случаев.

  - Я договорился. Синяка трогать не будут, - заверил жену Павел.

  - Бывают же люди, правда? - покачала головой Любовь Александровна. - Пропустить всю свою жизнь сквозь бутылочное горлышко, - она с жаром глянула на родных, ожидая оправданной поддержки.

  - Мне всегда было сложно понять, для чего люди пить начинают, - задумалась Марина. - Неужели человек не осознает, к чему такое увлечение может привести.

  - Не знаю, - произнесла Любовь Александровна, глядя на дочь. - Всегда всему причина - семья, - засмеялась она. - Вот если человека с детства через крики и жалобы занимать делом, как мы тебя с отцом, то и некогда будет погружать себя в алкогольные дебри, а если так, то чему удивляться.

  - Везет не всем, - коротко произнес Павел. - Полстраны живет так, как не снилось никому из нас. Тем более в деревнях. Пили, и будут пить все и всегда.

  - Ну, Павлуша, тут уж ты не прав! - встрепенулась женщина. - И раньше мы в рейды по деревням ездили. Да, есть там семьи такие. И пьют и дерутся, но их не так много!

  - Мам, о чем вы? - рассмеялся Павел. - Чем людям там еще заниматься? Работай да пей. Пей, да работай. Если еще есть где.

  Будоражащий свист телефонного звонка отвлек всех.

  - Это мне, - вскрикнула Лиза, выбегая из комнаты. Но, оказавшись одна, девушка взглянула на экран и в который раз отключила звонок столь знакомого ей номера. Ударив по клавишам выключателей, Лиза зажгла свет и щелкнула замком ванной комнаты у себя за спиной. Голова гудела. Ей четко вспомнилась плотная зеленая обшивка резиновой лодки, столь желанной растворяющемуся в ее памяти мутному силуэту человека, робко тискавшего старую шляпу. Мелькнувшие секунды его жизни, прерванной и так никем и не замеченной. Летящие из кухни голоса. Голова раскалывалась от стучащих о череп тяжелых ударов крови. Девушку вырвало. Это принесло облегчение. Взглянув на желтую, кисло пахнущую массу, стекающую по белому фарфору, Лиза вновь ощутила легкий трепет ветра, разбрасывающего волосы.

  Бездействие

  Железные створки лифта разошлись. Лиза вздрогнула. На пороге стояла низенькая полноватая старушка с широким, укрытым почти до самых глаз цветастым платком лбом и длинным вздернутым носом. Быстро вынув наушники, Лиза приветливо кивнула ей:

  - Доброе утро. Баба Маша!

  - А, детонька, здравствуй! Здравствуй! - пропела женщина, радостно потрясывая прозрачным запотевшим пакетиком. - На учебу бежишь?