поворачиваю налево на углу и иду к мосту.

Кэтрин уже ждет меня там. Она стоит на мосту, слегка наклонившись над туманной водой.

Она ждет, пока я подойду и опущу сумку на мост.

— Пора, — говорит она.

Я ничего не говорю. Она что-то протянула мне, но я отказываюсь, когда вижу маленький пузырек.

— Ты должна добавить это в его пищу, — говорит она.

— И добавь несколько капель себе,

чтобы не вызвать подозрений.

— Что это? — глухо спрашиваю я.

— Это яд, который вызывает вирус.

Это не то, что я ожидала. Что-то более драматичное, что включает в себя нож или пистолет.

— Мы собираемся добавить немного в еду на рынке, — я смотрю на нее, широко раскрыв глаза.

— Не для того, чтобы кого-то убить, а для того, чтобы некоторые люди заболели. Все будут думать, что это очередная эпидемия. Они происходят достаточно часто.

Я смотрела на нее.

— А тот факт, что умрет только Иккинг? Ни у кого не вызовет подозрений?

— Подозрение — не доказательство, — Кэтрин пожала плечами.

— И кроме того, может умереть еще кто-нибудь, — ее беззаботность убивает меня.

— Почему мы должны его убивать? — спрашиваю я. — Если отец считает, что демократия была бы лучше, почему он не может убедить людей следовать за ним?

— Потому что люди глупы, — шипит Кэтрин. — Люди делают то, что проще. Они делают то, что они знают. Посмотри на все семьи, которые выстраиваются в свадебный день с улыбками на лицах, когда их дети выходят замуж за незнакомцев. Никто не собирается рисковать своей головой ради перемен.

Я беру маленький пузырек из ее рук. Жидкость внутри темно-пурпурно-красного цвета.

Цвет крови. Кэтрин хватает меня за запястье. Ее пальцы холодные и сильные.

— Думай о конечном результате, Астрид. Как только это закончится, у нас будет власть. И мы сможем делать то, что хотим. Все будет по-другому.Ты сможешь выйти замуж за того, кого выберешь.

Я смотрю в ее темные глаза.

— Что если я выбрала его? — спрашиваю я.

Кэтрин закатила глаза.

— Ты еще не знаешь жизни, — говорит она твердо. — Тебе всего шестнадцать, ты можешь встретить кого-то лучше Иккинга.

Она права. Неважно, что я чувствую к Иккингу, я не была замужем раньше.

— Нет, — говорю я. — Я не буду выходить замуж снова.

— Видишь? Вот о чем я говорю. У нас будет выбор, как только папа станет главным.

— Если папа хочет, чтобы у людей был выбор, зачем ему занимать место президента Хеддока? Какая же это демократия? Не должны ли мы позволить людям голосовать так, как они привыкли?

— Почему ты начала сомневаться, когда мы уже на финише? — шипит Кэтрин.

— Один шаг, Астрид. Мы в шаге от победы.

Флакон в моей ладони горит. Я не могу убить его. Я не буду.

— Так, каков план? — спрашиваю я. — Что будет с президентом?

Кэтрин смотрит на меня в течение долгого времени.

— После того, как Иккинг умрет, мы возьмем оружие под контроль. После этого мы убьем его. Когда люди увидят, что он не может обеспечить свою безопасность, не может держать под

контролем свое собственное оружие, они примут наши намерения.

— Значит, ему придется страдать из-за смерти его сына, — говорю я медленно.

— Да.

Я киваю.

— Это тоже часть плана отца? Заставить президента потерять того, кого он любит, так же, как мы потеряли маму?

— Да, — повторяет Кэтрин. — Это справедливо для меня.

Я закрываю глаза. Я до сих пор верю, что мой отец будет лучшим лидером, чем Президент Стоик. Но теперь я боюсь, что он будет наслаждаться болью президента от потери сына.

— Как вы собираетесь убить президента? — спрашиваю я. — Вы еще не начали выполнять план?

— Не совсем, — призналась Кэтрин после паузы.

— Это будет после смерти Иккинга.

— Тогда почему вы торопили меня, почему. — начинаю я, но вдруг понимаю. — Вы проверяли меня?

— Да, — кивает Кэтрин. — Нам надо было убедиться, что ты сможешь. Мы всегда знали, что это будет тяжело для тебя, Астрид. Мы не можем позволить себе ждать вечно. Но ты отлично справилась, найдя оружие и коды. Теперь осталось только одно.

Я усмехнулась. Если бы она только знала, что код, который я дала отцу — неверный.

— Когда? — спрашиваю я, держа в руках яд.

— Уложись в две недели.

Не так много времени.

— А что насчет миссис Хеддок? — спрашиваю я.

— Она будет неактуальна после их смерти, — говорит Кэтрин.

— Мы не будем тратить энергию на нее.

Между мной и Валкой довольно натянутые отношения, но мое сердце сжимается, когда я представляю, как больно ей будет, когда она потеряет мужа и сына. Весь ее мир разрушится в

мгновение ока.

— Наша семья ждала годы, чтобы вернуться к власти, — продолжает Кэтрин.

— И никто не отнимет ее у нас снова.

— Власть над чем? Над кучкой испуганных людей, которые пытаются притвориться, что мир не изменился? Которые боятся даже спросить, что происходит? Над этим маленьким клочком земли с десятью тысячами людей? За это мы боремся? Стоит ли? — отчаянно спрашиваю я.

— Конечно, стоит! — улыбается Кэтрин.

— Это все должно быть Хофферсон основал это место и Хофферсоны должен быть у власти.

Я убираю флакон в сумку.

— Пока, Кэтрин, — говорю я. Я обнимаю ее, прежде чем она может оттолкнуть меня. После всего этого, она все равно моя сестра. Я все еще люблю ее. Но теперь я понимаю, что Кэтрин и мой отец никогда не позволяли мне свободно мыслить и действовать, опасаясь, что

это отличаются от их собственных. Они не так сильно отличаются от Президента Хеддока.

А Иккинг помог мне освободиться. Он не спас меня. Он дал мне свободу.

Я думала обо всех возможных вариантах. Я думала о том, чтобы рассказать Иккингу, что планируют мой отец и Кэтрин. Но я должна их остановить. Но ничего не делать тоже не вариант. Я могла бы разбить пробирку и продолжать жить своей жизнью, но они все равно найдут способ убить Иккинга и без моей помощи. Чтобы я не думала, факт остается фактом: они убьют его.

Решение приходит само собой. Если я не могу остановить мою семью сама, я остановлю их с помощью правительства. Я сдамся.

========== Глава 23. ==========

Я оставляю записку там, где ее найдут. Если не сегодня, то завтра рано утром, когда приедет Хеддер. Она не пропустит ее; она слишком хорошо выполняет свою работу. Потом я иду домой и оставляю флакон в нижнем ящике в ванной, где все мочалки и шампуни. Я не знаю, буду ли они проверять отпечатки пальцев, но на всякий случай, вытираю флакон, чтобы на нем были только мои.

Я улыбаюсь во время ужина и стараюсь не думать, что это моя последняя ночь в этом доме.

Я слушаю смех Иккинга и стараюсь не думать, что слышу его в последний раз, потому что завтра он будет ненавидеть меня. Но он будет жив, а это справедливо. После ужина я ложусь под одеяло и не сдерживаю слез. Он это слышит, когда ложиться рядом.

— Астрид? — говорит он. Я хочу запомнить звук его голоса. — Почему ты плачешь?

— Я не плачу, — говорю я, вытирая щеки. Я отталкиваю его и поворачиваюсь к нему. Его глаза выглядят почти прозрачными в лунном свете.

— Давай сбежим, — выдыхаю я. — За забор.

Посмотрим, что там. Найдем океан.

Он смотрит на меня и хмурится.

— Что случилось? — говорит он, наконец. — Поговори со мной.

Но я не могу. Я качаю головой.

— Нет, — шепчу я.

Его руки крепко сжимают мои бедра.

— Когда-нибудь, — говорит он. — Мы посмотрим вместе на океан, я обещаю.

Я киваю, потому что я не могу открыть рот, не представляю, что может из него вылететь. Я просто ложусь на него и целую его. Мягкость его губ, вкус, сила его рук. Я хочу запомнить это.

Я хочу сказать, что я люблю его. Но это было бы эгоистично. Я — лгунья.

Я просыпаюсь от стука в дверь. Он громкий и настойчивый. Мое сердце бьется так же.

Почему-то я уверена, что это за мной.