Через несколько минут мы вышли на улицу. Саид с мамой поддерживали меня с обеих сторон.

- Не нужно было сюда приезжать, - хмуро сказал муж, заводя машину.

- Все в порядке. Простите. Просто я очень хотела увидеть его до похорон.

Следующим пунктом в нашем маршруте была больница. Елену перевели в обычную палату, в коридоре сидел мужчина с мальчиком – ровесником Валида. Мое сердце екнуло. На секунду я чего-то испугалась,  но мужчина, внимательно посмотрев на нас, отвел глаза. Я постучалась в дверь.

- Войдите.

Елена лежала под капельницей. Она выглядела побледневшей и осунувшейся, на теле были видны следы аварии. Увидев меня, женщина встрепенулась. Несколько секунд мы неловко молчали.

- Как ты? – спросила я.

Она пожала плечами.

- Нормально. Могло быть хуже. Тебе сказали?... – Лена неловко осеклась.

- Да, - у меня задрожал подбородок. – Сказали.

- Прости, - прошептала она. – Я представляю, что ты чувствуешь. Обещала тебе уберечь сына... и не смогла. Клянусь, ничего не смогла сделать.

- Я ни в чем тебя не обвиняю. Это судьба. Расскажи, как все было.

- Это произошло очень быстро. Здесь ужасное движение  на дорогах. Таксист молча вел машину, вдруг сзади стали сигналить. Я обернулась, увидела мотоцикл: он вылетел на обочину и перевернулся. А потом в нас кто-то врезался. Я почувствовала сильную боль от удара и страшно испугалась.  Потом вроде потеряла сознание. Очнулась – ничего не могу понять. Валид лежал рядом, я схватила его на руки, не поняла... не сразу поняла, что он умер. Пыталась открыть дверь, но не получилось. Потом  кто-то помог снаружи, и нас вытащили. Все кричали на арабском, я ничего не понимала. Валид еще был у меня на руках, и сумка с документами.  Подъехала машина, похожая на «Скорую помощь», меня отвели туда. Потом укол, и ничего не помню. Очнулась в больнице, муж сидел рядом. Спросила про Валида – он говорит, погиб еще при аварии, – Лена замолчала.

- Валид был рядом с тобой на заднем сиденье?

- Да. С той стороны, откуда в нас врезалась машина. Прости, я ничего не могла сделать. Клянусь, если бы ехала с родным сыном, - она осеклась, - все могло быть точно также.

- Понимаю, – ответила я, утирая слезы. – А что с тобой? Что говорят врачи?

- Вроде сломана пара ребер. Остальное ерунда – синяки, ушибы. До свадьбы заживет, - отмахнулась Лена. - Где-то неделю придется провести здесь. Ты, наверное, сильно испугалась, когда я не отвечала на телефон?

- Да. Мы с мамой встречали вас в аэропорту. Когда вы не вышли, я поняла, что случилось что-то серьезное.

Мы снова замолчали. Я мысленно прокручивала перед глазами картину аварии.

– Что будем делать с полицией? – осторожно спросила Лена.

- Ты им что-то говорила?

- Нет еще. Но они приходили. Я сказала, что очень плохо себя чувствую, и мне нужен переводчик.

- Я об этом не думала. Надо что-то сказать, чтобы к вам не было претензий.

- А твой муж? – аккуратно поинтересовалась Лена. – Как он отреагировал?

- Нормально. Он, конечно, обижен. Но писать заявление в полицию  не будет, не переживай. После смерти Валида наши разборки уже не имеют значения.

- Хорошо, - она заметно приободрилась. – Извини, я понимаю, что тебе сейчас не до этого.

- Нет, нет, все в порядке,-  уверила я. – Я тебя наняла, и должна помочь вам вернуться в Россию. Просто у меня сейчас совсем плохо с головой. Завтра похороны... Ты здесь пробудешь еще неделю?

- Да, так говорят врачи.

- Хорошо. Я зайду через три дня, и мы все подробно обсудим. Если будут какие-то проблемы, позвони.

- А полиция?

Я устало вздохнула.

- Полиция... Не знаю. Вряд ли они тебя в чем-то подозревают. Лучше с ними пока вообще не говорить.

- Я боюсь, - призналась Лена. – В полиции уже знают, что со мной в машине был не мой сын.

- Это еще не преступление. Здешняя полиция работает из рук вон плохо. Не думаю, что они будут сильно копаться, если Саид не настоит. Скажи, что мы с тобой подруги. Мне понадобилось срочно уехать в Россию, муж был в командировке, и я оставила тебе ребенка на два дня.

- А куда мы с ним ехали? У нас с Димой были куплены билеты. Дорога, где произошла авария, ведет в аэропорт. Понятно, что мы хотели лететь в Россию. Только в машине со мной оказался другой ребенок.

- Хорошо. Тогда ты везла Валида, чтобы передать другой моей подруге, Свете. Она подтвердит, если я попрошу. А твой муж должен был передать тебе Диму чуть позже. Главное, настаивай на том, что улетать ты планировала с собственным сыном.

- Думаешь, поверят? – с сомнением спросила Лена.

- Лучше всего с ними пока не разговаривать. Я сейчас не в состоянии придумать ничего лучшего. А полиция расследует аварию, не похищение. Конечно, такая история выглядит странно... С другой стороны, они не могут доказать, что ты собиралась вывезти Валида по документам своего сына. Да и копаться в этом не будут, скорее всего.

- Ладно, - согласилась Лена. – Пусть будет так.

В машине я снова расплакалась.

Саид отвез нас домой и почти сразу уехал. Похороны были назначены на завтра. Только сейчас я сообразила, что ничего не знаю о том, как хоронят мусульман. Провожая Саида к двери, я спросила его об этом.

- Какая разница? – тихо ответил он.

- Пожалуйста, скажи хотя бы в двух словах. Я хочу знать, к чему готовиться.

- Увидишь. Я заеду в девять утра.

- А твои родственники?

- Что? – не понял Саид.

- Ну, что ты им сказал?

- Сказал, как есть, - сухо обронил муж. – Что ты хотела нелегально увезти ребенка, отдала его другой женщине, сама улетела в Россию. Валид попал в аварию, когда ехал с этой женщиной в аэропорт, и умер.

- Они меня ненавидят? – я опустила голову.

Саид пожал плечами, попрощался и вышел.

В день похорон он приехал, как обещал, в девять. Мы с мамой ждали в гостиной, одетые во все черное. В дороге никто не проронил ни слова. Я до сих пор не могла поверить в произошедшее. Меня мутило, голова кружилась. Как смотреть на то, что осталось от Валида? Как смотреть в глаза родным Саида? Я не знала ответов и мечтала лишь пережить этот день.

Машина остановилась  у дома Мухаммеда. Саид вышел и открыл перед нами дверь.  Я испуганно вцепилась в его рукав.

-  Валид здесь?

- Да. Его привезли сегодня  рано утром, чтобы люди могли попрощаться.

Я оперлась о бетонную стену и почувствовала, как теряю почву под ногами.

- Аня, что с тобой?

- Не знаю. Мне плохо, - прошептала я.

- Вернуться в машину? Или лучше подняться наверх и посадить тебя там?

- Не знаю, - повторила я. -  Расскажи, как пройдут похороны.

- До двенадцати мы будем здесь. Люди придут попрощаться с Валидом. Потом все поедут в мечеть, а после молитвы – на кладбище. Оттуда снова вернемся сюда -  вечером около дома поставят шатер, стулья, будут читать Коран, опять придут люди. Часов до девяти-десяти вечера. Все.

Я кивнула и на секунду закрыла глаза. Я должна выдержать. Я смогу.

- А твои родные?

- Аня, ты уже спрашивала вчера, - ответил Саид устало и раздраженно. – Они в ужасе, что ты хотела увезти Валида. Но сейчас хоронят твоего сына. Остальное  неважно.

Мы поднялись наверх. Я презирала себя за трусость, но шла с большим трудом. Мама ни на минуту не выпускала мою руку.

В гостиной было многолюдно. Я зажмурилась, пытаясь определить, кто есть кто.  Гроб с телом стоял в другой комнате, я заметила его через открытую дверь. Первой к нам подошла Ясмин, обняла меня и сказала несколько сочувствующих слов по-арабски. Мне показалось, она держит себя несколько отстраненно, но по крайней мере, в рамках приличия. Я посмотрела на нее с благодарностью. Еще несколько женщин  выразили соболезнования, остальные ограничились кивком. Мне стало неуютно. Ясмин, почувствовав двусмысленность ситуации, отвела нас с мамой в одну из спален и предложила воды.  Моя благодарность к ней стала почти безграничной.

- А где мать Саида? - спросила я шепотом.