Мужчина повернулся и поспешно выбрался из помещения через разбитое стекло. Иван отпустил его.

— Ты видел это? Нет, ты видел ЭТО?! — восторженно поинтересовался Иван у Джорджа. — Он был готов принести себя в жертву! А ты на что бы пошел ради своей подруги?

— У меня нет подруги.

— Вероятно, потому, что ты не готов отдать за нее свои глаза. Так, ладно, скольких там я? Шестерых? — Иван подошел к доброму парню, лишившемуся руки, и со всей силы впечатал свою нижнюю конечность в его голову. И еще несколько раз. — Теперь семерых. Я, конечно, мог бы сжульничать и сказать, что та жалкая кошелка, которую затоптали у выхода тоже на мне, но я привык играть честно.

— Значит, одного не хватает, — закончил Джордж.

— Именно так. Какая трагедия! Как ты думаешь, существует хоть кто-то настолько безмозглый, чтобы заглянуть сюда?

— Копы.

— О, хорошая мысль. Вот эти как раз считаются. Если приедут, точно будет восьмой. Но неизвестно, сколько здесь придется проторчать, пока их дождешься. Ничего не могу с собой поделать, не покидает идея, что есть и другое решение проблемы. Хммммм. Дайте-ка подумать…

Джордж посмотрел на Лу. Напарники поняли друг друга с одного взгляда. Они синхронно устремились в сторону Ивана. И пусть тактика «забросать засранца стульями» не оправдала себя должным образом, но вот если вместе, одновременно ему навешать…

Иван прыгнул на Джорджа, Волк взмыл с места в решающем броске на свою жертву. Джордж и опомниться не успел, как в очередной раз оказался на полу, придавленный Иваном. Мужчину посетила мысль, что «вспомни, сколько раз меня уронили» может стать неплохой игрой для пьянок, и голова с силой ударилась о землю, глаза заволокла темная пелена.

С учетом всего, что произошло, Лу считал, что он вполне себе достойно держался. Куда проще бы было вопить, лить слезы, делать ноги, отдать себя в черные лапы паники и безумия. Да и сейчас можно было мысленно отрешиться от реальности, всего этого кошмара.

К сожалению, могло быть только одно из двух. Либо Лу сейчас сидит в обитой материей палате для психов глючит о резне, устроенной проклятым воображаемым оборотнем в «Таверне Тампон». Либо он психически здоров и все, что произошло — на самом деле. Будь это галлюцинация, Лу мог бы просто присесть на матрас, откинуться на мягкую стену палаты и наслаждаться видениями, порожденными выдаваемыми врачами дуроплясиками или перенесенной лоботомией, но приходилось признать, что все случилось в реальном мире и необходимо действовать.

Лу был не из тех парней, которые любят проигрывать. Если бородач спускал пятьдесят баксов на игровые автоматы, он не мог прийти в себя несколько часов. От Джорджа его отличало то, что Лу воспринимал проигрыш полтинника как достаточное наказание за несдержанность, в то время как его напарник бы ни за что не успокоился, и продолжил бросать в игральные машины жетоны, в надежде отыграться. И в большинстве случаев Джорджу удавалось отбить достаточно денег, чтобы заплатить за номер в отеле, ужин, вечер в стрип-клубе. Лу же лишался пятидесяти баксов и получал заряд злобы и обиды.

Но в сегодняшнем случае ни о каком «выигрыше» речь идти не может. Быть может, они поймают Ивана, а возможно, оборотень их убьет, но хэппи-энда в меню нет. Ни для кого.

Когда этот гаденыш-оборотень прыгнул на Джорджа и тот ударился головой о пол, мозг Лу пронзила вспышка. Видение похорон напарника. В закрытом гробу, разумеется. А может, и нескольких гробах. По одному на оторванный кусок тела.

— Знаешь, Джордж, — сказал как-то Лу. — Когда я умру, не хочу, чтобы меня хоронили. Чтобы люди сидели в церкви, плакали у моего мертвого тела. Лучше бы несколько моих близких друзей просто собрались и выпили за меня. За того, каким знали. Возможно, вспомнили бы несколько историй.

— Да ну нахер, — ответил Джордж. — Когда я умру, мне хочется, чтобы люди грустили. Чтобы все были в черном, чтобы небо озаряла молния, а люди в отчаянии бросались на мой гроб. С какой стати они должны быть счастливы от того, что я помер?

— Я не имел в виду, что хочу, чтобы люди были счастливы моей смерти. Просто не хочется, чтобы они из-за меня печалились. Лучше бы вспомнили хорошие деньки.

— Знаешь, Лу. Мне жутко неловко тебя огорчать, но, когда я умру, мне хочется, чтобы кругом были грусть и тоска.

Лу подумал, что наилучший способ спасти напарника — всадить крест в шею Ивана. Полностью. И смотреть, как оборотень вцепится клешней в рану. Смотреть на пену, которая выйдет из глотки и будет разъедать пасть зверя.

Скорее всего, ничего не получится. Особенно учитывая, что креста у Лу уже нет. Да и не настолько тот велик, чтобы насквозь пробить шею Ивана. Да еще когда Иван бросил Лу в баре, видимо, в полете каким-то образом бородач умудрился потерять свой нож с лезвием из столового серебра.

Придется прибегнуть ко второму плану спасения жизни Джорджа: отвлечь внимание оборотня на себя.

Лу пробежал мимо Ивана с криками: «Мелкий хорек! Иди сюда мелкий хорек!». Оскорбление надо признать не самое страшное, и когда Джордж его употреблял, оно не вызвало обостренной ответной реакции. Но как знать, может, такое бесцеремонное поведение все же выбесит оборотня и тот пустится за Лу.

И ведь пустился!

Лу забежал за стойку бара. В дальнем конце стены была дверь, наверное, на кухню. Но для начала Лу схватил первое, что попалось под руку — бутылку белого вина. Бородач развернулся и запустил сосуд в Ивана. Бутыль разбилась о грудь оборотня, и осколки рикошетом полетели в сторону Лу. Бородач взял вторую и кинул ее оборотню в голову, но бутылка отлетела от морды ликантропа и разбилась о стойку. Третья бутыль тоже была пущена в голову и угодила зверю прямиком в пасть.

Лу забежал за дверь и захлопнул ее, вложив в движение всю силу. И правда, он оказался в небольшой грязной кухне. Дверь ударила оборотня и отбросила на барную стойку. Лу услышал грохот разбившихся бутылок.

Иван кинулся на дверь с такой мощью, что едва не вынес ее из петель.

Лу решил атаковать мгновенно, пока оборотень не успел рассмотреть помещение. Бородач сделал рывок вперед как раз в тот момент, когда оборотень начал свой прыжок, удалось прилично засадить зверю в брюхо. Но, живот ликантропа оказался крепче человеческого кулака. Иван развернулся и бросил Лу в сторону металлической раковины. От удара бородач тяжело крякнул.

Лу запустил руку в теплую мыльную воду раковины, выхватил из нее за ручку сковородку и залепил ее основанием прямо в морду зверя. Раздался громкий звон металла. Иван прорычал и выплюнул окровавленный клык.

Лу нанес второй удар. Сейчас Иван успел увернуться, схватить кисть бородача, сжал ее и врезал Лу по голове сковородкой. Мужчина ослабил хватку, и сковорода упала на пол.

Из одной ноздри Ивана капала кровь.

Оборотень схватил Лу сзади за шею и окунул лицом в раковину. Голова бородача погрузилась в мыльную воду, лоб ударился о какой-то предмет.

Лу уперся руками в края раковины, стараясь вытолкнуть голову, но Иван был слишком силен. Мужчина делал все возможное, задержал дыхание, сжал веки, чтобы глаза не разъедала мыльная вода, пытался дать отпор.

На секунду голову удалось вырвать из воды, но этого мгновения не было достаточно, чтобы глотнуть кислорода. Иван вновь окунул мужчину в раковину и тот опять ударился о какой-то дурацкий предмет. По крайней мере, Лу узнал, что череп ему достался весьма прочный.

Мужчина наугад сделал несколько ударов ступнями в надежде попасть по лапам оборотня, но безуспешно.

Лу отнял одну руку от края раковины, запустил ее в воду, попытался найти что-нибудь полезное. Вилка! Мужчина схватил ее и пустил руку с новым оружием мимо собственного плеча в надежде задеть ликантропа.

И что-то задел.

Хватка Ивана на шее Лу ослабла. Бородач выдернул голову из раковины и начал жадно глотать воздух. Затем повернулся.

Зубцы вилки наполовину вошли в руку Ивана. Оборотень выдернул столовый прибор из своего тела и отшвырнул в сторону. Жаль, она была не серебряная. Внезапным движением, каким обычно смахивают со стола жука, коготь ликантропа просек щеку Лу. Тут же последовал второй взмах и новый порез по касательной.