Я ненавидел вечеринки, сколько себя помню, мне они нужны были для поддержания имиджа, как и моим братьям. Начало учебного года выпускного класса начинается с весёлой попойки. Девчонки стараются выпендриваться, пытаются произвести впечатление на повзрослевших одноклассников и выпускников, другие просто развлекаются, зная о том, что учебный год обещает быть весьма напряженным. Я должен присутствовать на таких сборищах в основном по одной простой причине: удержать моих тупоголовых братьев от неприятностей. Они не то, чтобы не в состоянии справиться самостоятельно, просто иногда младший – Чейз – лезет на рожон зачастую без повода. Напряжение в его теле можно унять только развратной куколкой, которая неплохо владеет навыками сексуальных игр. И чем увлекательнее будут игры, тем быстрее он остынет. Терренс, в основном, душка, каких мир не знавал, но при этом стоит ему поддать немного, и он становится неудержимой силой, учиняющей разрушения. Причём саморазрушения. Я стараюсь контролировать ситуацию, чтобы потом наша мать не орала на нас диким голосом за разодранные кулаки и лица, увечья, которые мы нанесли друг другу.

Парни проталкиваются в потную толпу, Чейз уже лапает одну из чирлидерш, кстати, из моего класса, пока Терренс отпивает пиво из огромного красного стакана.

– Они, блин, его разбавили. На вкус, как ослиная моча, – стаканчик летит в сторону и обливает нескольких девчонок, стоящих немного дальше от нас. – Простите, леди, – усмехается он. – Эти чёртовы куклы задолбали толкаться рядом. Кажется та, что ближе к тебе, отрастила сиськи.

Со скучающим видом я опираюсь плечом на стену и складываю руки на груди. Подношу ко рту бутылку пива, отпиваю и вытираю тыльной стороной руки рот.

– Она сделала себе операцию, придурок. Неужели ты не помнишь Кэндис? – должен знать, потому что однажды она попыталась его поиметь, пока он в отключке спал в доме братства.

Чейз проталкивается сквозь толпу, его черная футболка насквозь промокла и растянулась по краям. Волосы торчат во все стороны, капли пота стекают по вискам. На его лице блаженная улыбка, кажется, мы знаем, где он только что получил порцию удовольствия. Мы с Терренсом переглядываемся и одновременно бьём кулаком по рёбрам младшему, отчего он начинает задыхаться и защищаться локтями.

– Пошли к чёрту! – он отходит на несколько шагов в сторону. – Я на этот раз предохранялся.

– Ну, так, конечно, прошлый раз ты же не знал, что значит пользоваться резинкой. Именно поэтому мы боялись заразиться всем семейством. – Терренс хватает пальцами его за нос, дёргает пару раз, отчего получает кулаком в бедро. – На месте – значит, не отвалится.

– Да пошёл ты.

Мимо нас проходят две девчонки, Чейз присвистывает, а Терренс издаёт квакающие звуки, как лягушка на пруду.

– Вот это штучка! – кричит на кой-то чёрт Терренс.

Девчонка даже не оглядывается. Я вижу её прямую спину, короткую юбку колокольчиком, которая едва прикрывает наверняка офигенную задницу, ну и, конечно, волосы. Она блондинка, волосы слегка вьющиеся, на макушке часть из них собрана какой-то блестящей фигней. Парни выставляют руки перед собой, пока я все ещё пялюсь на неё, слишком знакомая поступь, она немного тянет носок при ходьбе…

Меня пихают в бок, я выбрасываю «Камень» и, естественно, проигрываю, потому что занят совсем не тем.

– Я красавчик. – Терренс делает вид, что смачивает языком палец и проводит по бровям.

Боковым зрением я вижу, что она остановилась, оборачиваюсь, чтобы увидеть, кто это.

– Чёрт возьми, – возбуждённо говорит Чейз.

Пока мы в ступоре с Терренсом стоим столбом, младший из нас уже проталкивается через толпу.

– Она же говорила, что больше не вернётся в эту школу. – Терренс становится в мою позу, точно повторяет за мной. – Зря давала обещания…

Надо напомнить, почему она должна была сдержать своё слово. Я прищуриваю глаза, наблюдая, как Чейз кладёт руку на её талию. Мелкий ублюдок снова начал эту игру.

Тело рядом со мной отталкивается от стены, делает пару шагов вперёд, затем оглядывается.

– Должен тебя огорчить, но ни одному из вас она не достанется. Все будет, так же, как и прежде. – облизываю нижнюю губу, затем выпиваю все содержимое бутылки и швыряю в вазон с землёй. – Ты только тоже не забудь о своих обещаниях, братишка.

Чёртов урод. – Я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы перекрыть дыхание теперь уже моим конкурентам. Боюсь, в нашей семье снова кризис.

Перелёт занял четыре часа, затем полчаса в ожидании моего багажа. Дорога домой показалась мне ужасно изнурительной, даже учитывая, что за рулём ехал папа. Обычно рядом с ним я не испытывала никаких сложностей, но мой тактический провал с переездом был как нельзя некстати. Он все ещё немного расстроен и злится на меня за то, что я решила пожить у его родной сестры и поменять место проживания на некоторое время. Я не оправдала ожиданий.

– Они плохо с тобой обращались? – папа бросает быстрый взгляд в мою сторону и тут же сосредотачивается на дороге. – Я предупредил твою тётку, что сверну её ухажёру голову, если только что-нибудь произойдёт. Тебе было необходимо время, чтобы все утряслось.

– Там все было нормально. Просто… – я подбираю слова, так, чтобы потом не стало ещё сложнее. Мы с отцом очень отдалились друг от друга. Между нами, пропасть. – Мне было очень одиноко, и этот год, что я провела там, скучая по моей семье, ужасен.

В каком-то смысле это правда, мне скоро исполнится восемнадцать, вроде достаточно взрослая. Я пыталась привыкнуть к некоторым моментам и устоям, но не смогла. Моя попытка бежать от своих поступков налепила на себя ещё больше проблем, а я не хочу, чтобы ещё были пострадавшие.

– Ты подвела нас в некотором роде. Каприз с переменой место жительства тебе не сыграл на руку. Теперь придётся заново восстанавливать статус в школе и начать жить правильно, подбирая правильных людей. Надеюсь, ты готова к этому, – он откашливается, видимо, понимая, что не так должен был начаться этот разговор. – Тина сказала, что у тебя не было там друзей. Как такое может быть? – могу понять моего отца, я единственный ребёнок в семье, оставшийся без родной матери достаточно рано, и то, как он заботится, вполне очевидно.

– Нет, там были увлекательные персонажи, но мне было достаточно переписки и звонков моим девчонкам.

Это действительно не совсем правда, у меня и здесь осталось не так много тех, кто меня ждёт. Переехать в другой дом и завести новых друзей оказалось ещё сложнее, чем восстановить доверие старых. В новой школе все считали меня заносчивой, хотя, в некотором роде, я интроверт, и мне не нужна публика для самоутверждения.

– Ладно. Но здесь ведь все не останется, как и прежде, не так ли? – я поправляю ремень безопасности, боясь выдать себя с потрохами. – Уиллоу?

– Да, папа, все хорошо. Дома всегда лучше всего. И я буду очень стараться, чтобы больше тебя не подводить, – если, конечно, исключить некоторые моменты, когда он подвёл меня.

– Вы – девочки – такие не постоянные… – он смеётся. – Представь, за время, что тебя не было, у нас появился котёнок, и это тоже оказалась девочка. Я всегда в меньшинстве.

– Это твоя карма, ты в нашем девичьем царстве, жаль что пришлось её отдать – я тянусь к нему и целую в щеку, мне придётся учиться по новой строить отношения с моим папой. – Леони показывала мне её не раз.

– Эта облезлая кошка казалась комочком шерсти, пока она её не откормила, – папа бьёт себя по плоскому животу, указывая, что и его тоже.

Моя мачеха Леони – это наша счастливая звезда, большой куш… Не знаю, как выразиться, но то, что она однажды появилась в нашей жизни, изменило все, стало больше улыбок и света. Мы с ней счастливы.

Папа останавливается напротив нашего гаража, нажимает на кнопку, встроенную в автомобиле, и двери поднимаются. Я не успеваю потянуться за ручкой, как дверь открывается и меня вытаскивает из машины Леони, чтобы крепко прижать к своей груди. Она гладит меня по голове, затем целует в макушку.