Конец сентября 1871-го года. Санкт-Петербург и его предместье. Всю неделю сильный ветер, дующий с моря, гнал волну против течения Невы. Здесь, в дельте реки открытый морскому ветру расположен остров Крестовский, с 1803-го года принадлежавший нескольким поколениям князей Белосельских-Белозерских. Западным берегом остров выходит на Финский залив, с севера омывается рекой Средней Невкой, с юга – Малой Невкой, с северо-востока – рекой Крестовкой. В изящном летнем дворце, расположенном в южной части острова и притаившемся в тронутом осенью лесопарке, двадцать шестого сентября в семье князя Константина Эсперовича Белосельского-Белозерского родился третий ребёнок и второй сын, которого нарекли в честь деда Эспер.

Маленький Эспер рос, как говорится, не по дням, а по часам. С малолетства крепкий, быстрый как ртуть, он все летние дни, когда семейство после долгой зимы переезжало на остров, проводил с мальчишками из деревни Ново-Крестовской. Став их предводителем не как барчук, а как самый смышлёный, ловкий и решительный, Эспер подбивал их на драки и всяческие каверзы, порой превращающиеся в хулиганство. Не проходило и дня, чтобы околоточный надзиратель острова Иван Сурайкин не жаловался на Эспера и его команду участковому приставу. Тот же дипломатично не спешил оповещать хозяев острова о недостойном поведении их отпрыска. Но не только разгильдяйством был занят неугомонный мальчишка. С некоторых пор он увлекся судомоделизмом и приохотил к этому увлекательному занятию многих своих приятелей.

На левом берегу Средней Невки на Крестовском острове размещалась удобная стоянка Санкт-Петербургского речного яхт-клуба. Как-то случилось, что стремительные судёнышки с белоснежными парусами пленили сердце подрастающего Эспера. Теперь все летние дни с утра до ночи он крутился среди яхт, став любимым воспитанником яхтсменов. Он до мельчащих деталей изучал устройство парусников, а когда яхтсмены, души не чаявшие в сметливом сорванце, стали брать его на борт своих яхт, постигал и науку судовождения. Особо сорванец полюбился бессменному командору клуба Познанскому, одному из основателей славного русского парусного братства. Василий Юрьевич всегда брал его с собой на собственную яхту. Так же относился к Эсперу и владелец ботика «Забава» строитель яхт Родионов, ставший учителем начинающего яхтсмена. Но кумиром мальчишки стал Иван Макаров, родственник Степана Осиповича Макарова, будущего вице-адмирала, великого военного деятеля, мореплавателя и изобретателя ледокола. Иван Макаров, великолепный гонщик на яхтах, в течение 1879-1881 годов взял все призы Адмиралтейства и завоевал еще сорок девять наград. Гонщик и юный яхтсмен настолько подружились, что стали неразлучны.

Со временем Эспер стал строить модели парусников. Повзрослев, он оборудовал парусом собственную небольшую лодку, доставшуюся ему правдами и неправдами, вывесил самодельный пиратский флаг с черепом и костями и с ближайшими приятелями совершал рейды вокруг острова. Но главной мечтой его стало строительство настоящей яхты, чертежи которой он разрабатывал под руководством Родионова.

2

Отец Эспера князь поручик Константин Эсперович Белосельский-Белозерский, с 1868-го года находящийся в отставке, в 1877-м году вернулся на военную службу и четыре года служил ординарцем начальника штаба гвардейского корпуса. В этом качестве он участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 годов. Потом, уже штабс-ротмистром непродолжительное время был адъютантом цесаревича, будущего императора Александра III, в дальнейшем без задержки получал следующие воинские звания, включая и генеральские. Владелец Крестовского острова и романтический почитатель парусников, князь передал Санкт-Петербургскому речному яхт-клубу в вечное пользование участок на острове на берегу реки Средняя Невка. Самый значимый меценат яхт-клуба он способствовал развитию русского парусного и гребного спорта. Может быть, и под влиянием отца маленький Эспер всей душой полюбил яхты. Его мать Надежда Дмитриевна, сестра известного генерала Скобелева, воспитанием своего второго сына занималась мало. Одна из первых красавиц своего времени, славившаяся чудным контральто, она была вечно занята представительскими делами «Скобелевского общества», комитет которого возглавила после смерти брата. Кавалерственная дама ордена Святой Екатерины Надежда Дмитриевна блистала в высшем петербургском свете, устраивала приёмы и благотворительные мероприятия.

Лето быстро заканчивалось, и семья Белосельских-Белозерских переезжала в свой Санкт-Петербургский дворец на Невском проспекте у Аничкова моста. Летняя прекрасная для Эспера, по сути, совершенно другая жизнь, сменялась на строгие учебные будни в Первой Санкт-Петербургской классической гимназии, которая заменила мальчику домашнее образование, как только ему исполнилось девять лет. Эта мужская гимназия, до апреля 1830-го года бывшая Благородным пансионом при Санкт-Петербургском университете, являлась самой привилегированной: в неё принимали только детей дворян, поэтому она и носила название «Первая». Поскольку гимназия считалась аристократической, здесь кроме общеобразовательных предметов преподавали английский язык, танцы, фехтование, рисование и гимнастику. Обучение было платным – 1500 рублей в год, количество учащихся тогда – 150 человек.

В гимназии Эспер вначале любил уроки английского языка, так как с малолетства в совершенстве говорил по-английски благодаря отцу-англоману, занятиям с домашними учителями и семейному обычаю в определённые дни говорить только на иностранных языках. Впрочем, благодаря домашнему образованию, ненамного хуже он говорил по-французски и по-немецки. Потом ему надоело спокойно слушать неразборчивое мычание одноклассников, и он стал возмутителем спокойствия. Учитель, не добившись послушания наказаниями, с позволения директора освободил хулиганистого мальчишку от занятий английским. Маленький князь с удовольствием изучал арифметику и геометрию, на занятиях по рисованию изумительно рисовал парусники. Прекрасно развитый физически, он был лучшим гимнастом в классе, а позднее в фехтовании ему не было равных даже в поединках со старшеклассниками. Поразительная реакция, ловкость, быстрота движений и бесстрашие удивляли даже опытных учителей фехтования. То, что Эспер любил, тем он занимался с удовольствием, другое его не интересовало. Заставить его изучать, например, латынь или закон божий было невозможно. Но худшим учеником он стал из-за драк и хулиганских выходок, зачинщиком которых, как правило, и являлся. Только княжеское высокородство, положение и связи отца спасали мальчишку от исключения из гимназии.

В год, когда Эсперу исполнилось двенадцать лет, родители определили его в Морское училище.

3

Прославленный Морской кадетский корпус, переименованный в 1867-м году, к сожалению всех поколений морских офицеров, в Морское училище, располагался между 11-й и 12-й линиями Васильевского острова вдоль набережной Большой Невы. Позднее этот участок набережной получил название Николаевская. Во все времена кадеты и гардемарины воспитывались так, что высшее счастье для морского офицера – это отдать в бою жизнь за веру, царя и Отечество. И это была не бравада, а жизненное устремление. Умудрённые опытом боевые адмиралы на это только хмурились и вполголоса ворчали: лучше уж думали бы, как победить и при этом остаться в живых.

Для зачисления Эспера в училище абитуриентом понадобилась протекция отца, поскольку в училище по уставу принимались в основном сыновья флотских офицеров.

Ветреный Эспер, как ни странно, серьёзно подготовился к вступительным экзаменам, проводимым на конкурсной основе и в состязательной форме, успешно их сдал и был зачислен во второй подготовительный класс. Для того, чтобы юноши, желающие стать моряками испытали свои возможности для службы моряками и ознакомились с морским делом, сразу же было проведено пробное плавание на корабле Учебного отряда. Эспер прекрасно показал себя в море и доказал, что море – это его стихия. Ему предстояло учиться пять лет: первые два года – это второй и первый подготовительные классы, затем два года в кадетских классах, ну а последний год в гардемаринской роте, выпускники которой производились в мичманы и уходили на корабли. Всю историю военно-морского образования нескончаемые реформы изменяли и сроки обучения, и возраст для поступления, и порядок производства в офицеры, то убирали гардемаринскую роту, то вновь её вводили. Было много ещё всяких новшеств. Отрадно то, что много позднее, уже после выпуска Эспера, училище в 1891-ом году вновь станет носить гордое название «Морской кадетский корпус».